Джозеф Кэмпбелл - Тысячеликий герой
В священных писаниях всех континентов космогонический цикл представлен с удивительным постоянством[43], и это придает приключению героя новый интересный оборот; ибо теперь оказывается, что его рискованное предприятие было делом не нового обретения, а обретения утраченного, не первооткрытия, а открытия заново. Искомые и с риском завоеванные божественные силы раскрываются перед нами как изначально существующие в сердце героя. Он «царский сын», узнавший, кто он есть на самом деле, и вместе с этим ставший хозяином присущей ему силы — «Божьим сыном», постигшим всю полноту смысла этого титула. С этой точки зрения, герой символизирует тот созидательный и искупительный образ, который скрывается внутри каждого из нас и лишь ожидает, когда его познают и воплотят в жизнь.
«Ибо Единое, ставшее многим, остается Единым и неделимым, но в каждой части своей есть весь Христос», — читаем мы в писаниях Святого Симеона младшего (949 — 1022 н. э.). «Я увидел Его в своем доме, — продолжает святой. — Он появился неожиданно среди всех этих повседневных вещей и стал невыразимо соединенным и слитым со мною и вошел в меня, как будто между нами ничего не было, как огонь в железо и свет в стекло. И Он сделал меня подобным огню и свету. И я стал тем, что я видел прежде и созерцал издалека. Я не знаю, как мне передать вам это чудо… Я человек по природе и Бог по милости Господней»[44].
Подобное видение описывается и в апокрифическом Евангелии Евы. «Я стояла на высокой горе и увидела огромного мужчину и другого — карлика; и я услышала как бы глас грома и подошла ближе, чтобы слышать; и Он заговорил ко мне и сказал: Я есть ты, и ты есть Я; и где бы ты ни была, там есть и Я.
Я рассеян во всем, и когда бы ты ни пожелала, ты вбираешь Меня, и, вбирая Меня, ты вбираешь Себя»[45].
Таким образом, оба — герой и его предельный бог, взыскующий и взыскуемый — понимаются как внешняя и внутренняя стороны одной, самое себя отображающей тайны, которая тождественна мистерии явленного мира. Великий подвиг великого героя заключается в том, чтобы показать это единство во множественности, а затем рассказать об этом другим.
4. Центр Мироздания
Следствием успешного завершения приключения героя является высвобождение и вливание в мир потока жизни. Чудо этого потока может быть представлено в физическом смысле как циркуляция живительной субстанции, динамически — как поток энергии, а духовно — как проявление высшей благости. Такие представления легко сменяют друг друга, отображая три степени сгущения одной жизненной силы. Обильный урожай является знаком милости Господней; милость Господня — это пища души; удар молнии — это предвестник благодатного дождя и в то же самое время проявление высвобожденной божественной энергии. Милость Господня, питающая материя, энергия — все это вливается в живой мир, и всякий раз, когда этот процесс останавливается, жизнь разлагается и переходит в смерть.
Этот поток изливается из невидимого источника, место его вхождения является центром символического круга вселенной, Покоящимся Местом из легенды о Будде[46], вокруг которого, можно сказать, вращается мир. Под этой точкой располагается голова космического змея, поддерживающего землю, дракона, символизирующего воды пучины, которые являются божественной жизнетворной энергией и субстанцией демиурга, миропорождающим аспектом бессмертного сущего[47]. Древо жизни, то есть сама вселенная, растет из этой точки. Своими корнями оно уходит в держащую его на себе тьму; на его верхушке золотая птица солнца; у его подножия журчит ручей, берущий свое начало в неисчерпаемом роднике. Или это может быть образ космической горы с градами богов на ее вершине, подобными лотосу света, и городами демонов в ее лоне, освещаемыми драгоценными камнями. Это может быть, опять же, фигура космического мужчины или женщины (например, сам Будда или танцующая индусская богиня Кали), которые сидят или стоят на этом месте или даже прикованы к дереву (Аттис, Христос, Вотан); ибо герой как воплощение Бога сам является центром мира, пуповиной, через которую энергии вечности вливаются во время. Таким образом, это Пуп Земли — символ непрерывного сотворения; таинства поддержания мира вечным чудом обновления, которое бьет ключом во всех вещах.
У индейцев пауни северных территорий Канзаса и юга Небраски жрец во время церемонии Хако пальцем ноги чертит круг. Рассказывают, что при этом жрец говорит следующее: «Этот круг представляет гнездо, и рисуется он пальцем ноги потому, что орел строит гнездо своими когтистыми лапами. Хотя мы подражаем птице, строящей гнездо, это действие имеет еще и другой смысл; мы думаем о том, как Тирава создает мир, в котором будут жить люди. Если вы подниметесь на высокую гору и оглянетесь вокруг, то увидите, как со всех сторон небо соприкасается с землей, а внутри этого замкнутого кругом пространства живут люди. Поэтому каждый начертанный нами круг является не только гнездом, но и представляет круг, который Тирава — атиус сотворил для того, чтобы в нем жили все люди. Круги также символизируют родство группы, клана, племени»[48].
Небесный свод покоится на четырех сторонах земли, иногда поддерживаемый, подобно кариатидам, четырьмя царями, карликами, слонами или черепахами. Отсюда традиционный смысл математической проблемы квадратуры круга: в ней заключается секрет трансформации небесных форм в земные. Очаг в доме, алтарь в храме являются ступицей колеса земли, лоном Матери Вселенной, чей огонь — это огонь жизни. А отверстие в крыше шатра — или верхушка, вершина или фонарь купола — представляют сердцевину или центральную точку неба: солнечную дверь, через которую души возвращаются из времени обратно в вечность, подобно аромату подношений, сжигаемых в огне жизни и поднимающихся по оси восходящего дыма от ступицы земного колеса к таковой колеса небесного[49].
Иллюстрация I. Укротитель Чудовищ (Шумер)
Иллюстрация II. Плененный Единорог (Франция)
Наполняемое таким образом солнце является чашей Господней неистощимым Граалем, изобилующим субстанцией жертвоприношения, ибо плоть Господня истинно есть пища, а кровь Его истинно есть питие[50]. В то же время оно является кормильцем всего человечества Солнечный луч, зажигающий очаг, символизирует переход небесной энергии в лоно мира — и опять же является осью, объединяющей и вращающей оба колеса. Через солнечную дверь непрерывно циркулирует энергия. Через нее спускается Бог и поднимается человек. «Я есмь дверь кто войдет Мною тот спасется, и войдет и выйдет и пажить найдет»[51]. «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем»[52].
Для культуры, все еще пребывающей в колыбели мифологии и общий ландшафт, и каждая стадия человеческого бытия оживает благодаря символическим намекам. Холмы и рощи имеют своих сверхъестественных стражей и связаны с широко известными эпизодами локальной версии истории сотворения мира. Кроме того, повсюду есть свои особые святые места. Все места, где герой родился, боролся или снова ушел в небытие, отмечены и освящены. Там воздвигается храм, обозначающий и инспирирующий чудо совершенной центральности, ибо это место является местом прорыва к неистощимому источнику. Некто в этом месте открыл вечность. Поэтому само это место может содействовать плодотворной медитации. Как правило, такие храмы в своем построении воспроизводят четыре направления мирового горизонта, а святое место или алтарь, расположенные в центре символизируют. Точку Неистощимости Человек, входящий внутрь храма и приближающийся к святая святых, имитирует подвиг подлинного героя. Его цель заключается в повторении универсальной схемы, что служит средством пробуждения внутри него самого и воссоздания концентрирующей и обновляющей жизнь формы.
Древние города построены по подобию храмов, их главные ворота располагаются в четырех направлениях, в то время как в центре стоит главное святилище божественного основателя города. Жители города живут и вершат свои труды в границах, заданным этим символом. Подобным образом вокруг ядра некоего представляющего начало города располагаются сферы национальных и мировых религий западное христианство вокруг Рима, ислам вокруг Мекки. Согласованные поклоны трижды на день всех мусульман по всему миру, направленные, подобно спицам соразмерного миру колеса, к центру, в котором размещается Кааба, образуют огромный живой символ «подчинения» (islam) всех и каждого воле Аллаха. «Ибо именно Он, — читаем мы в Коране, — покажет тебе истину всего того, что ты делаешь»[53]. Или опять же: великий храм может быть воздвигнут, где угодно. Потому что в конечном итоге Все пребывает повсюду, и любая точка может стать местопребыванием силы. В мифе любая травинка может принять образ спасителя и провести ищущего странника в святая святых его собственного сердца.
