Ольга Светлова - Вам поможет преподобный Сергий Радонежский

Матушка принимала только по утрам. Она выслушивала вопросы, молилась, а затем давала ответы (когда это было необходимо), давала и святой воды.

От этой воды, по свидетельству многих, исцелялись даже от неизлечимых болезней.

Как рассказывает наша знакомая, она с несколькими другими пришла уже тогда, когда матушка закончила прием.

Послушница матушки сказала:

– Найдите себе в деревне ночлег, матушка примет вас завтра.

– Я знаю одну старушку, которая пускает к себе на ночь, – сказала одна из приехавших к матушке женщин.

– А вы разве не пойдете с нами? – спросили мы у нее.

– Меня старушка к себе не пустит, – уверенно сказала женщина.

Мы не поверили и уговорили ее пойти с нами. Старушка приветливо нас встретила и согласилась пустить. Когда она заметила указавшую нам ночлег женщину, то замахала на нее руками:

– А ты иди, иди – я тебя не пущу.

Не понимая, в чем дело, мы стали упрашивать старушку пустить переночевать и ту женщину.

– Вы ее не знаете, – сказала старушка, – ведь она никогда не пьет матушкиной воды, а в лесу ее выливает.

Чтобы уверить нас в этом, старушка достала из-под образов бутылочку, налила в стакан воды и дала той женщине, которую не хотела пускать.

– На вот, пей, тогда я тебя пущу.

Женщина взяла в руки стакан, подержала его несколько времени в руке. По лицу ее было видно, что какая-то борьба происходила в ее душе. Она вернула стакан, даже не попытавшись сделать хотя бы один глоток.

Просите, и дано будет вам. Непридуманные рассказы о чудесной помощи Божией.

Лет двадцать назад, будучи студенткой художественного училища, как-то попала я в Троице-Сергиеву Лавру. В то время я не то, что совсем неверующей была – просто допускала, что Бог, может, и есть, но молиться не пробовала, да и нужды особой в этом не испытывала. А в Сергиев Посад поехала за компанию с однокурсниками, посмотреть достопримечательности. Не знаю, почему, но паломников тогда в монастыре немного было, мы свободно ходили по собору, видели раку с мощами преподобного Сергия. И все это для меня были не святыни, а просто музейные экспонаты. И вот выходим мы из собора, и видим – по дорожке девушку ведут, а она вся извивается, и пена изо рта идет. Кто-то сказал рядом: «еще одну бесноватую на отчитку привезли». Мне стало любопытно – что за бесноватая, и что такое «отчитка». Я пропустила этих людей, а сама за ними, обратно в собор. Встала поодаль, чтобы не явно глазеть на странную девушку – неудобно все-таки открытое любопытство проявлять. Но смотрю краем глаза, что же будет. Вышел к ним монах – совсем старенький уже. Положил на голову этой девице Евангелие, и стал молитвы читать. Девица то смирно стоит, а чуть монах упомянет имя Христа или Сергия – сразу же на пол падает, так что священник едва успевает подхватить Евангелие. И все головой о пол бьется, и хрипит по-страшному. Смотрела я на это тогда, и так жалко мне эту девушку стало. «У нее же обычная эпилепсия, – подумала я. – почему родные ее повезли к какому-то монаху, когда ее надо в психиатрическую больницу, на уколы? И эти хороши: неужели не видно, что она никакая не бесноватая, а просто больная?». Как только мысль эта в голове пролетела, тут же кто-то меня вбок сильно так толкнул, будто палкой. Оглянулась я – и точно, стоит старик с палкой, белобородый, а взгляд у него строгий, в самую душу проникает. «И думать так не смей!» – сказал мне. Да так громко сказал, и голос эхом по собору разлетелся. Я вздрогнула и сразу же посмотрела туда, где шла отчитка. Думала, что грозный окрик строгого старика помешал им. Но нет: как монах читал молитвы, так и читает, а люди стоят такие же тихие и сосредоточенные. Никто не оглядывается, не возмущается, словно не слышали этих громких сердитых слов. Только девушка больше не бьется в конвульсиях, а тихо стоит, голову наклонив, а на голове Евангелие. Странно мне это показалось, и я обернулась к старику, что мне замечание сделал. Но никого не увидела. И как-то мне стало не по себе от всего этого. Попятилась я, вышла потихоньку из собора, и все не идет из головы у меня этот старик. Долго он мне помнился, особенно глаза его: они меня словно пронзили каким-то светом неземным. Вернулась я в Москву, продолжила учиться. И как-то пошла в Третьяковскую галерею – как раз тогда выставили после реставрации древние русские иконы. И вот перехожу я от одной иконы к другой, и чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Оборачиваюсь, но понять не могу, кто же на меня смотрит. Вдруг взглянула на одну из икон на стене, и замерла: с этой иконы смотрел на меня тот самый старик, что тогда в Лавре запретил мне думать о бесноватой как о больной! Это был сам преподобный Сергий! Тогда я уверовала в Бога, и в силу святых.

Елена, иконописец, г. Москва

Был великий праздник – Воскресение Господа нашего Иисуса Христа, по-другому сказать, всего мира радость и воскресение. Игумен Мартиниан со всем Собором в великой лавре Сергиева монастыря совершил праздничную службу, проведя эту светозарную ночь за чтением, канонами, совершив по обычаю утреню и Божественную литургию. И повелел игумен устроить братии большое угощение, что и сделали. Поутру в понедельник зазвонили к утрене. И когда игумен с братией собрались в церковь, по обычаю, подошел к игумену келарь Иларион и рассказал об иноке Маркелле, о случившейся с ним необычной болезни. А этот инок Маркелл обладал в монастыре имуществом, прослужив лет пятьдесят в пекарне. Игумен, услышав о происшедшем, тотчас пошел с келарем в пекарню, взяв с собой икону чудотворца, стоявшую над его гробом, и стал петь молебны Пречистой Богородице и чудотворцу Сергию. Когда же закончилась утреня, Игумен повелел всем священникам и диаконам облачиться для молебна.

Придя в монастырскую хлебопекарню, все увидели страшное зрелище, наводящее ужас: бесноватый сидел на стуле и никому не давал подойти к себе, а нутро его зияло. И слышался голос, расходящийся в воздухе, точнее сказать, как бы гром. Игумен Мартиниан, со всеми священниками и со всем Священным Собором, начал молебен и вышел на литию из монастыря. Вышло и множество простых людей, обходя вокруг монастыря с иконами, с пением тропарей, совершая праздничную службу как подобает.

Когда все возвратились в монастырь и вошли в церковь, Маркелл вздрогнул и тут же стал рассказывать: «В эту святую ночь приступил ко мне лукавый и стал терзать мои внутренности, и когда вы говорили, казалось мне, что вы кричите песьими голосами. Не думайте, государи мои, что я сам так, как вы слышали, мог кричать, а увидев игумена и Священный Собор, от страха перестал. Думаю, я кричал отверзшимся окаянно чревом моим, от лукавого». Братия же сказали ему: «Ты кричал и по-скотьи, и по-звериному, и по-лошадиному, как множество охотничьих псов во время ловли, и иными собачьими голосами, так что голос твой не только по монастырю разносился, но и далеко за монастырем был слышен. Мы же, наблюдая все это, горько сетовали».

Игумен со священниками совершил молебен Пречистой Богородице и чудотворцу Сергию и велел отвести Маркелла в церковь Живоначальной Троицы, ко гробу чудотворца, но он не хотел идти и продолжал бесчинствовать. Тогда Игумен повелел множеству братьев взять его и вести ко гробу чудотворца. По пути бесноватый стал понемногу успокаиваться, и, когда ввели его в церковь, он сам повергся ко гробу чудотворца Сергия, говоря: «О Преподобный владыко, отец и чудотворец, святой Сергий! Избавь меня от этого врага». Потом, лежа у раки святого, он погрузился в тонкий сон.

Игумен велел разбудить его, и, поднявшись, Маркелл начал рассказывать:

«Когда я заснул, то увидел игумена Мартиниана, со всеми священниками, клириками и старцами поющего молебен посреди церкви, как положено по обычаю. Я смотрел на это, и вот от северных дверей явился человек с прямыми волосами, искрящимися глазами, в грязной одежде до колен. Видение это было красного цвета. Человек приблизился к игумену с яростным воплем: «Ты зачем меня обижаешь?» – и, схватив игумена, стал с ним бороться. Тогда из алтаря вышел благолепный старец в священнических одеждах, с жезлом, – мне казалось, что я вижу святого Сергия, как пишут его на иконах, – и, подойдя, ударил лукавого старого злодея жезлом по голове, говоря: «Зачем ты трогаешь рабов Божиих, служащих Богу день и ночь?» И тотчас окаянный стал невидим».

Поведав это, инок Маркелл поднялся и пошел из церкви в свою келлию здоровым, освободившись от нечистых бесов. И говорил: «Весь день в Светлый понедельник я слышал, как они вопили тем же голосом, что и я, одержимый этим недугом и безобразно кричавший. Когда же наступила ночь, я стал совершенно здоровым и с тех пор уже не слышал их голосов, по молитвам Пречистой Богородицы и чудотворца Сергия».

Некий юноша был мучим нечистым духом; юноша жил вместе с другими работниками в обители святого и долгое время тяжко страдал: его крепко связывали, а он, разорвав путы, убегал и, скитаясь по пустынным местам и обрывам, падал и разбивался. Его находили, доставляли обратно и, заковав в оковы и крепко держа, приводили ко гробу святого, а он так тяжко страдал, что от его криков и бесчинного свиста люди приходили в ужас и не могли этого вынести; он падал в церкви, ударялся о каменный пол, и тело его было черно от ран, от ужасного мучения бесовского. Так продолжалось долгое время, и священнослужители непрестанно с сокрушением молились о нем Преподобному, да смилуется над злостраждущим. И вот услышал Господь молитву Преподобного – отогнал нечистого духа, по молитвам святого Сергия, и исцелился юноша, разум вернулся к нему, словно он никогда не болел. После этого юноша пребывал в обители постоянно, работая на братию, потому что владел ремеслом – шил для братии необходимую одежду.