Путь к Храму. Рассказ - Константин Савитрин
Я твёрдо верю и даже знаю, что жизнеспособность храма, его преданность Богу или мамоне зависит от людей – от служителей и прихожан. Верю и знаю, что могут прийти новые служители и прихожане, которые изгонят торговцев из храма и восстановят богослужение и богопочитание в духе и Истине.
А пока… Мне, как и многим прихожанам было известно, что настоятель действующего храма разъезжал на "Мерседесе". Откуда у него появились к этому средства – не известно. Но ходили слухи о большом пожертвовании на нужды храма. И это было поводом к преткновению и соблазну для паствы, среди которой было очень много тех, что жили от зарплаты до зарплаты. А для имущих было поводом к преткновению и соблазну, от убеждённости в том, что Бога, Его прощение, Его помощь и даже Его Любовь можно купить через подкуп служителя культа… Деньги, полученные в качестве пожертвования, – от нечистых на руку, отмаливающих свои грехи согласно принципу «не согрешишь – не покаешься» не могли быть ко благу ни самого храма, ни ко благу прихожан. В этом я был убеждён.
По поводу же полуразрушенного храма меня привлекла одна заметка, в которой некто из старожилов рассказывал услышанное им от прадеда предание.
Якобы раньше в этих местах жили несколько семей старообрядцев, среди которых известна была передававшаяся из поколения в поколение легенда о древнем языческом славянском капище. И оно будто бы располагалось именно на том самом месте, где был построен храм Рождества Христова. Было так или нет, не известно…
Эта заметка привлекла моё внимание ещё и потому, что прапрадед мой так же был старообрядцем и главой одной из упомянутых семей. Он рассказывал моему деду, тот – моему отцу, а последний – мне, что старообрядцев преследовали. И даже были случаи поджога домов старообрядческих семей. Один из таких случаев описали местные газеты. Произошло это ещё до революции, аж в девятнадцатом веке. Происшествие расследовалось полицией и было признано актом самосожжения. Но по словам прапрадеда такого быть не могло. Ведь согласно вере христианской не только новообрядческой, но и старообрядческой, как и любой другой самоубийство и убийство – величайшие грехи. И ни один истинный христианин, как бы невежественен он ни был, не может считать, что таковые позволены Богом. Да, старообрядцы запирались в своих домах, уходили в леса. Но ни один из них хотя бы лишь из страха Великого Суда не стал бы сжигать себя или, тем более, ближних своих. Самосожжения не было, был поджёг. Так рассказывал прапрадед деду, а тот – отцу моему, и последний – мне. На вопросы окружающих, кто поджигал, первый рассказчик отвечал просто: «Сам я не видел. И рассказать мне было некому». Предполагать и обвинять бездоказательно он считал недопустимым для христианина. Он даже полагал, что недопустимо нам – грешным – судить кого-либо. И повторял он порой из Писания: «Оставьте Мне суд и отмщение, и Я воздам».
О том, что было в стародавние времена, в том числе о древнем языческом славянском капище сохранилось крайне мало сведений. Но по всей видимости именно на месте этого капища был построен храм Рождества Христова, вероятно, чтобы стереть в памяти жителей языческий культ и затмить его христианским.
При размышлении над этим в сознании всплыло слово «кощунство». В толковом словаре Ожегова прочитал, что оно означает «глумление, надругательство над кем- или чем-нибудь почитаемым, над святыней (первонач. религиозной)». То же значение было у слова «святотатство». Задумался, относится ли это только к осквернению каких-то определённых святынь, например, православных или любых, в том числе так называемых языческих или инославных? Пришёл к следующему пониманию. Такие понятия, как Культура («культ»+«ур» или почитание Света) и Истина есть понятия, которые выше любой отдельной религии или философии. И нет религии или философии выше Истины. Нет какой-либо национальной культуры, которая была бы выше Культуры всеобщей. Последователи же всякой религии или философии, присваивающие своей и, значит, себе исключительное право на обладание Истиной или Культурой и лишающие всех других такого права, уже совершают кощунство или святотатство в отношении всех иных религий и философий, полагая их святыни и их понимание Истины и Культуры – ложными и даже диавольскими. И если так, то, конечно, сожжение языческого капища, как и святыни любой религии не могло пройти без последствий.
Читал также, что согласно верованиям многих народов Востока карма кощунства лежит около предательства. Снова задумался, почему так? Не потому ли что совершающие святотатство в отношении чужих богов и святынь, совершают такое же святотатство в отношении своих?! Ведь, сея семена разрушения, они неизбежно пожнут от этих посевов. И готовые уничтожать всех несогласных с ними и всё по их разумению чуждое истинной вере, эти ревнители своей веры бросают чёрную тень на эту свою веру. Разрушающие чужие святыни приводят в действие закон «что посеешь, то и пожнёшь» и готовят разрушение их собственных святынь…
Вот и те, кто разорял славянское языческое капище, чтобы построить православный храм, не заложили ли в фундамент его семя разрушения, которое выросло и во время войны принесло соответствующий плод?!… Известное на Востоке понятие кармы по содержанию созвучно с тем, что писал апостол Павел: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Галат. 6:7-8). Храм построенный на новом и свободном от осквернения святынь иных верований мог существовать долго недоступный разрушителям. Но вот храм, построенный на пепелище чужой святыни, не должен ли был в свою очередь так же стать жертвой кощунства?!
Обычно действие кармы относят к людям и их объединениям. Но, полагаю, что оно может быть распространено и на творения рук человеческих. Ведь именно человек вкладывает в творения свои частицу души своей. А если душа была отравлена надругательством над святынями, хотя бы и чужими, какой может быть карма нового построения?…
8
И вот события недавнего времени. Было принято решение о восстановлении церкви Рождества Христова, которая по словам нашего митрополита представляла историческую и культурную ценность, а
