Макарий Египетский - Сочинения
Глава 17. Подлинно блаженны и достойны удивления, и по жизни и по сверхъестественному наслаждению, все те, которые, водясь горячею любовию к добродетели, опытно и ощутительно приобрели ведение небесных таин Духа, и имеют жительство свое на небесах. Они превосходнее всех людей, — и вот явное на то доказательство. Кто из людей сильных, или мудрых, или благоразумных, пребывая еще на земле, восходил на небо, и там совершал дела духовные, созерцал лепоты Духа? А теперь какой–нибудь по наружности нищий, нищий до крайности, и уничиженный, и даже вовсе незнаемый соседями, повергается ниц лицем своим пред Господом, и путеводимый Духом, восходит на небо, и с несомненною уверенностью в душе своей наслаждается тамошними чудесами, там действует, там имеет житие, по слову Божественного Апостола. Ибо сказано: «наше житие на небесех есть» (Филип. 3, 20); и еще: «ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). Потом присовокупляет Апостол: «нам же открыл есть Духом Своим» (10). Они–то поистине суть люди мудрые и сильные; они–то люди благородные и благоразумные.
Глава 18. Впрочем, судя о Святых не по оным небесным, но и по настоящим дарованиям, не усомнишься сказать, что они выше всех людей. Рассуждай же о сем так: царствовавший в Вавилоне Навуходоносор все подвластные ему народы собрал некогда для поклонения изваянному им образу; по всемудрому же Божию устроению послужило сие к тому, чтобы соделалась для всех известною добродетель отроков, и все познали, что един есть истинный Бог, живущий на небесах. Три отрока, притом пленники и лишенные свободы, возымели пред царем дерзновение, и когда все в великом страхе поклонялись образу и никак не смели не повиноваться, но влеклись подобно почти безгласным скотам, они не только не соглашаются поступить подобно прочим, но не хотят даже оставить неизвестным свое благочестие, не терпят, чтобы оно было сокрыто, а в слух всех говорят: «богом твоим не служим и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся» (Дан. 3, 18). Хотя их для наказания приняла в себя страшная оная пещь; однако же не оказала над ними своего действия, но, как бы возблагоговев пред ними, соблюла их непретерпевшими зла. Все, и сам Царь, познали чрез них истинного Бога. Удивились им не только пребывающие на земле, но и небесные сонмы. А что небесные не вдали бывают при доблестных подвигах Святых, но взирают на оные, сие показывает нам божественный Апостол; ибо говорит: «позор быхом и Ангелом и человеком» (1 Кор. 4, 9). Подобное сему можешь видеть в примере Илии: он один превозмог весьма многих низведением небесного огня. И Моисей преодолел целый Египет и мучителя Фараона. Тоже увидишь и в примере Лота, Ноя и многих других; по–видимому, были они в великом неуважении у людей, но превозмогли многих знатных и сильных.
Глава 19. Всякой видимой вещи свойственно, если не приходит к ней на помощь другое постороннее естество, самой по себе оставаться бездейственною и неустроенною; потому что неизреченная Божия премудрость в видимых вещах показывает нам тайны и образы, как человеческая природа сама по себе не может показать совершенной красоты добродетелей и духовного благолепия святыни, если не будет ей содействовать Божия рука. Например, земля, оставленная самой себе, если не употребят о ней тщания своего земледельцы, а также не приложат содействия своего дожди и солнце, ни к чему не годна и всего менее способна к плодородию. И всякий дом имеет нужду в этом солнечном свете, который не одинаковой природы с домом, а без света будет он полон тьмы и неудобообитаем. А много увидишь и других вещей, о которых должно сказать что–либо подобное сему. Так и человеческая природа сама по себе не имеет возможности в совершенстве приносить плоды добродетелей, а имеет нужду в духовном Земледелателе душ наших, то есть, в Духе Христовом, Который поистине необычаен для нашего естества; потому что мы тварь, а Он не создан; и Он, искусством Своим возделав сердца, разумею, верных, которые от всего изволения предали себя сему Делателю, приуготовляет их к произращению совершенных плодов Духа, и воссияет свет Свой в омраченном страстями доме души нашей.
Глава 20. Христианам предлежит двоякая брань и двоякая борьба: во–первых, с вещами, которые видимы этим глазом; потому что они раздражают, растрагивают и вызывают душу пристращаться к ним и услаждаться ими; а во–вторых, — с началами и властями страшного миродержителя.
Глава 21. Слава, какую Моисей имел на лице, была образом истинной славы Всесвятого Духа. Как там никто не мог взирать на лице Моисеево: так и ныне тьма страстей не выносит сей славы, осиявающей христианскую душу, но бежит, гонимая ее лучами.
Глава 22. Правдолюбцу и боголюбцу, — который вкусил небесной сладости, имеет в душе своей насажденную и срастворенную благодать, и всецело предал себя изволениям благодати, — все в веке сем бывает ненавистно; потому что он поставлен выше всего, что есть в мире. Наименуешь ли золото, или серебро, или почести и славу, или ублажения и похвалы, — ничем таковым не может он быть уловлен; потому что опытно изведал иное богатство, иную честь, иную славу, питает душу нерастленным удовольствием, имеет ощущение и полную удостоверенность по общению Духа.
Глава 23. Он столько же отличен от людей разумением, ведением и рассудительностию, сколько разумный пастырь отличается от бессловесных овец; потому что причастен он иного Духа, иного ума, иного разумения, и иной мудрости, отличной от мудрости мира сего. Сказано: «премудрость же глаголем в совершенных, премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих, но глаголем премудрость Божию в тайне» (1 Кор. 11, 6–7). Посему–то такой, как сказано, во всем отличен от всех людей, имеющих дух мира, и разумных, и мудрых, и, по написанному, «востязует всех» (1 Кор. 11, 15). Он знает о каждом, откуда взятое говорит он, на чем остановился, и где находится; его же познать и о нем судить нет возможности ни кому из имеющих дух мира, а может только тот, в ком есть подобный Дух Божества, по слову божественного Апостола: «Духовная духовными сразсуждающе. Душевен же человек не приемлет, яже суть Духа Божия, юродство бо ему есть: духовный же востязует вся, а сам ни от единаго востязуется» (1 Кор. 2, 13–15).
Глава 24. Сего же Всесвятого Духа невозможно приять иначе, разве кто, устранившись от всего, что есть в веке сем, посвятит себя исканию любви Христовой, чтобы ум, освободившись от всех забот о вещественном, устремлен был к сей только одной цели, и таким образом, сподобился быть в един Дух со Христом, как говорит Апостол: «прилепляяйся Господеви, един дух есть» (1 Кор. 6, 17). Душе же, всецело привязанной и пристрастившейся к чему–нибудь в веке сем, например к богатству, или к славе, или к мирской приязни, невозможно будет избежать и миновать тьмы лукавых сил.
Глава 25. Души правдолюбивые и боголюбивые не терпят и малого ослабления в любви к Господу, но все, и всецело пригвоздившись ко кресту Его, сознают обнаруживающееся в них ощущение духовного преспеяния. Почему, уязвленные сею любовию и, так сказать, алкая правды добродетелей и озарения от благого Духа, хотя достойны Божественных таин, хотя соделываются причастниками небесного веселья и благодати, не бывают уверены сами в себе, и не думают, чтобы значили они нечто; но в какой мере сподобляются духовных дарований, в такой, и еще с большею ненасытимостию и с большим усилием, взыскуют небесного; и чем более ощущают в себе духовного преспеяния, тем с большим алканием желают причастия сих дарований; и богатые духовно, сколько от них зависит, уподобляются бедным, согласно с Божественным Писанием. Ибо сказано: «ядущии Мя еще взалчут, и пиющии Мя еще вжаждутся» (Сирах. 24, 23).
Глава 26. Таковые души сподобляются во всем свободы от страстей, и в совершенстве приемлют озарение и общение Божественного Духа в полноте благодати. Души же ленивые, нетерпящие трудов, и, поелику находятся еще в теле, не старающиеся постоянным терпением и великодушием, не отчасти, но вполне здесь приять святыню сердца, не надеются с полным чувством и удостоверением вступить в общение с Духом Утешителем, а чрез Него освободиться от вредных страстей. Они, хотя и удостоятся Божественной благодати, но окрадываемые пороком, оставляют всякое о себе попечение, как получившие уже благодать, утешаемые ею и наслаждающиеся духовною сладостию; а потому, весьма склонны к самомнению, не имеют сокрушенного сердца, несмиренны в образе мыслей своих, не ощущают жажды, не стремятся к совершенной мере бесстрастия, но довольствуются сим малым утешением благодати, преуспевают в превозношении, а не в смирении, а иногда всего скорее лишаются и той благодати, какой сподобились. Ибо душа, истинно боголюбивая, как показало слово, хотя бы совершило тысячи дел праведных, хотя бы изнурила тело строгими бдениями, сподобилась различных дарований Духа, откровений и таин, так скромно ведет себя, как бы не начавшая еще жизни по Богу, не приобретшая ничего доброго; потому что с приверженностию и ненасытимостию расположена к любви Христовой.
