Авва Исаия Отшельник - Митерикон. Собрание наставлений аввы Исаии всечестной инокине Феодоре
127. Она же рассказывала, что одна знатного рода девица, увидев некоего юношу, разожглась сатанинской к нему страстью и пала с ним. Потом, спустя несколько дней пришедши в себя, раскаялась в грехе своем и тайно от всех ночью вышла из города, переодевшись в мужское платье. «Пришедши к моей бедности, с большим трудом и потом, она рассказала мне все и просила келии. Я дала ей оную с радостью, и она заключила себя в ней. Пищу вкушала она через два дня, кроме воскресенья и субботы, и в сии два дня беседовала только со мной. Она никогда уже потом не видела лица человеческого и предала себя такому строгому подвижничеству, что только по голосу можно было узнавать в ней человека. Прожив так двадцать лет, она в мире отошла ко Господу».
128. Блаженная Феодора сказывала об авве Исаии[59]: «Пришел к нему один брат. По беседе с ним авва омыл ему ноги и, положив горсть чечевицы в горшок, подержал его немного на огне, потом тотчас снял и принес. Брат говорит ему: “Авва! Она еще не вскипела”. Но авва отвечал: “Не довольно ли для тебя и того, что ты видел огонь? И это, брат, немалое утешение!”»
129. Она же сказывала: «Некогда авва Исаия с учениками своими пришел на гумно одного земледельца с финиковой ветвью в руках и говорит ему: “Хозяин, дай мне пшеницы!” Земледелец говорит ему: “И ты жал, авва?” Авва отвечал: “Нет”. Земледелец говорит ему: “Как же ты хочешь взять пшеницы, не жавши?” Авва спросил: “Разве кто не жнет, тот не получает награды?” Земледелец говорит: “Или ты не слышишь, что говорит Господь: Достоин делатель мзды своей! – а ты, авва, не трудившись, требуешь мзды” (ср.: Мф. 10, 10). После этого старец удалился. Ученики, видевшие то, пали к ногам его и просили сказать им, для чего он так поступил. Старец говорит им: “Дети! Это сделал я для вас, в пример, что если кто не будет работать в веке сем, то в будущем не получит награды от праведного Судии. И говорю вам: никто да не прельщает вас, будто в час смерти можно получить от кого помощь. Всякий снесть[60]плоды трудов своих, во время исхода из тела сего. Потому, пока есть день делания, не унывайте, но мужественно противостойте лукавому, и он убежит от вас”».
130. Сказывала блаженная Феодора: «Авва Исаия говорил мне: “Что в начале дьявол делал с праотцом нашим Адамом, то же делает он и с нами. Когда, по падении, желаем обратиться к покаянию, он говорит всякой душе: Нет тебе спасения в Боге твоем[61] (ср.: Пс. 3, 3). И горе тому, кто поверит ему, лукавому! Он всячески старается отдалить ум наш от Бога и от памяти смертной, чтобы пожрать его, подобно дикому вепрю и погубить душу. Потому никогда не должно отдалять ума от Бога и памяти смертной, ибо от этого великая ему помощь, и во всегдашнем к Богу восхождении ум более и более просвещается нисходящими от Него лучами, пока наконец сделается жилищем Божиим. Тогда уже треклятый не может нападать на такого человека, не ради человека, как бы боясь его, но ради Бога, обитающего в нем, ибо он бывает всегда весь и всецело с Богом, с Богом беседует, в Боге пребывает и Бог в нем, как уверяет Сам Спаситель: Аз и Отец к нему приидем и обитель у него сотворим[62]. И если немного потрудимся здесь, госпожа моя, там, в Царстве Небесном, обретем великую радость и покой». И я потрудилась, сестры мои, сколько есть сил, по слову аввы моего, святая молитва его да будет всегда с нами!»
131. Еще сказывала: «Однажды пришли воры в келию аввы Исаии. Двое держали его, а один выносил, что было в келии. Когда понес он и книги, авва сказал им: “Все, что есть в келии, возьмите, только книги оставьте”, но они не хотели. Тогда, махнув руками, он отбросил их, как пшеничную солому, и сказал: “Идите с миром”, – и они в страхе вышли и убежали».
132. Она же говорила: «Авва Исаия рассказывал об одном великом старце, что прежде вступления в безмолвие видел он в исступлении некоего юношу страшного, у которого лицо сияло паче солнца и который, взяв его за руку, говорил: “Иди, тебе предлежит борьба”, – и ввел его в зрелище, исполненное людей, с одной стороны, облеченных в белые одежды, а с другой, – в черные. “Когда вывел он меня, – говорил тот старец, – на место борьбы, я увидел пред собой человека – эфиопа, страшного и высокого, которого голова досязала[63]облаков. Державший меня ангел-хранитель мой сказал мне: “С этим ты должен бороться”. Увидев такое страшилище, я в испуге начал весь трепетать и просить хранителя моего избавить меня от сей беды, говоря: “Кто из имеющих смертное человеческое естество может бороться с ним?” Ангел Божий сказал мне: “Можешь, вступи только в борьбу со всем рвением, ибо коль скоро ты схватишься с ним, я помогу тебе и доставлю тебе победный венец”. И действительно, как только мы схватились и начали бороть друг друга, ангел Божий подошел и помог мне одолеть эфиопа. Тогда все черные эфиопы с ропотом и бранью исчезли, а хор ангелов восхвалил помогшего мне и даровавшего мне победу”. Так и нам, матери и сестры, должно оставить все вещественное, да возможем благодатью Христовой, в крепости и силе противоборствовать мрачному эфиопу, возделывателю всех страстей – дьяволу. Если же прельстимся и падем, то соделаемся достоянием врага нашего – дьявола. Ибо великий апостол Павел говорит: Кто чего вожделевает, тот тому и раб есть (ср.: 2 Пет. 2, 19), – доброму или худому. Потому Бог и дал нам ум и рассуждение, чтобы, различая доброе и худое, мы держались доброго».
133. Сказывала опять блаженная Феодора: «Авва Исаия говорил о последнем дне всякого христианина: “Какой страх и трепет и какую нужду увидим мы, когда душа будет разлучаться с телом! Тогда приступят к нам воинства противных сил – начальники тьмы, миродержители[64] зла – и, как бы по какому праву, будут покушаться взять душу, представляя все грехи, соделанные ею от юности в ведении или неведении; напротив злых сил будут стоять ангелы Божии и выставлять ее покаяние и добрые дела. Рассуди же, в каком страхе и трепете будет душа, стоя посреди их, пока кончится Суд и изыдет последнее о ней определение! Если она окажется достойной, то демоны посрамятся и ангелы Божии восхитят ее в небесные селения на нескончаемое веселие, как по писанному: Яко всех веселящихся жилище у Тебе (ср.: Пс. 86, 7). Тогда исполнится слово Писания: Отбеже печаль и воздыхание[65]; тогда внидет она, избыв от страха, в неизреченную славу и радость, как повелит праведный и великий Судия. Если же окажется, что душа та жила в нерадении, то она услышит страшный оный глас: Да возьмется нечестивый, да не узрит славы Господней (ср.: Ис. 26, 10). Тогда постигнет ее день гнева, день скорби и нужды, день тьмы и мрака, день злой и лютый, о котором говорит Давид: В день лют избавит его Господь[66] (Пс. 40, 2). Но душу, жившую в нерадении, не избавит Господь в день тот лютый[67]. Тогда предана будет бедная душа во тьму кромешную и в огнь вечный, где будет мучиться во веки нескончаемые”. Так говорил мне авва Исаия со многими слезами и великой болезнью сердца».
134. «Спросила я однажды, – говорила блаженная Феодора, – авву Исаию о слове апостола: Искупующе время, яко дние лукави суть[68], и он сказал мне: “Апостол научает нас духовному торгу, именно: предстоит тебе время поношения? – искупи его, смирением и терпением искупи сие время поношения. Настанет время бесчестия? – незлобием искупи сие время и получишь прибыль. Коснется ли тебя ложное обвинение? – терпением и упованием приобрети и купи его. И все противное, если хотим, будет нам в прибыль”».
135. «Опять говорил мне добрый отец: “Подвизайся войти тесными вратами. Как деревья не могут приносить плодов, если не испытают зимы и дождя, так и мы, для коих век сей есть зима, не можем принести плодов, достойных Царства Небесного, если не пройдем сквозь всякие скорби и искушения. И что нам пользы, если, проживши здесь в довольстве и утехах хотя бы сто лет, там бесконечные веки будем мучиться в огне, по слову Господню?”»
136. Она же, блаженная Феодора, рассказывала, что один монах спросил авву Исаию: «Как живущие в мире, при нерадении о посте, небрежении о молитве, бегании от бдений и недостатке всякого смирения, при услаждении яствами, хождении по похотям своим, снедании друг друга, провождении большей части дней в клятве и клятвопреступлениях, как они не падают и не говорят даже: согрешили, – а мы, монахи, при постах, бдениях, долулегании, сухоядении, не пия вина, не вкушая елея и воздерживаясь от всякого вообще телесного упокоения, с плачем и рыданием говорим: погубили мы души свои, лишились Царства Небесного и стали повинны муке? Или не всем равно дан закон и заповеди?» И добрый отец, прослезясь и воздохнув из глубины души, сказал: «Хорошо сказал ты, сын мой, что миряне не падают, ибо, падши однажды страшным и горьким падением, они ни встать не могут, ни имеют откуда бы еще падать. Дьяволу нет заботы бороться и воевать против тех, кои всегда лежат долу и никогда не восстают. Монахи, то побеждая, то побеждаемые, нападая и терпя нападения, противоборствуют дьяволу, а миряне, по неразумию и неведению, по любви к миру и житейским вещам, остаются в первом падении, не видя даже и не зная того, что пали. Но дабы ты уразумел, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду всегда плакать и стенать, но и великим отцам, истинным подвижникам и отшельникам, потребно непрестанно плакать, – послушай разумно и рассуди. Ложь от дьявола есть, как говорит Господь: Воззрение на жену ко еже вожделети ея (ср.: Мф. 5, 28), он поставил наравне с блудом, гнев на ближнего сравнил с убийством и объявил, что должно будет отдать отчет в каждом праздном слове. Но кто же есть и где найдем такого, который бы ни ложью не был искушен, ни похотью на жену не был запятнан, или не гневался бы на ближнего и не испустил праздного слова, чтобы не иметь нужды в покаянии?! Все мы согрешили и лишились славы Божией. Впрочем, знай, что монах ли кто или мирянин, архиерей или царь, если совершенно не предаст себя на крест, на подвижничество в смиренномудрии, то не может быть истинным христианином. И Господь наш Иисус Христос и Бог ублажает таковых, говоря: Блажени нищии, яко ваше есть Царствие Небесное[69]. Не сказал богатые, но нищие. И опять: Блажени алчущий и жаждущий… яко насытитеся… блажени плачущий, яко возсмеетеся. Итак, где же будут те, которые, под власть свою взявши светлые трапезы и все мирское, живут блудно и неподобно и всем наслаждаются до сытости со смехом, сквернословием и бесстрашием к Богу? Есть даже такие из несчастных мирян, кои говорят, на разврат слышащим с легковерием, что только одним монахам дан пост, всякое злострадание и тяжкий ярем, а мирянам – наслаждение, покой и всякие утехи. О, несмысленные и косные сердцем! Или не слышите, что говорит Господь: Блажени алчущий, яко насытитеся, и: Горе вам богатым, яко отстоите утешения вашего, и: Горе вам насыщенным, яко взалчете, и: Внидете узкими враты, яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящий ими; тесен путь, вводящий в живот, и мало тех, кои обретают его[70]. Это и тому подобное не к монахам сказано, ибо их еще не было, когда учил сему Сладчайший Иисус и Бог наш, но к мирянам и житейским, проводившим жизнь суетную и веществолюбивую. Если монахов одних учил Господь, то миряне жалостнее и несчастнее самых животных, будучи лишены божественных заповедей и таких блаженств. Если же закон общ, то, конечно, общие и ярем и блаженство, и суд и ад». Монах, выслушав это от аввы, поражен был удивлением и изумлением и, глубоко вздохнув, пал к честным ногам его и сказал: «Так, святый отче, потребен большой труд, пот и подвиг. Помолись же обо мне, отче святый». И авва, благословив его, отпустил.
