Ангел поневоле - Ирина Якубова
Итак, способ самоубийства был придуман. Она не сдрейфит. Она сделает это. Боли Алина не боялась, по крайней мере физической. Боль души гораздо сильнее, она невыносима. За последние два часа Алина уже раз сто проиграла в уме всё действо. Вот она поднимается на верхний этаж какого-нибудь дома, отворяет окно подъезда, вылезает на карниз и … Прыг! Секунда страха, секунда боли. И всё кончено.
А что дальше-то? Ничего не будет? Пустота? Её окровавленное тело закопают по скорому на безымянном кладбище для бродяг, на могилке поставят табличку с номером. И вот её нет. Алина призадумалась. Ну да, тело схоронят, а душа? Есть ли у неё она, и что она из себя представляет? Ответа не было. Алина так глубоко погрузилась в размышления, что даже не заметила, как наступил полдень, и позвали на обед. Есть хотелось сильно, но в столовую Алина не пошла, рассудив, что человеку, собравшемуся на тот свет, это не обязательно. Однако же, санитарка принесла ей тарелку с супчиком, компот и яйцо вкрутую прямо в палату. Запах от горохового супа ударил в ноздри, и девушка не смогла сопротивляться. Душа – душою, а желудок свою песню поёт. Алина поела, и от обеда ей потеплело. Почему-то как раз на душе.
Думать на эту тему оказалось интересно. И почему она раньше не пыталась узнать ничего о своём устройстве? Вот есть её тело: кости, кожа, органы… А есть мысли, эмоции, мечты, характер. Это ведь не составляющие тела. Тогда душа ли это? Нет, не может это быть душою. Ведь вроде бы душа должна быть вечной, цельной. Что ж, после смерти тела, весь этот набор качеств будет существовать сам по себе, в воздухе витать? Без формы, неорганизованно? И кому потом её особый характер, тем более мысли и эмоции, противоречивые под час, нужны? Без точки приложения, без тела? Куда они деваются после смерти человека? Они же нематериальны, поэтому умереть не могут. Наверное, рассеются они, как дым. Тогда что же останется? Душа, или дух? Тогда это что-то большее, чем просто мысли и эмоции. Но что? Да и почему, собственно, она думает, что непременно что-то должно остаться?
Алина пожалела, что ей не у кого об этом спросить. Наверное, надо было в церковь хоть раз сходить. Но в какую? В городе была одна церковь, но вряд ли она работала. Старинная церковь стала просто памятником архитектуры после прихода Советской Власти, году в 1918-м. Может раньше. В соседней деревне была церквушка, но Алинины родители считали религию ересью. И Алину учили с детства, что бога нет. Что есть только земная жизнь, её законы, есть труд, есть Родина, родители, которых надо чтить. Это мировоззрение девушка и впитала. Как многие в СССР. А теперь вот, оказавшись на краю пропасти, Алина, или её бедная душа, не знала, что её ждёт. После смерти. А вдруг, всё не так? Вдруг, её там встретят ангелы и отведут в рай. Конечно же! Она настрадалась на Земле, и после смерти она заслуживает покоя и благости. В это так хотелось верить! Но не получалось. Корни воинствующего атеизма проросли Алинино нутро насквозь за долгие годы. К ней снова вернулась тоска, и она отбросила эти бесплотные мечты. Завтра она незаметно уйдёт отсюда. Хотя зачем ждать? Сегодня ночью. Решено.
Алина не заметила как задремала. Проснулась она через три часа, когда за окнами уже стемнело. Разбудил её грохот железной каталки, которую две санитарки не слишком аккуратно вкатили в палату. Кряхтя, на раз-два-три перекинули полусонную пациентку на соседнюю с Алиной кровать и удалились, даже не накрыв женщину одеялом. Алина встала и сделала это сама. Ради интереса заглянула в лицо женщине, оно было неподвижным, лишь глазные яблоки заметно двигались под сомкнутыми веками. Пациентка часто дышала. Алина поняла, что её соседка ещё под наркозом, скорее всего ей только что сделали операцию или аборт. Алина приоткрыла окно. Палату наполнил свежий осенний воздух, и вскоре женщина открыла глаза, придя в себя. Едва это произошло, она заплакала. Отвернулась лицом к стене, даже не обратив внимания на Алину Неверову, и долго ещё тихо плакала и шмыгала носом, изредка вытирая слёзы казённым полотенцем. Потом она всё же успокоилась и легла на спину. Теперь она стала глядеть не моргая в одну точку на потолке, лицо её было красным и опухшим от слёз. Весь вид этой женщины был настолько страдальческим, что Алина подумала: " Неужели есть кто-то несчастнее меня? Что же могло у неё случиться, раз так убивается?"
В эту ночь Алина Неверова не стала убегать из больницы, так как ей было ужасно жалко женщину-соседку, и она хотела как-то помочь: стакан воды подать, помочь подняться с кровати, да и просто утешить. Оказалось, ей действительно сделали операцию, так как днём в палату заходила медсестра и делала женщине перевязку. Тогда Алина увидела большой некрасивый рубец на её животе с множеством торчащих ниточек-швов. Алина и на следующую ночь не сбежала, так как теперь ей стало интересно, что же произошло с её соседкой по палате. Через три дня женщина начала потихоньку ходить и более или менее нормально есть. Тогда они с Алиной и познакомились.
Её звали Ксения. Поздним осенним вечером за чашечкой чая в палате гинекологического отделения Алина впервые кому-то поведала свою печальную историю. Ксения была неразговорчива, она не улыбалась. Не то от слабости, не то от горя. Она часто пила обезболивающее, так как беспокоила послеоперационная рана. Тем не менее она внимательно выслушала Алину, которая так прониклась к ней.
– … А теперь мне хотят сделать аборт, и отпустить на все четыре стороны. Это для
