Суфии - Идрис Шах
Многие люди симпатизировали ему, но не осмеливались поддерживать, так как их деятельность проходила на внешнем плане, а Ибн аль-Араби работал на внутреннем. Сохранилось письменное свидетельство того что один уважаемый богослов заявил: «Я нисколько не сомневаюсь в том, что Мухиуддин (Ибн аль-Араби) отъявленный лжец. Он – глава еретиков и закоренелых суфиев». Однако великий теолог Камалудин Замлакани как-то воскликнул: «Сколь невежественны те, кто противостоит шейху Ибн аль-Араби. Его возвышенные рассуждения и драгоценные произведения слишком сложны для их понимания».
Приведем еще один известный случай. Как-то раз знаменитый учитель шейх Изедин ибн Абдесалам проводил с группой учеников занятия по религиозному праву. Во время дискуссии между собравшимися разгорелся спор по поводу того, кого следует считать лицемерными еретиками. Один из присутствующих процитировал в качестве яркого примера высказывания Ибн аль-Араби. Учитель не стал опровергать это утверждение. Позже, обедая с учителем, Салахуддин, ставший впоследствии шейхом ислама, спросил его, кто, по его мнению, является величайшим мудрецом века:
«“Что тебе до этого? Ешь!” – ответил учитель. Я понял, что он знает, перестал есть и стал заклинать его именем Бога назвать этого человека. Он улыбнулся и сказал: “Это шейх Мухиуддин Ибн аль-Араби”. Я был так потрясен этими словами, что на какое-то время лишился дара речи. Шейх спросил, что со мной происходит. Я сказал: “Я удивился потому, что только сегодня утром какой-то человек назвал его еретиком, и вы ничего не сказали ему на это, а теперь вы называете Ибн аль-Араби Столпом века, величайшим из людей и учителем мира”. “Но ведь это было на встрече с учеными-правоведами”, – ответил он».
Больше всего нареканий вызвал поистине удивительный сборник любовных песен Ибн аль-Араби, известный под названием «Толкователь желаний». Эти стихи столь возвышенны, многозначны и полны такими фантастическими образами, что их воздействие на читателя иначе как магическим не назовешь. Для суфия они олицетворяют собой плоды наивысших достижений в развитии человеческого сознания. Справедливости ради добавим, что Д. Б. Макдональд считает излияния Ибн аль-Араби «странной беспорядочной смесью теософии и метафизических парадоксов, во многом такой же, как теософия наших дней».
Для ученых одним из важнейших моментов, связанных с «Толкователем желаний», является то обстоятельство, что сохранились комментарии автора к этому произведению, в которых он поясняет, как можно совместить его систему образов с ортодоксальным исламом. Все это можно понять, только зная историю создания книги.
В 1202 году Ибн аль-Араби решил совершить паломничество. Затратив некоторое время на путешествие по северной Африке, он прибыл в Мекку, где встретил группу эмигрантов-мистиков из Персии, радушно принявших его в свою компанию, несмотря на то что в Египте его обвиняли не только в ереси, но, кажется, и вообще во всех смертных грехах. Дело дошло до того, что только по счастливой случайности ему удалось избежать смерти от руки покушавшегося на него фанатика.
Главу этой группы звали Мукинуддин. У него была прекрасная дочь по имени Низам, отличавшаяся набожностью и сведущая в религиозном праве. Духовные переживания Ибн аль-Араби в Мекке и символическое описание пути мистика были выражены в стихах, посвященных этой девушке. Ибн аль-Араби осознал, что человеческая красота связана с божественной реальностью, поэтому ему удалось написать стихи, в которых он не только воспел совершенство девушки, но и соответствующим образом передал идею высшей реальности. Ортодоксальному духовенству не дано видеть подобную связь, поэтому они были глубоко возмущены. Сторонники поэта, зачастую безуспешно, пытались донести до сознания людей идею, что истинная реальность может быть выражена сразу несколькими различными способами. Они ссылались на то, что Ибн аль-Араби приводил мифы и легенды, а также традиционные исторические материалы для описания скрытых в них эзотерических истин, делая это в развлекательной форме. Но во времена Ибн аль-Араби, так же как и сегодня, очень немногие понимали, что один и тот же фактор может обладать многими различными смыслами. В лучшем случае обычный человек способен допустить, что «прекрасная женщина – это божественное произведение искусства». Он не в состоянии одновременно воспринимать красоту женщины и божество. В этом заключается суть проблемы, связанной с суфийской точкой зрения.
Вследствие этого «Толкователь желаний» внешне выглядит как сборник эротической поэзии. Прибыв в Алеппо – оплот ортодоксального духовенства Сирии, – Ибн аль-Араби обнаружил, что мусульманские богословы называют его просто притворщиком, который пытается выставить свою эротическую поэзию в более выгодном свете, приписывая ей некий скрытый смысл. Он немедленно начал работать над комментариями к своему произведению для того, чтобы его работа оказалась в фокусе ортодоксальных мыслителей. В результате ученые были полностью удовлетворены, поскольку автор своими пояснениями поддержал их собственное видение религиозного закона. Но суфии видели в «Толкователе» и третье значение. Применяя знакомую терминологию, Ибн аль-Араби показывал им, что поверхностные вещи тоже могут быть истинными, и что любовь человека имеет несомненную ценность, но и то, и другое служит завесой для истинной реальности или является ее производным.
Именно к этой внутренней реальности он нас отсылает, когда признает правомочность различных проявлений формального мышления, но настаивает на истине, которая от всего этого отличается и все превосходит. Вот как профессор Николсон перевел одно из его стихотворений, которое больше всего шокировало святош, полагавших, что путем спасения идут именно они:
Мое сердце может принять любую форму:
Для монаха оно станет монастырем,
для идолов – храмом,
