Миражи тайного знания - Пабло Эспирито
– Но есть одно имя, которое тщательно охраняется от влияния времени. Его запрещено произносить всуе. И именно поэтому оно все еще имеет силу.
– Что же это за имя?! – нетерпеливо выкрикнула девушка.
Старец улыбнулся и достал откуда-то небольшую дощечку, покрытую воском. На ней было что-то нацарапано. С плохо контролируемым нетерпением девушка выхватила дощечку из рук старца, развернула к себе и вгляделась в рисунок.
– И что же это означает?
– Это священная тетраграмма или тетраграмматон. Непроизносимое имя Бога. Наиболее близкий по смыслу перевод – “Аз есмь”.
– И как это понять? – наивное лицо выражало недоумение и разочарование.
Старец снова улыбнулся. И в этот момент произошло нечто невероятное. Прямо на стекле появился какой-то текст. Сначала очень размытый и нечеткий, но постепенно принимающий правильную форму.
Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Аз есмь. Тогда взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них, и пошел далее
(Ин. 8,58–59)
Девушка глядела на стекло, выпучив глаза от удивления.
– Это все реально?
– Все, что ты видишь, реально, – улыбнулся в ответ старец.
– Но как это может быть?
– Возможно все, во что ты сама веришь.
– И что же значит этот текст?
– Как ты думаешь, почему после того, как Иисус назвался именем “Аз есмь”, его сразу же захотели забросать камнями?
Девушка молчала.
– Потому что он назвался священным непроизносимым именем. Именем самого Бога. Это считалось главным богохульством и каралось смертью.
Сохраняя молчание девушка внимательно смотрела на старца.
– Кто как не сам Бог может назваться этим именем, если любой Человек его боится?
– Да, я кажется понимаю…
– Это еще не все. Вот что по этому поводу говорит свт. Иоанн Златоуст.
«Почему же Он сказал: прежде нежели был Авраам, Аз есмь? Почему Он сказал Аз есмь, а не Я был? Как Отец Его употребил о Себе это слово: есмь, так и Он. Оно означает присносущность бытия независимо ни от какого времени. Поэтому слова Его и показались им богохульными. И если они не потерпели сравнения с Авраамом, хотя это и не так важно, то могли ли перестать бросать в Него (камни), когда Он стал часто сравнивать Себя с Богом?»
– Мысль “Аз есмь” это то, на чем утверждено наше существование. Без нее мы просто перестаем существовать и падаем в бездну небытия.
Девушка перевела взгляд на свои руки и увидела, что держит газету со статьей Дэвида Юма. Взгляд упал на какой-то отрывок и она стала читать.
Если идея нашего я порождается некоторым впечатлением, то оно должно оставаться неизменно тождественным в течение всей нашей жизни, поскольку предполагается, что наше я таковым именно и остается. Но нет такого впечатления, которое было бы постоянным и неизменным. Страдание и наслаждение, печаль и радость, страсти и ощущения сменяют друг друга и никогда не существуют все одновременно. Итак, идея нашего я не может происходить ни от этих, ни от каких-либо других впечатлений, а следовательно, такой идеи совсем нет.
– У меня голова кружится.
– Не переживай, это не страшно. Страшен только сам страх.
– Так это все не реально?
– Все зависит от того, откуда смотреть, – снова усмехнулся старец. – Для нас с тобой это все реально, а вот для того, кто нас думает – нет.
– Думает нас? Что это значит?
– Тебя не удивляет, что в этом купе ты появилась ниоткуда? Просто возникла. А до этого момента тебя и не существовало вовсе. И газета в твоих руках возникла только после того, как ты на нее посмотрела.
Девушка раскрыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что возражать нечего.
– А до того, как появилась ты, здесь сидел пожилой еврей. А ты никуда не исчезала и ниоткуда не появлялась, ты просто была евреем, а теперь стала молодой девушкой. Человек это не личность, не субъект. Скорее это некое явление, вроде радуги или северного сияния, с некоторым набором постоянно меняющихся материальных и духовных элементов, случайное соединение, обреченное на бесследное исчезновение. И именно этим объясняются все учения о майе, о мире как иллюзии, как различных модификациях безличного Брахмана, который и сам не имеет свойства бессмертия.
“Нет, это все неправда! Но ведь я помню все то, о чем говорит этот Человек. Но кто он такой? Почему играет с моим умом? Меня нет?! Меня просто кто-то придумал? Это чудовищно!”
Тьма снова поглотила все пространство, растворив его в Себе.
Существование
Вокруг не было Ничего. Ни права, ни лева, ни верха, ни низа, даже самого “вокруг” не было. Не было ни мыслей, ни чувств. Вообще Ничего. Пустота. Азазель в очередной раз достиг дна бездны, растворившись в водах небытия. Печально вздохнув, он в очередной раз принялся творить Себя заново.
– Аз есмь! – нараспев громко прокричал падший ангел.
Пустота стала наполняться чем-то невидимым и необъяснимым. Но она определенно стала живой и вызывала благоговейный трепет. Постепенно из неё стали проступать очертания огромных крыльев, затем тела и наконец сам Азазель, слепленный из Пустоты Света ощутил свое существование.
– Аз есмь! – произнес он. На этот раз повелительно и утвердительно.
В тот же миг окружающая Пустота стала исчезать, оставляя после Себя образы творимого мира, Вселенной, огромной и бесконечной, существующей по одной Ей ведомой законам.
Азазель вновь ощутил забытое чувство. Как будто балансируешь на тонком канате на высоте тысячи метров. Он увидел в небе огненные буквы.
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Оно было в начале у Бога.
Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
(Ин. 1,1–5)
Азазель удовлетворенно улыбнулся, взмахнул крыльями и растворился в своем творении.
Явление
Человек пас овец. Солнце стояло в своей самой высокой точке, поэтому припекало нещадно. Он стоял у подножия горы, которая именовалась Хорив. И увидел Человек неподалеку
