У березки я заплакал - Леонид Красников
Последняя фраза показалась мне загадочной. Я вообще никогда не разговаривал с Евгением Павловичем ни о каком строительстве, лишь периодически помещал заметки и рекламу в его газете.
– Однажды я прочитал в «Молве» вашу публикацию об архитекторе Фомине. Меня заинтересовал его подход к проектированию индивидуальных домов. Встретившись с Владимиром Ивановичем, убедился, какой это замечательный человек. Фомин согласился поработать над проектом коттеджа, а в процессе строительства давал необходимые консультации. В результате получился дом, в котором поселилась сама радость. Не отказывайтесь, пожалуйста, побывать у меня в гостях. Кстати, Фомин тоже собирался в субботу к нам. За ним и за вами я пришлю машину со своим старшим сыном. Можете взять с собой супругу – ей тоже будет интересно посмотреть на творение Владимира Ивановича…
Я сказал, что жена сейчас находится в деревне, поэтому приеду на дачу один. Невозможно было отказаться увидеть то, о чем я когда-то обмолвился в большой газетной статье.
Библиотечные планы мои в тот день были нарушены. Сидя в читальном зале и просматривая разные журналы, в мыслях я невольно обращался к Фомину.
Первое знакомство с Владимиром Ивановичем произошло в православной библиотеке. Меня как журналиста пригласили на очередное заседание ассоциации «Святая Русь». В этот день было запланировано обсуждение будущего архитектурного развития города Владимира. С сообщением по этому вопросу и выступил Фомин.
Из-за стола поднялся плотный мужчина среднего возраста. Сквозь очки на лице поблескивали темно-карие глаза. Начал говорить Владимир Иванович спокойно, в его четких словах ощущалось совершенное и продуманное знание темы. Постепенно в речи добавилась эмоциональная окраска, которая подействовала на слушателей еще более завораживающе.
Все, что я узнал в тот день от Фомина, было для меня совершенно ново и многое даже непонятно. Архитектор отметил, что Владимиро-Суздальская Русь, начиная с двенадцатого века, являлась хранительницей главных духовных святынь государства – иконы Божией Матери и Успенского кафедрального собора.. Именно эту землю возлюбила Божия Матерь, явившись в видении князю Андрею Боголюбскому, именно на этой земле правили замечательные русские князья во главе с Александром Невским и именно с этой земли, по словам Патриарха Всея Руси Алексия второго, должно начаться возрождение России. В основу этого возрождения может быть положено совершенно новое градостроительство, которое и проповедует ассоциация «Святая Русь».
Меня удивил и поразил размах планов, с которыми ассоциация решила выйти в народ. Услышанное затрагивало интересы не только земли Владимирской, но и всего российского государства.
Правда, многое в планах ассоциации было для меня непонятным. Поэтому я напросился на встречу с Владимиром Ивановичем, надеясь приоткрыть для себя существо идей, родившихся в головах жителей древнего города.
… Одна из комнат квартиры, где проживал Фомин со старенькой и больной матерью, была полностью отдана под кабинет архитектора. Поражало обилие икон на стенах. Здесь же, по соседству, были развешаны многочисленные чертежи и эскизы, среди которых выделялись православные храмы и часовни. Меня больше всего заинтересовал многоцветный, строго выписанный на большом листе ватмана, переливающийся звездными полутонами огромный цветок. Рисунок поражал своей таинственностью.
Владимир Иванович перехватил мой взгляд, подошел к рисунку, протянул руку, словно здороваясь с ним.
– Это – мое главное детище, которому я отдал много лет своих творческих исканий, – с гордой улыбкой заметил Фомин.
– Но о нем поясню позже. А пока давайте попьем кофейку, я обычно завариваю натуральный, молотый…
Вскоре комната наполнилась чарующим ароматом кофе. На небольшом столике появились чашки, сахар вприкуску, какое-то варенье. С этой маленькой, но располагающей к разговору прелюдии, и началось повествование Фомина об открытии, осветившем его жизнь.
– Когда я заканчивал институт, по распределению попал на работу во Владимир. Еще на первых курсах в моей душе оставило глубокий след знакомство с древнейшей архитектурой Святой Руси. Мне, например, казалось, что каждый собор, каждый храм нес на себе печать непревзойденной красоты, гармонии, пропорции Вечности. Незабываемо ощущение, которое я испытал, впервые вступив на историческую землю предков: «Владимир во Владимире!» Эта мысль, как провидение, на долгие годы стала для меня своеобразной поддержкой и творческим вдохновением. Проектируя дома, приходил все больше и больше к выводу, что нынешняя владимирская архитектура должна быть как-то взаимосвязана с историческими Успенским и Дмитриевским соборами. Свои обобщения я отразил в кандидатской диссертации «Современная архитектура в историческом центре».
Фомин прервал на какое-то время свой рассказ, вышел на балкон и закурил. Оставшись один, я снова осмотрел комнату и решил для себя, что в таком хаосе непросто предаваться глубоким размышлениям.
– В своих профессиональных пристрастиях я все равно ощущал недостаток знаний, – возвратившись в комнату, заговорил Владимир Иванович. – Никак не мог проникнуть в тайну создания храмов и древних русских городов. Как будто кто-то водил меня за нос, не давая заглянуть за запретный барьер. Но, видимо, Господь внял моим настойчивым поискам и послал мне помощь с самой неожиданной стороны.
Фомин поведал о том, что пробным камнем и прологом ко всей его дальнейшей деятельности стала поездка в Тулу. Там должны были отметить 300-летний юбилей династии Демидовых. Местная власть объявила конкурс на лучший проект реконструкции фамильной церкви знаменитых промышленников. Конкурс выиграл Фомин. За месяц с помощником он разработал проект, для которого московский институт просил год. Владимиру Ивановичу предложили и воплотить его в жизнь. Получилось, что ехал Фомин в Тулу на месяц, а пробыл полтора года.
Фамильная церковь Демидовых, которую предстояло восстановить, не имела даже купола. Отсутствовали и чертежи. В наличии у реставраторов была только одна маленькая фотография. Именно по ней надо было за восемь месяцев почти заново соорудить храм 17 века.
Фомин признался, что с поставленной задачей справиться было чрезвычайно трудно. Даже при том, что городская власть почти чудом нашла деньги на реконструкцию церкви.
Неожиданно Фомину помогли друзья из Владимира. Они командировали в Тулу еще одного человека. Говорили, что он очень толковый математик и экономист, обладает в самых разных отраслях глубочайшими знаниями. Этим помощником у Фомина оказался Иван Бочаров. Он был правнуком старшего брата Серафима Саровского.
Будучи мальчиком, Ваня, еще в дореволюционные годы, наблюдал сооружение храма в Курской области. Работой руководили монахи-зодчие. Все секреты древнего зодчества тогда передавались устно, из века в век, людям избранным. С помощью молебнов человек начинал их понимать. Зодчие лишь указывали, что надо делать. Потому-то и не сохранилось чертежей городов. При строительстве храма монахи поделились некоторыми своими знаниями с любопытным мальчуганом. Бочаров, обладая хорошей памятью, все запомнил. А само понимание секретов древнерусского зодчества пришло
