Мария-Франсуаза Басле - Апостол Павел

Мария-Франсуаза Басле

АПОСТОЛ ПАВЕЛ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга, в отличие от многих других, посвященных апостолу Павлу, не замышлялась как богословский труд, а также не ставила своей задачей постичь человека, исходя из его представлений о Церкви, о христианской жизни, о рабстве, о женщинах…

Мы не пытались пересказать по-иному, более пространно, «Деяния апостолов», апологетический [1] смысл которых меняет взгляд на образ человека, разрывающегося между двумя мирами: средой своего происхождения, отвергнувшей его, и господствующей культурой, требующей от него отречений; образ, который остается волнующим и для современного восприятия.

В книге использованы свидетельства самого Павла, легенды о нем. Мы имели своей целью освещение текстов в исторической последовательности, в совокупности с обстоятельствами и событиями той среды, в которой жил человек; сопоставление автобиографического материала, духовных писаний и биографических романов с историей. На этой основе мы пытались воссоздать картину жизни, почтительно умолчав о тех тайнах, которые непременно есть у каждой таинственной личности.

НОВОЯВЛЕННЫЙ ОБРАЗ

Возможно ли написать биографию человека, если не известны ни его полное имя, ни дата рождения, ни обстоятельства смерти? Даже составление небольшой биографической справки о Павле или акта его гражданского состояния — затея, обреченная на неудачу.

И, однако, этот человек рассказывал о себе чаще и с большим постоянством, чем многие его современники [2]. Он рассказывал о своей жизни в общинах, где принимали его, поскольку ритуальные публичные вероисповедания весьма традиционны среди иудеев и восходят, по крайней мере, к временам Иеремии, то есть к 650[3] году. Прочитав в Ветхом Завете «Исповедь Иеремии», в которой пророк изливает душу, описывая свой внутренний кризис, Павел испытал великое потрясение, осенившее его: он должен повествовать о своем предназначении «от чрева матери»[4]. Его откровения нельзя назвать ни самодовольными, ни безосновательными: в иудейских и христианских общинах первого столетия исповеди, как и вероисповедания, были делом чести верующих[5]. В исповеди говорилось о божественном вмешательстве, благодаря которому прославлялась жизнь, посвященная Богу; исповедь также свидетельствовала о могуществе Бога. Самые знаменательные события в жизни Павла — это момент его обращения и чудеса, явленные ему Господом, что резко изменило жизнь Павла и поставило его на службу во славу Бога. Образ гонителя Церкви, обращенного в веру, жив по сей день. Он дошел до нас, несомненно, от самого Павла благодаря существующему в то время обычаю свидетельствовать о себе перед Церквами.

Его исповеди, где слушатели сливались воедино с рассказчиком, способствовали всеобщему примирению. Они были точно переданы и сохранены в том виде, в каком их можно было использовать в рамках литургии, первым историком апостола[6]. Автор «Деяний апостолов» переписывал их иногда дословно. Его описание деяний Павла в Ефесе по строению соответствует литургическим повествованиям Павла, которые называли «прозрениями»[7]. Историк пользуется также тематикой и выражениями, заимствованными из миссионерских посланий и проповедей Павла, а также неясными и не известно кому принадлежащими возражениями; он описывает чудеса, совершенные Павлом, и чудеса самого Иисуса Христа, одним из которых было прозрение Павла и уверование его в могущество Бога, что и определило его вероисповедание; наконец, он записывает обычное торжественно-хвалебное воспевание славы Христа и величия Бога. Такая последовательная, логически связная форма изложения традиционна для любой повествовательной летописи, формирующей культ. Нужно отметить, что летописи передают довольно стереотипный образ миссионера-чудотворца.

Впрочем, Павел не только рассказывал о себе, но также и писал… Как и большинство его образованных[8] современников, он путешествовал с пергаментом и папирусами и вел (или кто-то вел вместо него) путевые записки. Это были короткие примечания: около тридцати строчек в день. Он мог бы считаться интеллектуалом второго столетия. Павел также сохранял отрывки своих выступлений, которые он мог при необходимости прочитать или пересказать[9]. Этот краткий справочник не предназначался для публикации, в первую очередь, потому, что не соответствовал характеру литературного произведения, а во-вторых, еще и потому, что общественные условные правила не допускали употребления выражений, начинающихся с «я», считая их неприличными и даже безобразными. Однако, если возникала потребность, этими записями можно было воспользоваться в случае полемики. В действительности, сам Павел писал о своей жизни только в особых случаях: когда Церкви, которые он основал, предъявляли ему личные обвинения или когда ему нужно было представить доказательства законности своего положения. Он делал это в форме открытых посланий, подготовленных к изданию. Они не подразумевали дальнейшую переписку и, кроме того, сохранившиеся «послания» взяты из материалов, составленных издателями середины первого столетия. Если добавить, что Павел описывал в них свою жизнь и череду событий в том порядке, в каком он считал нужным, не согласовывая его с общей историей, то становится понятно, насколько сложно составить последовательное изложение его бытия и датировать важные моменты жизни.

По письмам нельзя составить картину его жизни. Павел рассказывает о себе, чтобы только защититься, взяв за образец апологию, и именно такую речь он столь часто вынужден был произносить и перед равными себе и перед римским судом. Впрочем, автобиографическая часть Послания к Галатам составлена также по правилам римской защитительной речи: опровержение, контрпредложения, представление доказательств, которые в данном, конкретном случае являются чудесами и видениями, и, наконец, заключение[10]. Автор не оглядывается на свою жизнь, а стремится скорее указать на ее необычные периоды, которые свидетельствуют о божественном избрании: его обращение, чудеса, видения, опасности, которые он смог преодолеть. Вот события, на которые он обращает внимание, и именно на них основывается его апостольская власть: назначение, встречи с главами Церквей, право наделять полномочиями.

Все это мало говорит о его личности, если не принимать во внимание силу его привязанностей и антипатий, а также начавший тогда входить в моду интерес к собственному телу: он записывает свои болезни и их признаки; он говорит о постоянных страданиях, о «занозе в теле»; он говорит о старческих немощах и испытаниях[11]. Интерес к человеческому телу начал распространяться среди людей, получивших поверхностное знание медицины, как и среди тех, кого убеждали в необходимости самонаблюдения в святилищах знахарей. Эти наблюдения составляли часть его миссионерского пути. Он испытывал отвращение, когда обстоятельства вынуждали его говорить о себе, хотя ему хотелось быть только служителем Слова Божьего. Павел тогда предавался тому, что англосаксы расценивали как восхваление «наизнанку». Он делал акцент на свою немощь и нищету, чтобы показать себя всего лишь инструментом в руках Бога. Он стар, он болен, он чувствует недомогания, он не знаменит, он великий грешник, он родился слишком рано — «до срока» [12] — для апостольских дел, но сила Бога проявляется в немощи!

Он горестно восклицал: «Воистину не ведаю, что творю! Желание добра есть во мне, но не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю», — но в самоанализе он видел духовную обязанность. Впрочем, мы воздержимся от характеристик психоаналитического свойства, которые будут лишь умозрительными из-за отсутствия подробных клинических данных, основанных на наблюдениях и описаниях. «Заноза в теле» должна остаться тайной[13].

Павел не писал с целью излить душу, как это будет делать Паскаль. Признания являются составной частью его полемических бесед. Благодаря им мы можем видеть некоторую картину разобщенных общин, портрет одинокого человека, осуждаемого не только иудеями, а даже группой апостолов; но в это жестокое и трагическое время его освещают его деяния, которые заставляют нас умолкнуть.

Действительная жизнь и личность Павла, их сущность и сложность теряются на фоне его апостольской деятельности, когда он становится главной фигурой истории первой Церкви. Подобно другим древним историкам автор «Деяний апостолов» ведет свое повествование, составляя картину бытия, заново изображая личность и переписывая речи. Как и все биографы того времени, он старается показать своего героя только в общей картине истории и общественного уклада[14]. «Деяния» были написаны после 70-го года с целью подчеркнуть, что назначение христианства главным образом состоит в повсеместном распространении веры. Книга рассказывала о ее продвижении от ослабевшего в то время Иерусалима до торжествующего Рима. Павел представлен здесь, как инструмент Бога для обращения в веру язычников и остатков Израиля; его жизненное назначение раскрыто просто и определенно в многократных повторениях: апостол будет изгнан из Синагоги, чтобы проповедовать язычникам. Делу обращения в веру народа Империи станет служить именитый человек, сумевший обратить других знатных людей; римлянин, гонимый иудеями в самый Рим, именно такой человек, какого и ожидали язычники, «Божий человек», которого они не отважились бы отвергнуть.