Клад отца Иоанна - Лимонов Анатолий Иванович
ЭПИЛОГ
Я опять сиделв электричке, которая с каждым перегоном, с каждой станцией увозила меня вседальше и дальше от Мещерского края и от Прасковьи. От чувства разлуки сердцекак-то печально томилось, сжималось от холода одиночества. Но я успокаивалсебя, говоря, что мы расстались ненадолго и что скоро обязательно встретимся,вновь сможем взять друг друга за руки и заглянуть друг другу в глаза... Заокошком проплывали теперь уже совсем загустевшие темно-зеленые лесополосы, уподножия которых желтели кусты акации и алели цветки шиповника (розы собачьей,грустно усмехнулся я). А травы, высотой до полутора метров, раскрашенныегорошком и вьюнками, клевером и колокольчиками, лютиками и кашкой, анисом истрелами подорожника, терпеливо ожидали своих косарей.
От грустныхмыслей, навеянных расставанием с девочкой Прасковьей, меня отвлек голос,показавшийся мне знакомым. Я повернул голову и увидел уже известных мнеторговцев фаст-фудом.
- Горячиепирожки, гамбургеры, хот-доги, чаек-кофеек! - катил тележку краснощекий мужчинав белом халате. А девушка на сей раз несла перед собой лоток со всевозможнымипирожными и домашней выпечкой. Огромный термос висел у нее за спиной, точнокислородный баллон у аквалангиста. Душа моя невольно встрепенулась.
- Чегожелаете, молодой человек? - вежливо поинтересовался продавец, подставляятележку прямо к моим ногам.
Я, мигом забыво своей тоске, хотел уж было вновь порадовать торговца крупными закупками, ноподумал, что хотя бы в день своей исповеди следовало бы обуздать свою плоть ине поддаться очередному соблазну напичкать себя всякой вкусной всячиной!Поэтому я только лишь заглянул в тележку, проглотил слюну и, виноватоулыбнувшись, сказал:
- Нет,спасибо, ничего не надо!
Мужчинаудивленно пожал плечами и отошел. (Неужели все еще помнил меня и мой аппетит,такой прибыльный для него?!)
- Может,сладкого? Или чай? - как-то уже безнадежно предложила девушка.
Я отрицательнопокачал головой. Они вздохнули и пошли дальше по вагону:
- Булочки,суфле, домашняя выпечка, лимонад, орешки...
Чтобыокончательно избавиться и от печали, навеянной разлукой с Пашкой, и отсоблазнительных искушений желудка, я решил лучше почитать толстую черную книгу,которая лежала на дне моей дорожной сумки в компании с дарами мещерских краев,которыми снабдили меня в дорогу заботливые неунывайки-«зернышки». Я раскрылсумку, отодвинул большой пакет с двадцатью кулечками земляники, убрал мешочки слисичками и с первыми маленькими, толстенькими и упругими подосиновиками вмалиновых беретах, приподнял увядший букет полевых цветов, подаренный кем-то издевчат и, наконец, интереснейшая книга вновь была в моих руках. Раскрыв ее, яневольно поразился: закладка так и лежала на 179 странице, на том самом месте,куда я ее положил две недели тому назад. Надо же, как ярко и насыщенно прошлаэта половина июня, раз мне ни разу так и не удалось заглянуть в «Жития святых»и узнать про то, как же все-таки завершилась история об охотнике и святой девеФеоктисте! Я взглянул на часы в мобильнике, расслабился, устроился на диванчикепоудобнее, отодвинул календарик-закладку, нашел в тексте нужный абзац и...вновь погрузился в увлекательное чтение.
«... Когданастало ожидаемое время, охотник опять сговорился с товарищами своими плыть наостров Парос для ловли зверей. Перед отъездом на корабль он взял у пресвитера вмаленький чистый ковчежец частицу Пречистых и Животворящих Тайн, как повелелаему блаженная Феоктиста, и, с честию сохраняя ту частицу при себе, отплыл.Доплыв до этого острова, он с Божественными Тайнами пошел к тому запустеломухраму Пресвятой Богородицы, в котором в предыдущем году беседовал с блаженною.Но, войдя в тот храм, не нашел святой Феоктисты. И подумал он, что преподобнаяушла в дальнюю пустыню или же сделала себя невидимою, так как с охотником темпришли и некоторые другие из его товарищей. В скорби вышел охотник из храма ипошел за своими товарищами. Вскоре он тайно ушел от них и, возвратившись, одинпришел ко храму, - и тотчас явилась преподобная Феоктиста на том же самомместе, где и прежде стояла, одетая в ту одежду, которую охотник дал ей впрошлом году. Увидев блаженную, охотник пал на землю и поклонился ей. Она жебыстро подошла к нему и со слезами сказала:
- Не делайсего, человек, - ибо ты держишь Божественные дары. Не бесчесть Тайн Христовых ине опечаливай мою худость, ибо я недостойная женщина.
И, взявшиохотника за одежду, подняла его с земли. Он же, вынув ковчежец с БожественнымиТайнами, подал ей. Преподобная сначала пала на землю пред Божественными Тайнамии омочила землю слезами. Затем, встав, приняла святые дары в свои руки,причастилась и с умилением сказала:
- Нынеотпущаеши рабу свою, Владыко, ибо видели очи мои спасение мое, и я в рукиприяла оставление грехов. Ныне отойду, куда повелит благость Твоя.
Сказав это,она горе́ подняла руки свои и долго стояла, молясь и прославляя Бога,затем с благословением отпустила охотника к его спутникам.
Пробыв наострове несколько дней, охотники наловили много коз и оленей и возвратились накорабль. А тот охотник снова отлучился от них и один пошел ко храму, желаясподобиться от преподобной молитв и благословения в путь. Он подошел к томуместу, где прежде с нею беседовал, - и увидел блаженную, лежащую на землемертвою. Руки ее были сложены на персях, святая же душа ее отошла в руце Божии(преподобная Феоктиста умерла в 881 году после 35-летних подвигов на о. Парос -гласила сноска). Припав к честным мощам ея, охотник лобызал честныя ноги ея иомывал их слезами. И недоумевал он, что делать, ибо был очень прост и жизньсвою проводил больше по пустыням, между зверями, нежели в городах - междулюдьми. Не догадался он даже пойти к другим охотникам и рассказать опроисшедшем им, вместе с ними с честию похоронить сие святое тело. Выкопавнемного земли, сколько можно было поскорее выкопать, он один положил в нее телопреподобной. При сем он дерзнул отделить от святого тела руку - себе наблагословение, желая ту руку с честию хранить в доме своем. Но хотя сделал этоон и с верою, по любви и усердию к преподобной, однако не угодно было дело этоБогу, как это видно из последующего рассказа. Отделив руку, он завернул ее вчистый платок и, положив к себе за пазуху, пошел к своим товарищам, бывшим ужена корабле, но ничего им не сказал. Уже было поздно, когда они отплыли отберега и, распустив паруса, поплыли при попутном ветре. И думали все охотники,что корабль их идет быстро, - как летит птица, - так что надеялись рано поутруприбыть к горе Еввейской. Но, когда рассвело, они снова оказались на том жеместе - при береге острова Пароса, и корабль их стоял недвижим, как будто быудержанный якорем или же возвращенный назад какою-нибудь рыбою реморою (рыбаэта называется реморою от глагола гешогео - двигаю обратно, задерживаю), потомучто она, собираясь около корабля большими стаями, задерживает его ход. На всехнапал страх, и все стали спрашивать друг друга, не согрешил ли кто и чей грехудерживает их, так что корабль не может даже двинуться с места. Тогда охотник,взявший руку преподобной, познав грех свой, вышел из корабля и тайно оттоварищей своих пошел ко храму. Приблизившись в мощам преподобной, он приложилсвятую руку ея к суставу, на свое место и, немного помолившись, возвратился ктоварищам. Когда он вошел на корабль, последний тотчас двинулся со своего местаи поплыл без всякого препятствия, и все обрадовались. Когда корабль быстро плыли уже был близко к Еввее, охотник начал рассказывать товарищам своим все, что сним случилось: о том, как прошлым летом он обрел преподобную Феоктисту, анынешним летом принес ей Божественные Дары и как по смерти святой взял руку ея,и по этой причине они всю ночь были удерживаемы. Те, выслушав обо всемслучившемся, пришли в умиление, но на охотника стали сильно роптать и гневаться,что не сказал им об этом тогда, когда они были еще на острове том «дабы, -говорили они, - и мы могли сподобиться благословения угодницы Божией».Повернувши назад корабль, они с большою поспешностью опять поплыли в Парос и,достигнув острова, все вместе пошли ко храму. Со страхом войдя в него, ониподошли к тому месту, где положено было честное тело преподобной. Место онинашли, а тела не нашли - видели только отпечаток лежавшего на земле тела, таккак ясно изобразились следы, где лежала голова и где - ноги. Все они оченьудивились и недоумевали, куда скрылась преподобная...»
