Андрей Кураев - Оккультизм в православии
Полемика с сектами - не политика. И если, занимаясь политической деятельностью, любой член Церкви имеет право говорить только от себя, то в области богословия, при возвещении элементарных истин евангельской веры и православной традиции, христианин говорит от лица всей Церкви. Указывая, что некая доктрина противоречит нашему Символу веры, мы выражаем не просто нашу собственную позицию. Мы говорим в таком случае и от имени тех отцов, что принимали и исповедовали этот Символ. Это я постоянно объясняю моим "оккультным" оппонентам: не со мной, не с диаконом Андреем Кураевым ваш спор, а с Евангелием и со всей церковной традицией...
И вот теперь рериховцам дали сильнейший полемический козырь. Рериховцев наградили церковными орденами. И теперь сотни людей будут вовлечены в секту с помощью нехитрого полемического хода: "Не обращайте внимания на этого диакона. Вы же видите, Патриарх ценит наших людей; Рерихи и Церковь нерасторжимы; они - братья навек"[51]. Не только за себя мне обидно (дать церковный орден моим заведомым недругам - это еще и оплеуха лично мне). Много печальнее, что церковный орден на груди Яншина будет слепить глаза людям и мешать им распознать, в какую же тьму господин Яншин ведет их вместе со своим Международным Рериховским центром.
Те, кто были недовольны моей статьей, думали о репутации университета, о своих карьерных соображениях (если они были связаны с университетом или Отделом) или о резонах церковно-этикетных и церковно-политических. Но для меня вопрос не в этикете, не в репутации и не в политике. Вопрос и не в том, что теперь тяжелее будет полемизировать с оккультистами. Вопрос - в людях. Отныне на душе у отца Иоанна огромный пастырский грех. На Последнем Суде могут обрестись люди, которые в оправдание своих грехов, в оправдание своего пребывания вне Церкви укажут на яншиновский орден... Чтобы отец Иоанн ненароком не повторил подобного греха, вступив в очередное сотрудничество с оккультистами, была написана та статья, а теперь и эта[52].
И еще одна подробность о новоявленном кавалере ордена святого благоверного князя Даниила: в интервью газете "Подмосковье" (22.4.1995) академик А. Яншин заявил, что считает, что и сегодня самой духовной страной мира продолжает оставаться, как и всегда, Индия. Затем пошел такой диалог. Корреспондент:
- Но наша Православная Церковь против и Вивекананды и Рамакришны.
- И даже против Рерихов!
- Это тоже наследие тоталитарного режима?
- Безусловно. В этом отношении я никак Православную Церковь защитить не могу.
- А вы верите в то, что Православная Церковь способна занять идеологический вакуум, образовавшийся с крушением Коммунистической партии?
- Видите ли, я естествоиспытатель. Естественно, в душе я - атеист. Я не могу верить буквально в библейские сказки. Если хотите, я человек религиозный по своим этическим убеждениям. Для меня все религии равны. Я не вижу принципиальной разницы не только между ветвями христианской религии: католичеством, протестантизмом, но и между магометанством и христианством, учением Лао Цзы и буддизмом. Я читал книги по этим религиям и не нашел разницы в нравственных началах первоисточников этих религий. Я верю в нравственные идеалы, которые проповедовали создатели этих религий. Предпочесть Православную Церковь какой-нибудь другой я не могу.
Кстати, игумен Филипп (Жигулин), проведший полгода в чеченском плену, в отличие от Яншина, был награжден орденом князя Даниила лишь II-ой степени. Константин Ефимович Скурат, заслуженнейший профессор Московской духовной академии, отмечен лишь орденом князя Даниила III-ей степени. А вот заслуги перед Церковью бывшего министра юстиции Ковалева, посещавшего бани с проститутками, оказались отмечены орденом князя Даниила- I-ой степени. А самым главным миссионером России, кавалером миссионерского ордена за номером один (орден святого Иннокентия) оказался президент Газпрома Рэм Вяхирев... Что ж, очевидно, каковы у нас кавалеры, таковы и миссионеры.
Р.S. Когда книга уже была сверстана, мне стала известна статья Г. Хлебникова "Сети сатаны", напечатанная в московской оккультной газетке "Клуб "Эра Водолея"" (1998, № 9, май). Статья говорит о сатанистах, их обрядах и верованиях совершенно спокойно и некритично, даже рекламно. Вот показательный пассаж из нее: "Те, кто стал членом внутреннего круга, учатся пользоваться магией... ставя перед собой цели, которые являются антитезой христианскому учению. Так, семь смертных грехов христианской доктрины - жадность, гордыня, зависть, гнев, обжорство, похоть и лень - изображаются в виде сатанинских добродетелей. Вместо того, чтобы отрицать естественные инстинкты, сатанист учится находить в них удовольствие... Сатанисты учат быть естественным..." Более всего в этой статье поражает - сколь часто автор употребляет слово "естественный". "Люди, испытывающие чувство вины из-за осуждаемых обществом побуждений, принимаются сатанистами и узнают, что испытываемые ими импульсы естественны".
Георгий Хлебников - преподаватель Еврейского университета им. Маймонида. Но еще он преподает предмет под названием "еврейская философия" в РПУ. Когда этот университет создавался, мы полагали, что создаем его для апологии Православия. Но сейчас в нем, оказывается, преподают апологеты сатанизма...
Как меня критикуют - 1
После выхода двух моих статей о награждении оккультистов церковными орденами естественно было ожидать реакции. Я надеялся, что хоть тень раскаянии проскользнет в этих ответах. Произошло иначе. В газете "Радонеж" (М., 1997, № 6) было опубликовано письмо В. Л. Шленова (от 16 марта 1997 года) "Святое для каждого русского сердца слово "Радонеж" должно высоко стоять". Отрывки из этой статьи, подписанной: "Ответственный секретарь Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, член-корр. Российской экологической академии", приводятся ниже.
...Не хотелось мне, и не хочется спорить с кем-либо и вступать в полемику. Истина в споре, как известно всем нынче, давно не рождается. Однако следует прояснить оставшееся не вполне ясным: рекомендация книге Евгения Евстигнеевича Голубинского дана мною (кстати, отмечу сразу же, что отнюдь не в качестве учебника).
На протяжении многих лет усердно занимаясь русской духовной традицией, остаюсь буквально потрясен уникальным своеобразием ее склада, удивительной ее теплотой, открытостью, непосредственностью, непринужденностью - всем, чего так не достает нам сегодня. Всем, чего нет ближе, ибо оскверненные и поруганные храмы не только на улицах наших городов, но и в душах людских...
Помню собственные свои смешанные чувства, когда впервые познакомился с книгой Голубинского. Было это в середине шестидесятых годов, еще существовал прежний общий зал Ленинской библиотеки, с отдельным входом и для всех открытый. Там, в открытом доступе, стояла "История Русской Церкви", помилованная за либерализм, - первый полутом первого тома... Читал и перечитывал. Меня и тогда безмерно раздражало стремление автора к нарочитому "реализму"...
У Голубинского, отдавшего немалую дань духу времени, тяжелое чувство оставляет презумпция недоверия к историческому материалу, столь обширно им цитируемому и разбираемому. Но и поныне остаюсь, и всегда останусь признательным ему за то, что он заставил меня задуматься, вникнуть и научил дотошно вникать, а попутно далеко не сразу, но пробудил во мне понимание, что порочен не Евгений Голубинский, коренной русский человек, искренне веровавший в Бога, честный, преданный труду, добрый, отзывчивый, а метод, принятый им на вооружение. Метод, не им придуманный и взращенный, не им одним употреблявшийся, но именно у него доведенный по его усердию и добросовестности (отличительная черта выходцев из русского духовного сословия), можно сказать, до совершенства. Дело, конечно, не просто в отсутствии конструктивной способности у Голубинского, как представлялось Николаю Никаноровичу Глубоковскому, а в неприложимости этой способности к реальности самой по себе. Нет для созидания точки приложения, если все на поверку столь зыбко и неустойчиво, тем более что труждающийся искренне стремится быть честным перед собою, другими людьми и Богом. "Предоставляя желающим и производящим быть сторонниками истории тупой или лгущей, я со своей стороны есмь горячий почитатель истории настоящей" - ключевая фраза Голубинского, звучит красиво и весомо, сказано с вызовом. Именно по внимательном прочтении и осмыслении почтенного фолианта академика Московской духовной академии стало мне предельно ясно, что подлинная реальность жизни во всей ее духовной полноте не вместима в прокрустово ложе стремления незамедлительно понять, как же все было и могло быть на самом деле.
Есть несомненный Промысл Божий в том, что из поколения в поколение в России обрубались вершки и оставлялись корешки. Хотелось бы дожить до той поры, когда заговорят наконец не только о паламитском, но и о русском синтезе, подлинном итоге тысячелетнего восхождения России в православной вере. Не отдаленные ли отблески этого незримого миром дара такою душевной чистотой, свободой и непринужденностью наполнили классическую русскую литературу? Душевное тепло, сочувствие, великое чувство сродства всякой твари, всякому живому существу и притом удивительная потребность выслушать и понять даже того, с кем я не согласен и никогда не соглашусь. Увидеть в ближнем и дальнем доброе и живое, образ Божий, душу человеческую, спеленатую в тенетах мира, стенающую и взывающую к Творцу. Красотою, спасающей мир, задето русское сердце, и потому в нем живет та всемирная отзывчивость, та широта, сузить которую не сумели, как ни усердствовали, все революции и перестройки. Ни классовая борьба, ни рыночная экономика...
