Полное собрание творений - Старец Иосиф Исихаст
И то, что письма задерживаются, а иные и теряются, — это его проделки. Это он подталкивает, чтоб их вскрывали. Он виновник всех зол. Никто другой не виноват, только он. Так вот, с ним мы и должны воевать до конца дней. Не с братьями, но с тем, кто их подстрекает помышлять и делать всякое зло, явное или тайное.
Итак, поскольку я сказал тебе, что я рядом с тобой, когда ты гневаешься, когда ты готов вспылить, говори сам себе: «Ради любви Старца, который будет плакать, когда узнает, не разгневаюсь и не ослушаюсь. Получил ли кто когда- нибудь пользу от преслушания, так чтобы и я мог сейчас ее получить?»
Что касается аввы Дорофея, о котором ты попросил, то найти нам его легко, но не разрешается, чтобы книга выходила за пределы Святой Горы, если давно напечатана. А авва Дорофей очень умилительный, славный и очень душеполезный. Я спрошу, разрешат ли, чтобы я купил и послал «Евергетин» или «Добротолюбие».
За брата, о котором ты пишешь, что он страдает, мы помолимся. В любом случае, какой-то сокрытый грех совершается им сейчас или совершен в прошлом, и поэтому попускает Бог, чтобы он страдал таким образом. Часто бывает такой грех, о котором даже сам человек не знает, что он согрешает, поступая так. И шествует, как слепой во тьме, не имея отваги увидеть себя на свету, сказать: «Я согрешил, Боже мой!»
А диавол, чем больше проходит времени и чем ближе его конец, тем больше воюет и с предельным неистовством старается обречь всех нас на мучения. Особенно сейчас, когда приближается Великий пост, много искушений и много волнений воздвигают на нас всеокаянные бесы. Ведь как и мы сверх обычного притесняем их в это время постом и молитвою, так и они еще более свирепеют против нас. Так вот, позаботься приобрести венцы на этом поприще подвига. Ты должен стать более доблестным. Должен вступить в рукопашную с этими бесплотными. Не бойся их.
Ты не видишь, сколько их падает при каждой произнесенной тобой молитве, сколько обращается в бегство. Ты видишь только, насколько ранят тебя. Но побиваются и они. Им тоже тяжко. Всякий раз, когда мы проявляем терпение, они вприпрыжку убегают и при каждой молитве тяжко ранятся. Итак, не жди во время войны, когда ты мечешь во врагов стрелы и пули, чтобы они метали в тебя мармелад и шоколад.
Помнишь, что ты писал тогда, в начале? Ты говорил, что облекся в монашеский образ как во всеоружие, чтобы воевать против начал и властей тьмы[84]. Итак, подвизайся, чтобы быть верным своим словам.
Письмо 17-е
Чадо мое милое со всей во Христе братией! Радуйтесь святой радостью Господа нашего Иисуса Христа!
Сегодня память святого Харалампия. Вчера мы узнали, что пришла почта, и как закончились первые три дня Великого поста, ходил брат в Дафни[85] и получил перевод и заказное письмо. Пожалуйста, не шлите заказных, потому что очень трудно нам ходить отсюда в Дафни. И в нашем нынешнем положении это каждый раз для нас большие расходы.
Вскрытие писем объясняется так: видимо, некоторые думают, что я пишу об их согрешениях Старцу, их духовнику, и поэтому вскрывают их, чтобы увидеть, что там написано. Но я об этом нисколько не волнуюсь. Не беспокойтесь и вы. Пусть каждый заботится о своей душе. Ведь каждый из нас ответит не только за правые и неправые свои дела, но и за слово праздное, и за мысли, которым мы прегрешительным образом предавались.
Поклонись своему Старцу и передай ему мою благодарность за милость, которую он нам оказал, разрешив тебя от епитимии. И впредь будь внимателен, дитятко мое, ибо ошибки приносят боль, и это труд — исполнять епитимию. Когда Старец говорит тебе, а ты не идешь или не отвечаешь, — это страшное пренебрежение. Это непростительно для того, кому завтра снова предстоит увидеть лицо своего отца. Так мог бы делать только тот, кто принял решение и уже готов удалиться от своего ближнего и более его не видеть. Иначе как сможет тот, кто остается, посмотреть в глаза своему духовному отцу? Как он с ним заговорит, попросит его благословения?
Берегись, дитя мое, ибо это жестокая гордость и несмиренный образ мыслей. Когда тебе как человеку случается быть уставшим или больным или тебя отягощает послушание, скажи об этом своему Старцу со смирением. Объяснись бесхитростно и чистосердечно. А уж он знает, как оказать снисхождение. Он знает, как иногда облегчить тебе тяжесть, чтобы не пропадал твой труд и ты не получал бы вред вместо пользы.
Однако научись слушаться без уверток, без ожидания вознаграждения. Не заставляй своего Старца снисходить к тебе и беречь тебя за его счет, ибо в итоге, здесь или там, расходы за всю эту «бережливость» оплатишь ты. Не отягощай счета своей души из-за незначительных вещей.
И сейчас, когда ты потерпел поражение и один раз упал, будь впредь бдителен по отношению к этой страсти.
Ведь искушение всегда под боком, и если человек в каком- нибудь сражении один раз будет побежден, то, пусть хоть сто лет пройдет, только попадет в те обстоятельства, где был единожды побежден, как тут же [это искушение] его поражает снова.
Поэтому я говорю тебе и всем братьям, что из каждого сражения с врагом нужно выходить победителем. Или умереть в борьбе, или с Богом победить. Иного пути нет.
В час искушения не оставляй своего места, не дезертируй, не вздумай указывать на прегрешение другого, не проси справедливости, но минуй искушение и смятение, молча [даже] до смерти.
И когда минует искушение и установится полный мир, — Старец ты или послушник, — тогда бесстрастно укажи на вред и на пользу. И таким образом устрояется добродетель.
Во всех искушениях и скорбях требуется терпение,
