Творения. Часть 3 - Афанасий Великий
64) И иной некто из людей знатных пришел к Антонию, имея в себе беса; бес этот был весьма лют; одержимый им не знал, что приведен к Антонию, и пожирал извержения тела своего. Приведшие просили Антония помолиться о бесноватом. Антоний, из сострадания к юноше, молится, и всю ночь проводит с ним во бдении. Пред разсветом юноша, внезапно устремившись на Антония, повергает его на землю, и когда пришедшие с ним вознегодовали на это, Антоний говорит им: «не сердитесь на юношу; виноват не он, но живущий в нем бес. Поелику наложено на него запрещение и велено ему идти в места безводныя, то пришел он в ярость и поступил так со мною. Поэтому, прославьте Господа. Ибо такое устремление на меня юноши было для вас знамением, что бес вышел». Когда говорил еще это Антоний, юноша тотчас стал здоров, и наконец, образумившись, узнал, где он, и приветствовал старца, принося благодарение Богу.
65) Весьма многие из монахов согласно и одинаково разсказывали, что совершено Антонием много и иного сему подобнаго. Но это еще не столько чудно, сколько пред всем иным наиболее чудным кажется следующее. Однажды, пред вкушением пищи около девятаго часа встав помолиться, Антоний ощущает в себе, что он восхищен умом, а что всего удивительнее, видит сам себя, будто бы он вне себя, и кто-то как бы возводит его по воздуху; в воздухе же стоят какия-то угрюмыя и страшныя лица, которыя хотят преградить ему путь к восхождению. Поелику же путеводители Антониевы сопротивлялись им, то требуют они отчета, – не подлежит ли Антоний какой-либо ответственности перед ними, а поэтому хотят вести счет с самаго его рождения; но путеводители Антониевы воспрепятствовали тому, говоря: «что было от рождения его, то изгладил Господь; ведите счет с того времени, как сделался он иноком и дал обет Богу». Тогда, поелику обвинители не могли уличить его, свободен и невозбранен сделался ему путь. И вдруг видит он, что как бы возвращается и входит сам в себя, и снова делается прежним Антонием. В это время, забыв о вкушении пищи, остаток дня и целую ночь проводит он в воздыханиях и молитве; ибо удивлялся, видя, с сколь многими врагами предстоит нам брань, и с какими трудами должно человеку проходить по воздуху. И тогда пришло ему на память, что в этом именно смысле сказал Апостол: по князю власти воздушныя (Ефес. 2, 2). Ибо враг имеет в воздухе власть вступать в борьбу с проходящими по оному, покушается преграждать им путь. Почему, наипаче и советовал Апостол: приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют (Ефес. 6, 13), чтобы посрамился враг, ничтоже имея глаголати о нас укорно (Тит. 2, 8). А мы, слыша это, приведем себе на память Апостола, который говорит: аще в теле, не вем, аще ли кроме тела, не вем, Бог весть (2 Кор. 12, 2). Но Павел восхищен был до третьяго неба, и нисшел оттоле, услышав неизреченные глаголы; а Антоний видел себя проходящим по воздуху и боровшимся там, пока не оказался свободным.
66) Антоний имел еще и это дарование. Во время пребывания своего на горе в уединении, если иногда, предложив сам себе какой-либо вопрос, приходил в недоумение; то, по Божию промышлению, во время молитвы бывало ему о том откровение, и блаженный, по написанному, был научаем Богом (Иса. 54, 13. Иоан. 6, 45). Так, однажды вел он разговор с пришедшими к нему о состоянии души по смерти и о том, где будет ея местопребывание. В следующую ночь зовет его некто свыше, говоря: «встань, Антоний, выйди и посмотри». Антоний выходит (ибо знал, кому должно повиноваться), и возведя взор, видит, что стоит кто-то высокий, безобразный и страшный, и касается главою облаков, и что восходят еще некие как бы окрыленные, и первый простирает к последним руки, и одним преграждает путь, другие же перелетают через него, и миновав его, безбедно уже возносятся вверх; на последних великан этот скрежещет зубами, о тех же, которые падают вниз, радуется. Вдруг Антонию говорит голос: «уразумей видимое». Тогда отверзся ум его и уразумел он, что это есть прехождение душ, что стоящий великан есть враг, завидующий верным, и он подпадших власти его удерживает и возбраняет им идти далее; но не может задержать непокорившихся ему, потому что они проходят выше его. Увидев это, и такое видение прияв как бы за напоминание себе, Антоний стал прилагать еще вящшее старание, чтобы ежедневно преуспевать в прежних подвигах. Объявлял же он о таких видениях неохотно. Но поелику бывшие с ним, когда видели, что он долее обыкновеннаго молится и представляется удивленным, спрашивали его и докучали ему своими вопросами; то принужден бывал сказывать им, как отец, который ничего не может скрыть от детей; притом разсуждал он, что совесть его останется чиста, а им разсказ его послужит на пользу, когда узнают, что подвижничество имеет благие плоды, и видения нередко бывают утешением в трудах.
67) Антоний был терпеливаго нрава и имел смиренномудрое сердце. При всей духовной высоте своей, чрезвычайно уважал церковное правило, и всякому церковнослужителю готов был отдавать пред собою предпочтение. Не стыдился преклонять главу пред епископами и пресвитерами. Если когда приходил к нему какой диакон ради пользы своей, – он предлагал ему слово ка пользу, но совершение молитв предоставлял диакону, не стыдясь учиться и сам. Нередко предлагал вопросы, и желал слушать пребывающих с ним; сознавался, что и сам получает пользу, если кто скажет что-либо полезное. И лицо его имело великую и необычайную приятность. Приял же Антоний от Спасителя и сие дарование: если бывал он окружен множеством монахов, и кому-нибудь, незнавшему его прежде, желательно было видеть его; то желающий, миновав других, прямо подходил к Антонию, как бы привлекаемый взором его. От других же отличался Антоний не высотою и взрачностию, но благонравием и чистотою души. Поелику душа была безмятежна, то и внешния чувства оставались невозмущаемыми; а потому, от душевной радости весело было и лицо, и по движениям телесным можно было ощущать и уразумевать спокойствие души, согласно с написанным; сердцу веселящуся, аще цветет, в печалех же сущу, сетует (Притч. 15,
