Океания - Роман Воронов
Спасти ладошку у дитя,
Которой тянется к огню,
Не то, что вынуть из огня
Пылающую пятерню.
1
«На крылах Духа святого, сквозь чрево Матери, вошел в мир людей Сын Бога, и было где ходить ему, и с кем говорить ему о тайнах духа и о Любви, что Вестью Благой принес он от Отца, которая живет во всем, и стоит ее Свет в себе открыть, дарована тому отныне Жизнь Вечная будет. И с высоты своей “Голгофы” смотрел Сын Бога на тех, кого оставил после себя, и было их числом двенадцать. Каждый из двенадцати потянул за собой еще двенадцать, а те еще по двенадцать, и так каждая земная душа, через следующее или последующее воплощения, познала Истину Христа».
– Что, все люди на земле знают Христа? – Девочка лукаво посмотрела на отца, радуясь своему каверзному вопросу. Тот захлопнул книгу и ответил:
– Не его лично, но Его Слово и Его Истину.
– И я знаю? – с недоверием продолжила допрос маленькая егоза.
– Конечно, я же только что прочитал тебе о Нем. – Отец погладил дочь по голове.
– Ну, вот если бы я увидела Христа, как тебя сейчас… – Девочка смешно нахмурила лоб. – А он не вернется?
Складки на ее лбу расправились в вопросительную дугу.
– Должен, – серьезно сказал отец. – Вот только куда?
2
Слово мое звучит все реже в устах людей, Истина моя звучит все тише в их сердцах. Время вернуться пришло.
Иисус знал планету как свои… Тела Света. Святая Земля мертва, север, юг, запад, восток – мертвы, вся Земля мертва, мертва для моего Схождения. Не вдохнет стопа Сына Божьего жизнь в камень, не распустится цветком сухая былинка, не оживет иссякший ручей, не оторвет взгляда от «ловушки» человек, пусть даже Второе Пришествие во всей Славе Моей случится у него над головой.
Иисус сканировал души воплощенных. Его никто не ждал. Место за местом, страна за страной, континент за континентом. Он обращался и не получал ответа. Люди были заняты. Их умственные и мышечные системы перегружались ежеминутно, а на ходу и за вычислениями ответить Богу трудно, Христос понимал это. Здесь, в Мире Отца, с момента его вознесения прошло тридцать секунд Галактического Времени, но Земля изменилась до неузнаваемости. Человек запер Бога сначала в Святой Земле, потом расселил Его по Храмам, но тоже под замок, затем приткнул в углу на стене в собственном жилище, далее отлил из подходящего металла маленький саркофаг и повесил себе на шею, но цепочка рвалась или натирала, и Бога сняли с тела, вытащили из воспитания детей своих и стерли из текущей памяти.
Человек превратил Землю в «ловушку», создав удобную и компактную «ловушку» для себя и положив ее в карман, он сам стал «ловушкой». Истина в ее истинном прочтении превратилась в объявленную истину, а это есть ложь.
Иисус смотрел на цифровой мир, погруженный в цифровое рабство, светляки душ не тянулись вверх, к Отцу, а кольцами замыкались сами на себя. Взор Его пролетал над последним континентом, картина не менялась, и вдруг, хвала Господу, блеснул – в прямом смысле – луч надежды. Отозвалась одна душа. Маленькая девочка, засыпая, просила Его прийти.
– Что скажешь, Сын Мой? – раздался голос из Высших Небесных Сфер.
– Отец, людям, превратившимся в цифры, нужен Цифровой Иисус, мелкий, юркий, массовый, всепроникающий, отвернуться от которого будет нельзя, какой-нибудь вирус, а мне там делать нечего, хотя в одно место я спущусь.
– Так тому и быть, – ответил Бог, сверкнув молнией в направлении самой многочисленной народности.
3
Девочка закрыла глаза, еле слышно щелкнула дверь – это папа вышел из комнаты. «Смешной, – подумала девочка, – забыл выключить свет». Она открыла глаза, чтобы дотянуться до выключателя… В комнате стоял человек, от которого исходил Свет, он освещал собой все вокруг.
– Ты Иисус? – нисколько не испугавшись, спросила девочка.
– Да, – ответил человек и улыбнулся. От его улыбки в комнате запахло фиалками и жасмином.
– У тебя вкусные духи.
– Так благоухает Любовь, – ответил Иисус.
– Ты пришел в мир даровать жизнь вечную одним и вечное посрамление другим? – вспомнила она прочитанное отцом.
– Я пришел к тебе, ибо только ты одна просила о приходе моем. Вот рука моя, возьмись за нее.
– Я не могу, Иисус, мои ноги не двигаются. Такой я родилась, говорит моя мама, подойди сам.
– Уже можешь, – сказал Иисус. – Встань и иди…
Забираясь в постель, мужчине показалось, что в детской не погашен свет. Он, ругая себя за забывчивость и стараясь не разбудить жену, встал и… в детской было темно. Хлопнув себя по коленям от обиды, мужчина развернулся, его хлопок отозвался из детской комнаты эхом бегущих ножек.
«Все-таки надо ложиться раньше, – подумал он. – Завтра ни свет ни заря на работу», – и поплелся в постель. Опаздывать в секретную биологическую лабораторию категорически воспрещается.
Поединок
Устам, что самостью раскрылись,
Не дай и слова произнесть.
1
Не стоило мне открывать эту дверь, как не стоит входить в воду, таящую в непроглядной мути своей обитателей, тебе неведомых ни формами, ни нравом, ни повадками. Погружаясь в неизвестность, доверяешь тело свое, быть может, острым зубам, охочим до плоти, ядовитым плавникам, секущим вены и отравляющим кровь, длинным, сильным, скользким «лианам», что обвивают кольцами ноги и, зацепив за кожу зубастыми чешуями, тянут на илистое дно, и, прощаясь с солнечным миром навсегда, ты вспыхиваешь последней мыслию: не стоило мне открывать эту дверь.
По правде сказать, дверей было много, дюжины две точно. Все полотна разные: сводчатые, тяжелые, набранные дубом, окованные железом, ажурные, кованные причудливыми сюжетами внутри своих костлявых тел, простые, глухие, с облупившейся краской и сорванными ручками, филенчатые, со вставками из стекла и мозаики, зеркальные, несущие в своих кристаллах память о каждом, кто подходил к ним. Над дверьми красовались таблички с одинаковой надписью – «Судьба». «Выбирайте, сударь», – распевали они хором. «Выбери меня», – солировала каждая.
Я пребывал в замешательстве. Это не развилка и даже не перекресток – слишком много возможностей выбрать судьбу открывалось передо мною. Совет, низкий поклон ему, дабы освободить меня от забегов между полотен, от одного к другому, а возможно, и в обратном направлении, свернул пространство в кольцо, я в центре, «выборы» вокруг меня, очень удобно. Повертевшись на месте флюгером, я на всякий случай спросил у Совета:
– Это лотерея?
– Это выбор, – последовал ответ.
– А что за каждой дверью, можно посмотреть? – Это была жалкая попытка хоть что-то выведать, настолько жалкая, что я не надеялся на ответ, но
