Иисус Христос – Сын Человеческий - Халиль Джебран
Свидетельские показания женщины, одной из соседок Марии
ОПЛАКИВАНИЕ
На сороковой день после его гибели все соседки пришли к дому Марии утешить её и воспеть его.
И одна из них запела:
Где мой Источник, где?
И где пространство иное твоей благоухающей власти?
В каких полях ты бродишь ныне?
И где те небеса, куда взметнулась глава твоя и где глаголет ныне твоё сердце?
Эти долины стали бесплодны,
А мы — напрасны.
Вся зелень выгорает под безжалостным солнцем,
А наши фруктовые сады не приносят уж яблок,
А наши виноградники отравленным виноградом горя плодоносят.
Мы приготовили вино для тебя,
А наши ноздри вдыхают твой аромат далекий.
Где Цветок нашего первого родника, где?
И ты уже не вернёшься к нам никогда?
Не вернёшься вновь к нам жасмином,
Не вернешься цикламеном на обочине нашего пути
Скажи нам, что мы тоже найдём корни наши в земле.
Скажи, что наша вечная бескрайняя земля
Всегда будет карабкаться к небесам?
Где наш Иисус, где
Сын соседушки моей Марии,
Товарищ сына моего?
Где наш первый родник и где луга его иные?
Вернешься ли к нам вновь?
Придёшь ли к нам в любви потоке,
Ворвёшься ль эхом в наши сны?
Свидетельские показания Ахаза, владельца постоялых дворов
Я отлично помню то время, когда повстречал Иисуса Назаретянина. Иуда пришел ко мне в полдень четверга и предложил мне поделиться едою с Иисусом и его друзьями.
Он дал мне две серебряные монеты и сказал: «Купи всё, что ты сочтешь нужным для обеда».
Затем он подошёл к моей жене и сказал: «Воистину это знак отличия». Мы знали, что Иисусу вполне бы подошло звание пророка, ибо проделывал он множество чудес.
В сумерки пришёл он и его последователи, сели все дружно на лавку, всей толпой, притихшие и умиротворённые.
Казалось, прошли годы, пока не охватило их веселье. Они преломили хлеб и выпили вино, спели наши старинные напевы. А Иисус беседовал с ними до полуночи.
После того они оставили его одного на верхнем этаже и тихо перешли в другое помещенье, ибо после полуночи он всегда предпочитал оставаться в одиночестве.
Спать он не хотел; я слышал шаги его, лёжа в постели.
Ни он, ни друзья его не чувствовали себя счастливыми в это время.
Моя жена приготовила им рыбу по-галилейски и фазана с рисом и плодами граната, а я отнёс всё это к гостям, прихватив также кувшин вина из кипариса.
Всё оставил им, они же сообщили мне громким шепотом, что он желает в одиночестве побыть.
Спустя какое-то время, когда воцарилась тьма кромешная на небе, сошёл он к нам. Взглянул на меня и на жену мою, рукой провел по головёнке дочери моей и промолвил: «Доброй ночи всем вам. Мы сейчас поднимемся наверх всё и не будем уж боле беспокоить вас в сей тёмный час. Мы здесь побудем до появленья солнца над горизонтом».
Я же отозвался: «Господин, большая честь мне услужить вам. Другие хозяева дворов постоялых позавидуют мне, ведь вы пришли ко мне. Есть чем гордиться тут. Когда-нибудь я буду вспоминать приход ваш с важною гримасой на лице».
И он ответил: «Все хозяева дворов постоялых заносятся немало. А ты доброжелателен, приветлив. Ты подаёшь еду, не брезгуя голодным и жаждущим».
Тут Иисус повернулся к Иуде Искариоту, державшемуся чуть особняком от компании честной, и сказал: «Дай мне два шекеля».
Иуда подал ему два шекеля со словами: «Это — последние серебряные монеты в моём кармане».
Иисус взглянул на него и промолвил: «Скоро, очень скоро мошна твоя наполнится сребром».
Затем вложил две те монеты в мою руку и сказал: «Купи пояс шелковый дочери своей и прикажи носить его каждый день в память обо мне».
И вновь всмотрелся в лицо дочери моей, наклонился к ней и поцеловал девчушку в бровь. И сказал спустя мгновение: «Спокойной ночи всем вам».
И ушёл.
Никогда я не забуду его мелодичный голос: «Спокойной ночи всем вам».
Если вы хотите знать побольше о нём, спросите дочь мою. Она уж женщина взрослая теперь, но всё равно лелеет память о своем девичестве.
Говорит Сын Человеческий
«НОЧЬ И БЕЗУМЕЦ»
«Я люблю тебя, о ночь, чёрная и обнажённая; я бреду пылающей тропой, что выше всех моих грёз дневных. И когда моя нога соприкасается с землёй, дуб-великан сдвигается вперёд».
«Нет, ты не нравишься мне, о безумец, твоя тишина оглядывается на озеро, как большой отпечаток ноги, тобой, ушедшим, оставленный на песке».
«Я люблю тебя, о ночь, тишина и глубина; в сердце моего одиночества лежит в младенческой колыбели богиня, и в нём же рождаются все небеса, соприкоснувшиеся с адом».
«Нет, ты не нравишься мне, о безумец, твои содрогания пока ещё наполнены страданием, а песни подобны бездне, внушающей неимоверный ужас».
«Я люблю тебя, о ночь, дикая и страшная, ты — мои колосья, переполненные зерном покорённых наций и вздохами забытых стран».
«Нет, ты не нравишься мне, о безумец, твоя тишина отнимает маленькие души товарищей, а с душою монстра не можешь стать ты другом».
«Я люблю тебя, о ночь, мучительная и ужасная; моя грудь освещена пылающим на море кораблем, а мои губы овеяны кровью погибших воинов».
«Нет, ты не нравишься мне, о безумец, возжелавший душу сестры, ты не получишь её».
«Я люблю тебя, о ночь, радостная и веселая; та, что пребывает в моей тени, напиток девственного вина, та, что следует за мной, о грешница веселая».
«Нет, ты не нравишься мне, о безумец; душа твоя бумажная в вуали семи оберток, ты не удержишь сердце в руке своей».
