По следам «Диагностики кармы» - Алексей Таас
Но самый громкий скандал с потерей лазаревских денег в стенах «Академии парапсихологии» приключился совсем уж мистически (или он был выдуман заинтересованной стороной?). И конечно же шуму, крику в связи с очередной потерей денег автор «Диагностики» выплеснул со свойственной ему истеричностью. Как я заметил, «кидали» и обворовывали Сергея Николаевича за милую душу регулярно. Тот же его родственник тырил книги для «левой» реализации не пачками, а целыми типографскими партиями. И каждый раз реакция Лазарева была такой, словно обманули его в первый раз.
Сорок миллионов
Майским утром 96-го года в типичном для него взведённом состоянии в офис на Шкапина врывается Сергей Николаевич. В руках держит тот самый чёрный чемоданчик-«дипломат» из «бардачной» комнаты и, нервно тряся им, вопрошает меня:
– Сколько здесь?!
– Мне деньги никто не сдавал под расчёт, сколько в этом «дипломате» мне неизвестно. Вон, в стаканчике на полке, есть несколько рублей для покупки картофеля и хлеба… про остальные деньги я не могу Вам ничего сказать.
Лазарев молниеносно разворачивается, и только слышу металлический лязг захлопывающейся входной двери в квартиру.
Далее, как выяснилось позже, он забрасывает кейс домой: «Олечка, пересчитай!» И снова появляется на Шкапина, 2. С недовольным выражением лица Лазарев плюхается на диван в зале, чего-то выжидает. Я в рабочей комнате сижу за компьютером. Остальных работников в офисе в тот день не было. Наконец истошно взвизгивает телефон. В ожидании нехорошего исхода дела Лазарев поднимает телефонную трубку и слышит вопль жены о недостаче денег в принесённом им кейсе.
Кража ли это была или мистическая дематериализация, а может чей-то хитроумный проект – автор нашумевших книг, человек с неординарными способностями, диагностирующий Солнце и Луну, под спиртовым допингом вкачивающий по трубке капельницы собственную донорскую кровь из банки обратно в вену, от одного сильного желания которого пропадают все грибы в Ленинградской области, причину пропажи в собственном офисе крупной суммы денег так и не установит. Зато в классическом жанре плутовского романа пыхтящая гневом праведности Ольга Марсовна Григорьева-Лазарева на следующий день появляется в офисе «Академии парапсихологии» и вырывает бразды правления у Базилича.
– Я за копейки работаю в институте, а здесь в офисе сидят и не знают, куда подевались миллионы, – доносятся слова возмущённой Ольги Марсовны из кухни офиса. – Так еще и не принимают меня в фирме моего супруга!
Базилич затравленным зверем забаррикадировался вместе с морячком Андрюхой Митриковым и со мной в рабочей комнате – «баба на корабле – к беде». После вчерашнего известия о нехватке денег в кейсе, к сегодняшнему, официально объявленному, визиту Марсовны в офис, мы с Денисом буквально вылизали помещение – навели порядок в царстве мужиков к приходу дамы. Но Шмонин не пустил её в рабочую зону, и она направилась на кухню поплакаться в жилетку Дениске.
Пару дней спустя, по-барски расставив ноги в центре гостиной, где вдоль стен на стульях сидела меняющаяся изо дня в день в лицах «свита», Лазарев демонстративно громко в трубку телефона чеканил: «Олечка… я понял… всё… конечно… я выгоняю Алексея… Олечка, да!»
Фигуру Лазарева в позе Маяковского я видел в проёме полуоткрытой двери из рабочей комнаты. Ждать церемоний расставания с шефом мне не хотелось: я человек восточный, где полунамёками можно высказать гораздо больше, чем европейской трескотнёй долгих выяснений отношений. Я тихо встал из-за стола и по-кошачьи улизнул из офиса. Стараясь не шуметь тяжёлой входной дверью, пальцами придерживаю её край и на двух сантиметрах до полного прилегания к наличнику я плавно отпускаю дверное полотно. Поворачиваюсь к ступеням вниз, и вдруг позади себя слышу страшный грохот – это с диким шумом на весь подъезд захлопнулась нежно прикрытая мной металлическая дверь в квартиру! Как будто её раскачали и со всей дури бросили от нестерпимой злобы. Ну что тут поделаешь – в офисе «кармического катализатора» и не такие фокусы случались.
«Вне себя он был» – донесли до меня лазаревскую реакцию на мой поневоле шумный уход из офиса «Академии». Базилич добавил: «Мужик он, конечно, суровый, но чтобы так лютовал… Наскочил на меня: зачем ты, мол, всё время Лёху прикрывал?» Получается, в ситуации с потерей большой суммы денег стрелку в офисе перевели на меня?
А ведь тем самым утром, когда я раньше всех прибыл на Шкапина, 2, дверь в квартиру-офис мне не поддалась – ключ не открывал. Намучившись с замком, я вышел на улицу и, увидев крепкого мужика, попросил его помочь мне открыть дверь. Тот с недоверием взглянув на мою физиономию, три раза спросил: точно ли я имею право туда входить, и затем без всякого напряжения открыл ключом дверь. Судьба подавала мне знак: не ходи туда больше, но я не распознал его.
Вот еще один характерный эпизод, разыгравшийся за три месяца до этого скандала. Тёплым вечерком я прогуливался по Московскому проспекту – знакомился с новым для меня городом. У наземного павильона станции метро «Парк Победы» стояла толпа, меня это привлекло. Я еще не знал традиций жителей крупных городов, которые имеют привычку встречать своих близких на выходе из метро или на остановке. Подошёл к толпе и сразу заприметил одну старушку, потому что она была единственная пожилая среди совсем молодых людей в столь вечернее время. Мне тогда уже было известно, что на ближайшей от данной станции метро улице Варшавской располагался межвузовский студенческий городок, где проживали «дети разных народов». Сначала старушка странно металась среди молодых людей, галдящих на разных языках. «Пьяная что ли» – мелькнуло у меня. И вдруг она вцепилась в одного, потом в другого и остановилась на худощавом парне азиатской внешности, и как бы через силу стала лепетать: «Он украл у меня деньги!» Неуверенность её заявления вызвала усмешку у русских парней, оглянувшихся на неё. Пока парень-азиат приходил в себя от нападения старушки, как из-под земли нарисовался милиционер и уволок обоих в опорный пункт милиции. Я поплёлся за ними. В околотке сидел дежурный, который стал записывать показания. Старушка никак не могла определиться с суммой украденного и где эти деньги прежде находились при ней – в кармане, в кошельке. Парень-азиат только дёргался и по-ребячьи оправдывался. «А Вы кто такой будете?» – обратился ко мне дежурный – фактурной наружности молодой мужчина, которому с его внешностью и голосом логичнее было бы находиться на театральной
