Дневник священника. Мысли и записки - Константин Владимирович Пархоменко
Автобус до метро, потом блуждание по метро. Сел не на ту ветку, запутался в переходах, пассажиры бегут, путаются в советах, куда мне ехать… Приехал на станцию метро «Площадь Александра Невского» я через 2 часа.
Митрополичий парк (до революции этот парк принадлежал митрополиту, сейчас с митрополитом парк никак не связан), канал; от всего этого веет спокойствием и уютом. А вот и огромный корпус Духовной Семинарии. Захожу с чемоданом, робко поднимаюсь на несколько ступенек до вахтера. На стенах – картины со сценами из Священного Писания; вахтер – пожилой и строгий усатый человек, похожий на старорежимного швейцара.
– Что вам угодно?
– Простите, я приехал учиться.
– Вы здесь учитесь?..
– Пока нет…
– Значит, приехал не учиться, а поступать.
Объяснил мне, как пройти наверх, где найти помощника Инспектора.
Взбираюсь вверх, как на Голгофу. С тяжелым чемоданом, на пределе сил, на 4-й этаж. Стучусь в комнаты помощника Инспектора. Им оказался Александр Васильевич Маркидонов. Один из интеллигентнейших людей, каких я знал.
Александр Васильевич поселил меня в комнату, сказал, что скоро начинается ужин и что я уже сегодня могу спуститься на ужин и присоединиться к трапезе – она для всех абитуриентов бесплатна. А пока, если желаю, могу пройти в храм, где начинается богослужение.
Я зашел в храм. Было вечернее богослужение. Прекрасно тихо пели. Сквозь цветные витражи в виде крестов лился вечерний свет. Паркет храма был весь расцвечен этими крестами, ложившимися на пол цветными пятнами.
Я сделал три земных поклона перед чудотворной иконой Божией Матери «Знамение» – святыней академического храма, а потом три земных поклона перед миловидной Казанской иконой Божией Матери. После этого встал в сторонке и от всего сердца благодарил Господа за счастье добраться сюда и быть здесь.
После ужина я вышел в город. Везде суета, стихийные митинги, на Дворцовой площади – люди с флагами, много молодежи. По сравнению с Пермью люди здесь казались раскрепощенными и свободными.
От этого бурления людей, от множества машин, от красоты, которая в Петербурге обрушивается на тебя отовсюду, закружилась голова. Пошел обратно, в Семинарию. В парке на все голоса пели птицы. Уже приезжали старшие семинаристы и в своих комнатах праздновали встречу. Слышалось чоканье стаканов, взрывы хохота.
…Поступление было напряженным. Заходишь в профессорскую, а там за зеленым столом целая комиссия. И такие регалии, которых и не видел. Маститые старцы с большими лбами и седыми бородами, блеск драгоценных крестов на груди. От всего этого впадешь в священный трепет. Очень трудно собраться. Но начинался экзамен мудро. Чтобы успокоить абитуриента и помочь ему справиться с волнением, когда ты заходил, тебе объявляли: «Пройдите к книге и прочитайте». На аналое – большая книга. Псалтирь. Ты должен прочитать отрывок. Отрывок, правда, был заковыристый, и по тому, как справлялся с ним абитуриент, было сразу видно, свободно ли он читает по-церковнославянски или нет.
Потом «гоняют» по богословским вопросам, спрашивают по Священному Писанию. Затем проверяют знание молитв наизусть.
Кроме большого количества молитв нужно знать тропари и кондаки Двунадесятых праздников (то есть главных двенадцати).
– Ну-ка, расскажите нам тропарь и кондак Рождества Христова.
И это было маленьким чудом… Большинство абитуриентов «срезались» именно на этих тропарях и кондаках. Нелегко было вот так, навскидку, особенно если волнуешься, вспомнить тропарь и кондак того или иного праздника. Но я ответил без запинки, блестяще. А все потому, что за несколько месяцев до поступления мой духовник, отец Виктор, подарил мне большую икону Рождества Христова. И каждый вечер я молился перед этой иконой именно о поступлении. И пел тропарь и кондак этой иконе, а именно тропарь и кондак Рождеству.
Старцы меня поблагодарили и отпустили.
В другой день мы сдавали пение. В третий день писали изложение с элементами сочинения. Нам зачитывали притчу из Евангелия, и мы должны были написать, какой нравственный смысл можно вынести из притчи и как это применимо конкретно к нашей жизни.
Ребята поступали разные. Были аккуратненькие и чистенькие поповские сынки, были вчерашние хиппи, много было людей с высшим, а то и двумя высшими образованиями. Был один немолодой человек, который пытался поступить в… восьмой раз. Он опять не поступил. Поступил через два года, то есть на десятый раз. Сейчас он священник в пригороде Санкт-Петербурга.
Гуляю однажды по Митрополичьему парку. Смотрю: на скамейке в тени деревьев сидит один из абитуриентов. Вместе с ним мы сдавали вступительные экзамены. Я подошел и сел рядом. Он покосился на меня, а потом говорит загадочно:
– Вот как бывает: иногда ты победишь грех, иногда грех победит тебя.
Сижу, думаю над этими словами. А мой сосед подытоживает:
– В этот раз грех победил меня! – и с этими словами достает пачку сигарет и закуривает.
Этот юноша поступил, и мы проучились с ним несколько месяцев вместе, на одном курсе. Потом он стал хватать двойки и понял, что учиться не может. Все попытки нагнать учебу были безрезультатны. Тогда этот студент вообще перестал ходить на занятия. А потом перестал ходить и в храм, на молитву и на службы. Так прошла неделя или даже больше… Последний день пребывания его в стенах нашей духовной школы был таким: идет Воскресная литургия. Все в храме, а наш студент, голый по пояс, плещется у умывальника. Подходит онемевший от такой наглости помощник Инспектора. Смотрит, потом говорит:
– Боюсь, у вас будут большие проблемы.
Наш герой не спеша умывается, вытирает лицо, потом поднимает голову, смотрит пристально на помощника и говорит:
– А вы не бойтесь.
И вот экзамены сданы. Осталось несколько дней до объявления результатов. Учебная комиссия обрабатывает данные и готовит списки поступивших. И тут Господь дарит мне подарок – бесплатную поездку на Валаам.
А получил я эту поездку так. Среди поступавших был один священник. Только поступал он не как мы, в Семинарию, а в Академию. До этого он как раз окончил Духовную Семинарию в Москве и при этом так «прославился», что о поступлении в Московскую Духовную Академию нечего было и думать. Батюшка этот, высокий, бородатый, торжественный, всегда и везде ходил в подряснике и с крестом. Он был великим обличителем пороков. Однажды я шел с ним по городу, и к каждой девушке, встречавшейся нам на пути с сигаретой, этот батюшка подходил, отбирал у нее сигарету, затаптывал и проводил разъяснительную беседу:
– Ты же будущая мать! Ты же губишь себя и будущее чадо свое. А заодно и
