Жуть - Сергей Викторович Обжогин
Моего мужа зовут Олег. Он работает водителем на хлебозаводе. Развозит продукцию по магазинам. Вы догадались правильно, вставать нам приходится очень рано, поэтому и спать мы ложимся тоже очень рано.
Как провожу Олега на работу, у меня есть ещё пара часов понежиться в постели. Водить машину я не умею, да и желания сдавать на права у меня никогда не возникало. До работы я добираюсь на маршрутке, а вечером меня забирает муж. Хотя всё это лишние подробности.
Вечером, как обычно, Олег меня встретил у проходной. Мы благополучно добрались до дома. Я быстренько сварганила ужин. Мы с аппетитом покушали, завалились на кровать и стали смотреть телевизор.
Уже в половине девятого муж начал потихоньку засыпать. Олег постепенно сползал под одеяло. Он у меня слегка полноват и иногда, лёжа на спине, начинает забавно храпеть. Я уже давно хотела записать его храп на диктофон, чтобы потом вместе послушать и посмеяться. Сделать это у меня всё никак не получалось, а тут телефон оказался под рукой. По телевизору шёл фильм, где армии разной нечисти пытались истребить человечество. В суть я не вникала, все эти «шедевры» Голливуда очень однообразны и предсказуемы. Олег лежал на правом боку, сладко посапывал и на спину пока не переворачивался. Я терпеливо ждала.
Через некоторое время у меня самой стали слипаться глаза. Фильм подходил к концу, люди там уже праздновали победу над мутантами. Наконец Олежка принял нужную позу и залился богатырским храпом. Я выключила телевизор и стала записывать его рулады. Телефон поднесла поближе к мужу, чтобы запись получилась более чёткая. Переливы Олега я записывала около двух минут. Затем, как мне показалось, я выключила диктофон, положила его на журнальный столик, а сама нырнула под крылышко мужа.
С утра я совсем и забыла о своём небольшом дурачестве. О записи вспомнила лишь только в обед на работе, когда хотела зарядить телефон. Я удивилась, увидев, что продолжительность записи составляет более шести часов. Возможно, в темноте я сделала что-то не так, и запись продолжала работать, пока не сработал ограничитель. Не знаю.
Моё рабочее место находится вдали от офисного шума. Уединившись в своём маленьком кабинете, я стала слушать. Храп мужа меня немного рассмешил, он был в начале записи и длился не более десяти минут. Наверное, потом Олег перевернулся. Вскоре на записи и я стала громко расслаблено дышать. Мне стало интересно послушать дальше.
Я отложила дела производства и поднесла телефон к уху. Большую часть времени из динамика доносилась тишина, разбавленная нашим сопением и шуршанием постельного белья. Я несколько раз перематывала, но слышала одно и то же. Вдруг моё внимание привлекло какое-то злобное хихиканье, не очень похожее на человеческий смех. Я отмотала немного назад и ужаснулась от того, что услышала.
Трудно было понять, кто из нас двоих начал издавать эти звуки. Безмолвие нарушил страшный голос. Он больше напоминал приглушённое хриплое рычание, чем людскую речь. Казалось, шипящие звуки с трудом пробивались сквозь зубы. Разобрать что-либо я не могла. Если это действительно и был какой-то язык, то он отдалённо напоминал старославянский, на котором батюшки читают молитвы в церкви. Также присутствовало и незнакомое мне наречие. Среди этого гортанного шипения всё же различались некоторые звуки, похожие на слова – «ибо», «люди», «страх», «живые».
Сперва я подумала, что всё преувеличиваю, чего только не бывает во сне. Но испуг мой усилился, когда на записи появился второй голос, намного противнее первого. Они как будто бы стали между собой общаться. Повторюсь, кто издавал эти звуки, я не имею ни малейшего понятия. В комнате, кроме нас двоих никого не было. Ясно одно, они исходили от нас с Олегом. Другой голос звучал громче.
Я долго внимательно вслушивалась. По моему телу гулял холод и дрожь. Несколько раз повторялись одни и те же звуки, похожие на слова: «чресла», «глагол» и нечто напоминающее «авь». Я их даже запомнила. Кстати последнее слово употреблялось больше всех остальных. Единственное словосочетание, которое удалось расслышать, было «Адамовы дети», могу и ошибаться. После послышалось громкое фырканье, чем-то похожее на зловещий смех. Я в ужасе бросила телефон на стол.
В шоковом состоянии я ни разу не находилась, но, думаю, в тот момент я испытывала как раз это чувство. Не помню, сколько времени я провела в этой прострации. Очнувшись, тут же удалила запись. Прослушать её ещё раз у меня не имелось никакого желания. Однако сейчас виню себя за это. Ведь можно было попытаться её расшифровать, или отдать специалистам для изучения. А может и к лучшему, что удалила, наверняка ничего хорошего там нет. Смысл разговора примерно понятен. Полистав в интернете древнеславянские словари, я нашла перевод тех слов:
Чресла – лоно.
Глагол – слово.
Навь – смерть.
Ответов, кто издавал эти звуки, у меня нет. Может в нас живут какие-то древние духовные создания, о существовании которых мы и не догадываемся? Теперь этими вопросами я терзаюсь каждый раз перед сном. Они меня пугают. Наверное, спокойно спать у меня уже никогда не получится. Я искала поддержки и понимания у мужа. Решила ему всё рассказать, хотела разделить с ним свою страшную тайну, в ответ слышу только одни смешки. У меня не хватает мужества снова сделать запись, чтобы ему что-то доказать. Да и не факт, что что-то запишется. Просто больше стараемся не говорить об этом. Всё держу в себе.
Вы единственный, кто мне поверил. Спасибо вам за поддержку. Можете опубликовать мою историю у себя на канале, я не против.
Последняя мечта.
Родных и близких людей связывает неосязаемая психологическая энергия. Особенно она проявляется в моменты сильного эмоционального потрясения. Когда один человек страдает или ему грозит смерть, другой может наблюдать его астральную проекцию. Такие случаи получили название кризисных явлений. Предлагаю вашему вниманию один из них.
«Никогда не подозревала, что выворачивать свою душу на всеобщее обозрение так сложно. Позвольте это сделать через вас, мне так будет легче.
Я иногда забываю, что мамы уже нет в живых. Она для меня всё ещё продолжает жить. Двери этой жизни за ней захлопнулись неожиданно и трагично. Как же она не хотела уходить…Ещё бы жить да жить, нянчить внуков и правнуков. Но своей судьбы не избежишь и не объедешь.
Водоворот неприятных воспоминаний о тех тяжёлых днях постепенно утих. Только одна мысль всё никак не может осесть и успокоиться. Нет нужды её хранить, делюсь ею с вами.
В честь выхода
