Святые наших дней - Митрополит Иларион
Именно такую картину я увидел в 1991 году, когда пришел к старцу. И, пока он со мной долго беседовал, остальные терпеливо дожидались своей очереди. Людей он принимал обычно на свежем воздухе. Для этого во дворе его кельи было поставлено несколько пеньков: на один садился он, на другие посетители. Когда я пришел к нему, он усадил меня на пенек, а сам сел на такой же пенек напротив.
Старец отличался даром прозорливости. Он мог заранее узнать, кто и с каким вопросом к нему идет. Многие свидетельствовали о том, что он знал такие подробности об их жизни, которые не мог узнать иначе как сверхъестественным образом. Многочисленные случаи подобного рода приводятся в житии старца Паисия.
Старец Паиси
В этот период своей жизни отец Паисий беседовал с людьми по двенадцать-тринадцать часов в сутки. При этом он не оставлял молитвенного правила, окончив которое, валился с ног. Спал он, как и прежде, не больше двух-трех часов. Каждое утро он читал главу из Евангелия, а если оставалось время, то еще главу из Апостола. Псалтирь он прочитывал целиком каждые три дня, разделив ее для этого на три части. Иногда он уходил в лес, чтобы остаться наедине с Богом, но и по дороге туда, и по дороге обратно его обычно поджидали люди.
Многие афонские монахи – как насельники общежительных монастырей, так и келлиоты – приходили к старцу за советом и за духовным руководством. Он общался с ними очень просто, а если считал нужным кого-то вразумить, то делал это мягко и с любовью.
Много внимания старец Паисий уделял общению с детьми. С ними он был, как ребенок: мог с ними играть, шутить, обливать их водой из шланга. Любил угощать детей лукумом или пасхальными яйцами. Иногда ради общения с детьми он должен был отказываться от встреч с ожидавшими его взрослыми.
Старец Паисий с юным посетителем у входа в свою келью
На Афоне есть своя средняя школа, Афониада, где ученики проходят обычный общеобразовательный курс, но при этом изучают на начальном уровне богословские предметы, участвуют в богослужении и ведут полумонашеский образ жизни. Ученики Афониады были частыми посетителями старца Паисия. Старец не склонял их к принятию монашества, но каждому помогал найти свой жизненный путь.
Помимо дара прозорливости, старец Паисий обладал и другими особыми дарами. Например, он мог исцелять людей. Происходило это не одномоментно и не на глазах у других. Он исцелял молитвой: человек просил помолиться о его выздоровлении – и выздоравливал. Таких случаев было много, так что его слава как целителя распространилась по всей Греции. Многие исцелялись после того, как написали ему в письме о своей болезни и попросили молитв.
За пределы Афона в последние годы старец выезжал редко. Иногда он посещал Иоанно-Богословский монастырь близ Салоник, дважды ездил на Синай, дважды посещал села во Фракии, где компактно проживают помаки – мусульмане, говорящие на болгарском языке. Некоторые из них после встречи со старцем крестились.
Газет старец не читал, радио и телевизора у него не было. При этом он знал о том, что происходило в мире, от своих посетителей или через молитву. Он мог предсказывать события. Так, например, в 1979 году он говорил:
– Коммунизм падет. Советский Союз распадется на много маленьких государств. В Албании будут открыты церкви и наступит расцвет Православия.
Однако некоторые его пророчества, по крайней мере, до настоящего момента, не сбылись. Многие – и я в том числе – слышали от него предсказание о том, что Константинополь будет принадлежать Греции. Это его предсказание стало в Греции настолько популярным, что некоторые приезжали специально для того, чтобы от него это услышать. Одному посетителю, спросившему, когда мы войдем в Константинополь, он ответил:
– Ты лучше вот что скажи: Христос вошел в твое сердце? Вот об этом лучше позаботься, а не о том, когда мы в Константинополь войдем.
Среди посетителей старца были и инославные христиане. Он не принуждал их переходить в Православие, но открывал перед ним богатства православной веры. Многие из них в результате его бесед становились православными.
Но были и те, кого увещания старца не убеждали. Однажды, когда он беседовал с группой посетителей, один мужчина сидел молча, а потом, когда остальные ушли, вдруг набросился на него, схватил за горло и закричал:
– Ну, ты! Достал уже со своими богами!
Старец тут же отшвырнул его, так что тот даже упал на землю, и грозно сказал:
– С какими такими «богами»?! Я Богу Единому в Троице поклоняюсь! А ну, пошел отсюда вон!
Мужчина ретировался.
В другой раз к старцу пришел молодой мусульманин из числа помаков, которых он посещал во Фракии, и сказал:
– Слышь, старый, чтоб ноги твоей больше во Фракии не было! Если еще раз там появишься, пеняй на себя!
Старец в ответ рассказал ему всю его жизнь:
– Да что ты такое говоришь, негодяй! Ты в Германии вырос, здоровенная дубина, образование там получил, потом в Мекку поехал, тебя там мусульманином сделали. Турки тебя наняли, чтобы ты на Крит поехал и пастухом прикинулся, а сам за военными базами следил. Иди прочь отсюда!
Пришлось и тому покинуть келью старца.
Беседы старца Паисия
Некоторые посетители, особенно в последние годы жизни старца, приходили к нему с магнитофоном, чтобы записать его поучения. Но он обычно требовал, чтобы магнитофон выключили. Иногда он заставлял человека вынуть маленький магнитофон, который тот прятал в кармане, не предполагая, что старец заметит это, и выключить его.
Старец Паисий
Однако в женском Иоанно-Богословском монастыре, который был основан при помощи старца и куда он часто наведывался, сестры с самого начала стали записывать его поучения – сначала в тетрадки, а потом на магнитофон. Свои записи они показывали старцу, и он при необходимости вносил в них поправки. После его смерти сестры собрали все, что успели записать за четверть века, систематизировали и издали в шести томах. Это собрание бесед старца Паисия раскрывает его как мудрого духовника, способного давать простые ответы на самые сложные вопросы.
В предисловии к первому тому этого собрания говорится: «Простой монах, получивший лишь элементарное образование в начальной школе, но щедро облагодатствованный мудростью по Богу, он воистину истощил себя ради ближнего. Его учение не было проповедничеством или катехизаторством. Он жил по Евангелию сам, и поучения проистекали из его собственной жизни, отличительным признаком которой являлась любовь. Он ‘‘образовал себя’’ согласно Евангелию и поэтому, в первую очередь, учил нас всем своим обликом, а уже после этого – своей евангельской любовью и богопросвещенным словом. Встречаясь с людьми – такими непохожими друг на друга, – Старец не просто терпеливо выслушивал то, что они ему поверяли. С присущими ему святой простотой и рассуждением он проникал в самую глубину их сердец. Их боль, их тревогу, их трудности Старец делал своими. И тогда, неприметным образом, происходило чудо – изменение человека».
Свое служение людям старец Паисий сравнивал с пророческим:
– Мне больно дважды, – говорил он. – Сначала, когда я что-то предвижу и кричу, чтобы мы предупредили готовящееся зло. И потом, когда на это не обращают внимания (необязательно от пренебрежения), зло случается и меня начинают просить о помощи. Понимаю сейчас, как мучились пророки. Величайшими мучениками были пророки! Они были мучениками бóльшими, чем все мученики, несмотря на то что не все они умерли мученическою смертью. Потому что мученики страдали недолго, тогда
