Святые наших дней - Митрополит Иларион
Постепенно от богословских тем отец Софроний переходит к рассказу о своем опыте молитвенного созерцания. Он говорит о том, что, когда Бог прикасается к сердцу человека, «сие прикосновение перста Всевышнего к нам порождает внутрь нас глубочайшую молитву, которая переходит в видение Божественного Света. В этом состоянии душа может забыть сей мир, о котором молилась, потерять ощущение своего тела».
Поначалу «явления Нетварного Света не дают нам переживать сие как свет. Лишь позднее открывается нам вожделенный Лик Того, Кто сказал о Себе: “Я Свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни”. Сначала же Свет пребывает как бы вдали, позади нас. Можно уподобить его снопу лучей, в ночной тьме исходящих от невидимого нами прожектора».
Нетварный Свет открывается человеку постепенно, и только по прошествии долгого времени он в полной мере открывает себя человеку как Свет Божества: «Тихий и нежный – он влечет к себе сердце и ум так, что забываешь о земле, тревоги поглощаются сладостным миром. Кроткий, он, однако, более могущественен, чем все, что нас окружает. Он утешает душу свойственным ему образом; от теплоты Его смягчается сердце; Он дает духу нашему познание об ином Бытии, не поддающемся описанию; ум останавливается, став превыше мышления самим фактом вхождения в новую форму жизни. Свет сей есть в самом себе нетленная жизнь, пронизанная миром любви. Он изгоняет всякое сомнение и страх, от лица его бежит смерть… Свет сей есть Свет Божества. Приходит сей Свет тихо, нежно, так, что не замечаешь, как он объял тебя. Это бывает и среди белого дня, и во тьме ночной. Свет сей ровный, целостный; он исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и благость Божии. Озарение сим Светом дает человеку опыт воскресения. Пришествием сего Света дух человека вводится в сферу, где нет смерти. Время замирает. Мир, который раньше виделся объятым смертью, совосстает к жизни».
Главное событие в жизни человека – личная встреча с Богом живым. Эта встреча, с одной стороны, приводит человека к острому ощущению собственной греховности, с другой – к откровению Бога как личности, персоны: «С Ним устанавливаются личные отношения. Только при этом условии возможно разумное понятие о грехе и о покаянии, которое вовсе неуместно, когда мы мыслим Абсолютное Первобытие как трансперсональное. Бог открывается нам как “Аз есмь” – Бытие Первичное, безначальное, самодовлеющее, прежде Которого нет и не было ничего и никого; после Которого также нет никого и ничего. Он Первый и Последний. Бытие – это Он. Без Него ничто не возникло и вообще не может существовать. Сей страшный и восторгающий момент откровения нам Живого Бога – есть для нас новое рождение свыше».
Через общение с личным Богом человек в полной мере осознает себя как личность, осознает свое богоподобие: «Абсолютное Перво-Бытие – Ипостасно; и человек, подобие Абсолюта, есть личность-ипостась. Бог есть Дух; и человек-персона – дух… Бог есть Первая сущностная Реальность; и человеческая личность также есть сущностная жизнь. Творец мира, Господь, в Своей длани содержит все сущее; и человек-персона есть некий центр, способный вместить в себе не только множественность космических реальностей, но и больше сего: всю полноту богочеловеческого бытия… Персональному началу в нас открывается Бог во свете и как Свет; в горении любви и как Любовь. В состоянии озарения свыше созерцает человек евангельскую истину как отражение жизни Самого безначального Бога в плане нашей Земли. В явлении Нетварного Света познается слава Христа, как Единородного от Отца, – слава, которую апостолы видели на Фаворе. Его, Света, снисхождение на нас является как бы “личным откровением”, в силу которого Евангельское Откровение становится духовно родным».
Через опыт покаяния и молитвы человек может достичь духовного преображения, которое уподобит его преобразившемуся Христу. Говоря об этом, отец Софроний апеллирует к своему афонскому опыту: «Сколько было примеров сего “преображения” среди монахов на Святой Горе. Некоторые приходили туда подобные нечистым и к тому же разбитым сосудам; отмеченные печатью низменных страстей, понесенных оскорблений, полные внутренних травм, но с решимостью следовать заветам Господа; и они радикально исцелялись, менялись даже физически; из обезображенных становились привлекательными и благообразными после некоторых лет глубокого покаяния; менялся их голос; просветлялся их дух и весь их облик».
О молитве отец Софроний пишет с особым вдохновением: «Подлинная молитва нелегко дается. Не просто удержать в душе пламя вдохновения, когда мы окружены холодным океаном не-молящегося мира. Истинно, Христос бросил на Землю Божественный Огонь, и мы молимся Ему, чтобы Он возжигал в сердцах наших сей святой огнь так, чтобы не победил его ни даже убийственный холод; чтобы никакая тьма не поглотила сего светлого пламени. Молитва из всех возможных путей к Богу – есть наилучший, а в последнем анализе и единственный. В акте молитвы – ум человека находит свое высшее выражение. Состояние ума при научной работе… или при артистическом творчестве… или при философском мышлении… не может сравниться с состоянием ума-духа, пребывающего в чистой молитве – лицом к Лицу Живого Бога, именующего Себя: “Аз есмь”».
Архим. Софроний (Сахаров). Преображение Господне.
Фрагмент фрески. Монастырь Иоанна Предтечи, Эссекс
Некоторые страницы книги «Аз есмь» почти буквально соответствуют страницам книги «О молитве», включая размышления о молитве как о творчестве и подвиге, а также части разделов, посвященных молитве Иисусовой. Что же касается разделов, посвященных Гефсиманской молитве и литургической молитве, то затрагиваемые в них мысли и идеи найдут наиболее законченное выражение в итоговом произведении отца Софрония – «Видеть Бога как Он есть».
«Видеть Бога как Он есть»
Книга «Видеть Бога как Он есть» стала увенчанием всего богословского творчества отца Софрония. В ней он вновь, притом очень откровенно и подробно, описал свой опыт созерцания Божественного Света. Подобным опытом обладали древние святые, однако лишь в творениях Симеона Нового Богослова мы находим многочисленные описания видений Света; никто из Отцов ни до, ни после него не говорил о собственном опыте созерцания Божественного Света с такой откровенностью. Современников Симеона эта откровенность шокировала, многие обвиняли его в гордыне или лицемерии.
Нечто подобное произошло с отцом Софронием после публикации книги «Видеть Бога как Он есть». Далеко не все, знавшие отца Софрония по книге «Старец Силуан», сумели адекватно воспринять написанную им духовную автобиографию. Некоторые, как уже говорилось, увидели в новой книге признаки «прелести», другие вообще усомнились в достоверности описанных им видений. Один епископ, по рассказу самого отца Софрония, даже прислал ему письмо: «Отец Софроний! Но мы-то вас знаем! Мы знаем, что с вами этого не могло быть». А иные с иронией говорили:
– Если хотите видеть Бога как Он есть, поезжайте к отцу Софронию.
Между тем именно книга «Видеть Бога как Он есть», законченная отцом Софронием в глубокой старости, является квинтэссенцией его богословской мысли. Столь откровенно рассказать о своем личном духовном опыте, о видениях Божественного Света, о десятилетиях покаянного плача мог только человек, достигший полного бесстрастия, неуязвимый для похвал, лишенный амбиций и не боящийся потерять драгоценный дар, полученный им от Бога.
Архиепископ Василий (Кривошеин), прочитавший книгу отца Софрония в рукописи, предупреждал его: «Многие будут Вами смущаться, даже осуждать,
