По образу Его - Брэнд Пол
Эти пророки — полная противоположность бесчувственному Ионе, который больше пекся о собственных удобствах, которому безразличен был гибнущий город. Израильские пророки хотели предостеречь всю страну от социального и духовного ожесточения. Так пусть же появятся современные Иеремии и Михеи. Будем так же ценить этих сострадательных, чувствительных к боли членов Тела, как Педро ценит крошечный чувствительный участочек своей кожи.
Отгораживаясь от боли, мы рискуем потерять удивительные блага, которые дает нам членство в Теле. Живой организм лишь настолько силен, насколько сильна слабейшая его часть.
21.
Приспособиться к обстоятельствам
Я еще точно не знал, что у меня рак, но интуитивно догадывался об этом, думая об опухоли, как о накоплении в организме «проглоченных слез». Для меня это означало, что все слезы, которые я не смог или не захотел выплакать за свою жизнь, собрались у меня в горле — и получилась опухоль. Так произошло потому, что слезы не выполнили своей основной функции — не выплакались. Если подходить к вопросу со строго научных позиций медицины, мой поэтический диагноз, конечно, не имеет никакого отношения к действительности. Но с человеческой точки зрения, он очень близок к правде. Все мои сдерживаемые страдания и проглатываемые обиды не могли больше умещаться внутри меня. Давление стало таким большим, что последовал взрыв, разрушивший мое тело, столько времени прятавшее внутри себя в сжатом виде всю свою боль.
Фриц Цорн, «Марс»Штат Луизиана. Обычный летний день. Окружающий воздух весь пропитан влажностью. Кажется, будто при каждом вдохе мои легкие наполняются капельками воды. За те несколько минут, что я поднимался на третий этаж по металлической пожарной лестнице, проходящей по наружной стене нашей больницы, я весь истек потом. К счастью, в лаборатории, где мы проводим опыты на животных, есть кондиционер.
Я окинул взглядом аккуратные ряды клеток, стоявших по обеим сторонам прохода. Крысы, мыши, кролики, броненосцы — все эти создания никак не подходили для роли домашних любимцев, но каждое из них внесло свой вклад в борьбу с проказой. В большой клетке в самом углу раздавалось шарканье лапок Клары. Обезьянка Клара отличалась от остальных зверюшек тем, что с ней можно было установить определенные отношения.
У меня было особое отношение к Кларе. Наверное, потому, что она напоминала мне обезьянок, живших рядом с нашим домом в Индии, с которыми мы постоянно играли в детстве. А может быть, еще и потому, что она была очень забавная. Проделывая с ней различные опыты, мы старались относиться к ней бережно и с большой осторожностью, причиняя как можно меньше боли. Она, в свою очередь, вела себя идеально.
Вытащив Клару из клетки, я немного поиграл с ней, а потом стал развязывать бинт, которым была забинтована ее правая лапка. Пальчики у Клары были розовые и в складочку, совсем как пальчики ребенка, но из кожи суставов пробивались густые темные волоски. Во всем ее теле меня интересовали только пальцы. Я обратил внимание: два пальца слегка припухли, а на третьем вздулся пузырь. Я рассмотрел руку обезьянки повнимательнее, через увеличительное стекло. Моей задачей было сравнить первые два пальчика с другими и проверить, есть ли между ними разница. Разницы не было.
Когда я дотронулся до двух исследуемых пальчиков, Клара выдернула лапку. Внешне пальчики не казались более распухшими, чем остальные. Но было видно, что прикосновение к ним вызывало боль. За несколько дней до этого я хирургическим путем вскрыл лапку Клары и перерезал чувствительные нервные окончания в этих двух пальчиках. Теперь у нее были два нормальных пальца и два не чувствующих боль. И меня интересовала частично лишенная чувствительности лапка этой обезьянки, к которой я прибинтовал защитную шину, чтобы уберечь от возможных повреждений пальцы с отсутствовавшим болевым восприятием.
Опыты с Кларой — большая часть которых проводилась с применением анестезии — дали ответы на очень многие вопросы, касающиеся реакции организма на болевые раздражители. Было продемонстрировано самое главное: при одинаковом отрицательном воздействии бесчувственные пальцы подвергаются ничуть не большему разрушению, чем здоровые. Все четыре пальца обезьянки одинаково уязвимы. Теперь я могу доказать своим страдающим от проказы пациентам, что повреждение конечностей не является чем–то неизбежным, что они могут, соблюдая особую осторожность, предотвратить травмирование своего тела даже при отсутствии болевых ощущений.
Зарубцевавшаяся ткань на лишенных болевых ощущений пальчиках Клары доказывает, что организм мобилизует силы, необходимые для процесса выздоровления, даже если болевой сигнал не воспринимается центральной нервной системой. Мой скальпель перерезал нервы, передающие причиняемую телу Клары боль в ее мозг; обезьянка больше ничего не чувствует. А ответная реакция организма на боль — припухлость, кровотечение, рубцевание — происходит на местном уровне.
В предыдущей главе мы рассматривали боль, как бесценную объединяющую силу всех разрозненных клеток организма и, соответственно, всех членов Тела. Являясь членом Тела Христова, я должен замечать боль, которую испытывает соседний со мной член. А что дальше? Как я должен на нее реагировать? Умение приспосабливаться к боли в своем собственном теле научит меня правильно реагировать на боль моего соседа.
Чтобы лучше понять механизм реагирования на боль, я испробовал на своих пальцах механические приспособления, испытываемые на Кларе: различные устройства, в которых металлические стержни оказывают давление на пальцы с дозированной силой и частотой. Если я подставлю руку под миниатюрный механический молоток, наносящий удар с силой 300 г на 1 кв. мм, то не почувствую никакой боли. Наоборот, мое ощущение будет приятным, напоминающим вибромассаж. Но если устройство ударит по моему пальцу с такой же силой несколько сотен раз, то палец покраснеет, и я почувствую слабую боль. После 1500 ударов я не смогу больше терпеть эту боль. Палец станет ощущать болезненность при прикосновении, даже на ощупь он будет заметно горячее, чем соседние. Продолжив опыт на следующий день, я смогу выдержать всего пару сотен ударов, а потом выдерну палец. Участвуя в этом сложном и непостижимом процессе, мое тело оценивает боль не только по силе механического воздействия, но еще и по тому, как клетки «чувствуют себя» в момент начала воздействия.
Защитная реакция моего организма проявляется через воспаление — кровь устремляется в область, испытывающую особо сильное воздействие. Таким образом организм старается смягчить разрушительную силу удара через приток дополнительного количества жидкости. С точки зрения системы болевого восприятия организма, воспаление вызывает состояние, называемое повышенной болевой чувствительностью. Мой палец, выдержавший сотни ударов миниатюрного молоточка, становится сверхчувствительным к ударам молотка, потому что в воспаленном состоянии всего несколько дополнительных ударов приведут к появлению волдыря или язвы.
Точно так же обожженный палец становится сверхчувствительным к горячему, потому что даже малейшее повышение температуры может повредить размягченные воспалением ткани. (Много раз я пробовал опускать руки в таз с водой. При этом, к моему огромному удивлению, руки посылали мне разные сообщения. Левая рука сообщала, что вода горячая; правая — что теплая. Тогда я вспомнил случай, произошедший со мной однажды за завтраком: капля горячего растопившегося сала от жарившейся грудинки брызнула со сковородки мне на левую руку. В тот момент я этого не заметил. Но окончания нервных волокон в том месте снизили свой порог чувствительности, и теперь теплая вода кажется им горячей).
Тот, у кого никогда не нарывал палец от воспалившегося заусенца, считает, что «ничего особенного» в этом нет. Между тем нарывающий палец напоминает о себе дергающей болью через каждую минуту, как бы осторожно вы себя ни вели. Это ощущение имеет четкое физиологическое объяснение: болевые клетки неожиданно оказались в десять раз более чувствительными к боли. Мой палец стал сверхчувствительным для того, чтобы я по глупости больше не подвергал его воздействию горячего жира и не подставлял под удары молотка. Болевые клетки, образно говоря, «увеличились в объеме». Вот таким удивительным способом повышенная болевая чувствительность создает преграду из боли, чтобы защитить особенно ранимые части.
