Апокалипсис всегда. Психология религии и духовности - Антон Владимирович Шугалей
Итак, в обоих рассмотренных отрывках центральным императивом выступает вера: «не бойся, только веруй», «дерзай, дщерь, вера твоя спасла тебя». Традиционно это место толкуют в следующем ключе: женщина, которая страдает маточным кровотечением, совершает в некотором роде преступление, подходя и прикасаясь к Иисусу, потому что болезнь делает ее ритуально нечистой (подобные процессы считались в ветхозаветные времена нечистыми). А значит, она социальный изгой – как прокаженный, – только в более легкой форме, так как, конечно, не может никого заразить своим состоянием. Прикосновение женщины к Иисусу, как учителю, может расцениваться как крайняя дерзость, и гипотетически ее могла ждать за это даже смертная казнь через побиение камнями (хотя вряд ли случилось бы именно так). В любом случае то, что она находится в толпе, неизбежно прикасаясь к другим людям, может вызвать у них негативную реакцию, если они это заметят.
В ситуации с воскрешением дочери начальника синагоги Христос заходит в комнату, где лежит усопшая, и говорит: «не смущайтесь и не плачьте, девица не умерла, но спит». Толкователи из Бультмановской школы, например, будут говорить, что здесь нет момента именно воскрешения, просто девочка впала в летаргический сон, а Иисус это знал и вывел ее из него. Но он «видит смятение и плачущих и вопиющих громко», значит, начался обряд погребения. В Палестине хоронят в день смерти по причине жаркого климата, а не через три дня, как у нас. Чтобы установить факт смерти, существовали специально обученные люди – левиты – священники, которые проверяли, жив ли человек, поднося к его носу и рту маленькие бронзовые зеркальца и выполняя еще целый алгоритм проверки. К этому относились очень серьезно. Как только печальный факт был установлен, начинался обряд погребения. В древних культурах он всегда подразумевал историю с плакальщицами, и даже сейчас в отдаленных деревнях встречается этот обычай. Это были преимущественно женщины, их специально приглашали, чтобы оплакивать умершего родственника или выразить горе по поводу, например, стихийного бедствия. В древних культурах они всегда выполняли важную функцию: фактически канализировали эмоции горя, если на родственников нападало оцепенение. Плакальщицы могли вывести их из этого состояния. Они умело создавали соответствующий эмоциональный фон, который полезен человеку, который впал в отрицание. Это нужно, чтобы он смог начать выражать эмоции. Однако если у вас есть склонность к эмпатии, и вы увидите такое театрализованное действие, это может сильно ударить по нервам. Представьте, что за вами идет толпа и кричит во весь голос, причем эти тексты, как и многие другие из обрядового фольклора (а жанр причетов [59] относится к обрядам), могут быть весьма жесткими. Я слышал, и мне не хотелось бы слышать это никогда.
Итак, плачущие и вопиющие – это не семья умершей, это именно плакальщицы, а значит, похороны начались, то есть девочка умерла. Почему тогда Иисус сказал, что она не умерла, но спит? Часто эту фразу толкуют так, будто он намекает, что смерть – всего лишь сон. То есть это осмысляется с позиции его божественной силы и власти. Здесь, правда, есть еще один любопытный момент, остающийся непонятным: когда женщина, страдающая кровотечением, прикасается к нему в толпе, из него уходит сила, и он это чувствует. Возникает вопрос, что значит «вышла сила» – куда вышла, как? Неужели он не управляет ею? Это не коррелирует с идеей его божественного всемогущества и контроля – по сути, человек украл для себя исцеление. Если бы Иисус этого всего не почувствовал, женщина так бы и ушла незамеченной. То есть ситуация вступает в противоречие с традиционным пониманием божественной природы Иисуса. Чтобы это противоречие разрешить, нужно понять, что мы не можем рассматривать какие бы то ни было тексты без учета их психологической интерпретации. Психологическое содержание здесь основное. Психика человека является в некотором роде первичным зеркалом. Мы уже рассматривали пример, когда один и тот же факт люди с разным уровнем сознания описывают и объясняют по-разному. Одни в каком-то факте могут увидеть чудо, другие – естественное стечение обстоятельств, и зависеть выбор будет именно от психологической зрелости человека, то есть ключевая роль принадлежит интерпретирующему. Любой текст отражает психику автора, даже если этот текст максимально документальный. Научная картина мира очень долго не учитывала влияние наблюдателя, пока не столкнулась с квантовой проблематикой. Теперь понятно, что психика разных людей по-разному интерпретирует одни и те же факты.
Хочу обратить внимание, что историй с воскрешением в Библии достаточно немного. Более того, некоторые тексты, свидетельствующие о воскрешении, недостоверны. Например, в Евангелии от Матфея говорится, что многие умершие святые воскресли после смерти Иисуса: «Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мф. 27:50–53). Этот текст наводит на размышления: массовое воскресение мертвых на территории римской провинции не могло пройти незамеченным, и какой-нибудь историк об этом непременно бы упомянул. Воспринимать этот отрывок буквально мы сегодня не можем. Обратите внимание, этот текст в сознании обычно не оседает. Если рассматривать его буквально, получается, был эпизод после смерти Иисуса, когда множество мертвых воскресло, они пришли в Иерусалим «и явились многим». Если это исторический факт, возникает серьезный вопрос: с чего тогда все удивились, когда воскрес Иисус, если воскресло уже такое множество умерших? В чем заключались сомнения учеников относительно воскресения Иисуса, если толпы людей воскресли? Такое событие не могло остаться незамеченным. Об этих воскресших людях остались бы предания, как обо всем известном Лазаре, однако никаких житийных материалов на эту тему нет,
