Путь - Андрей Александрович Халиас

Добраться до платформы было не так уж и легко. То тут, то там на полу лежали люди, на покрывалах, в отличие от меня: сам я спал на голом полу. Почему? Все просто – покрывало занимало много места в рюкзаке, и носить его с собой было накладно. Было проще поспать на голом полу, если придется, а приходилось все же не так уж часто.

Я обходил лежащих на полу людей, стараясь их не тревожить, и двигался в сторону надземного перехода. Добрался до перехода и поднялся по лестнице. В переходе тоже спали люди. Обошел и их, опять же стараясь никого не потревожить, и спустился по лестнице на нужную мне платформу. Здесь было целое столпотворение. Если в других местах вокзала спали на одной лежанке по одному-два человека, причем скорее всего многие были не пассажирами, а просто бездомными, то здесь пассажиры сидели и лежали целыми семьями. Как будто сейчас какой-то праздник, и эти люди приехали на общий пикник. Только вот пикник они решили устроить не на природе, а на железнодорожной платформе, грязной, покрытой пылью.

Я нашел себе свободную лавку – на пол садиться не решился, на всех свободных от людей местах он был полностью покрыт толстым слоем пыли. Сел и начал ждать.

Наконец прибыл поезд. Даже раньше, чем ожидался – он опоздал не на сутки, а всего на двадцать часов. За несколько часов до прибытия надпись на экранах сменилась с “Поезд опаздывает на двадцать четыре часа” на “Поезд опаздывает на двадцать часов”, поэтому я был к этому готов. Я поднял свои сумки и зашел в нужный мне вагон.

Наконец-то это свершилось! Я уже всерьез думал, что это место заколдовано, и я никогда не смогу из него выбраться. Поэтому прибывший поезд убедил меня: я не в страшной сказке и не в чистилище, и я испытал некоторое облегчение.

Я нашел свое место, положил сумки и начал смотреть в окно, в ожидании, когда же наконец поезд тронется. Сидел, смотрел в окно и ждал. Спустя какое-то время я вдруг начал чувствовать, что внутри моего организма происходит что-то неладное. В животе появилась тяжесть, потом меня резко скрутило. Я чувствовал тупую боль, которая нарастала все сильнее.

Внезапно я почувствовал, что кто-то хлопал меня плечу, Это был мужчина, местный, лет сорока. Выглядел он довольно интеллигентно, возможно, из-за стильных очков в тонкой оправе на лице. Рядом с ним стояла женщина и двое детей. Мужчина очень быстро затараторил, то и дело показывая на жену и детей. Он говорил на иностранном языке, который я понимал, но понимал я мужчину через слово, хоть в целом смысл сказанного уловил: он просил меня поменяться местами, чтобы он смог сидеть рядом со своей женой и детьми. Я согласился, хоть и без энтузиазма – живот болел все сильнее и сильнее.

Мужчина вызвался проводить меня до своего места, которое было в другом вагоне. Пока мы шли, он не замолкая тараторил, сначала я старался его понять, а затем перестал даже стараться, лишь молча кивая в ответ и делая вид, что слушаю. Наконец мы дошли до моего нового места, и мужчина ушел. Я снова разложил рюкзаки, рюкзак с повседневными вещами – вниз под сиденье, а тот, в котором лежали ценные вещи, – рядом с собой, и лег на полку. Живот скрутило еще сильнее.

Прошло какое-то время, и поезд тронулся. Я, стараясь не обращать внимание на кричащее от боли тело, раддовался тому, что ожидание отъезда наконец завершилось, и я выбрался из города на священной реке. Я начал постепенно засыпать.

Внезапно – меня опять кто-то будит за плечо. Поворачиваюсь – какая-то девушка. Она посмотрела на меня и ушла. Затем опять вернулась через несколько минут, рядом с ней был парень, видимо ее молодой человек. Он сказал мне, что я занял место его девушки. Я объяснил, что меня попросили поменяться местами и видимо перепутали вагоны, и извинился. Я начинал злиться: мало того, что тараторщик попросил меня поменяться (тут нет ничего страшного, я все понимал), так еще и привел в неправильный вагон. Я вернулся, держась за живот, на свое первоначальное место и начал выговаривать тараторщику, превозмогая боль, мол, если уж просишь поменяться, то хотя бы показывай мне правильную полку!

Мужчина извинился в своем фирменном тараторящем тоне, то и дело взбрасывая руки вверх в мольбе ко мне, и попросил дать ему еще один шанс. Признаться, сначала я хотел выгнать его с моего места, в конце концов, это было неуважительно – если тебе помогают, то хотя бы не устраивай гадость в ответ, пусть даже и не специально. Убедись, что не подводишь человека, проверь лишний раз место и вагон, и тогда не возникнет проблем.

Ну да ладно, я решил, что проблема яйца выеденного не стоит. Несмотря на боль в животе и появившуюся болезненную слабость, я согласился дать мужчине еще один шанс отвести меня на правильное место.

Мужчина, казавшийся мне уже не таким интеллигентным, как вначале, провел меня в нужный вагон. Я взял у него билет и перепроверил все сам – на этот раз полка была действительно правильная.

Превозмогая боль и слабость, я лег на полку и попытался расслабиться. Прошло немного времени, как кто-то опять начал меня тормошить. Я открыл глаза и увидел старую женщину. Она показывала мне, что ей нужна зарядка для телефона. Она не просила, скорее давала мне инструкцию: “Подай мне зарядник!” Такое отношение было совсем неуважительным, но я решил не делать из мухи слона. Вынул из сумки зарядное устройство и передал ей. Женщина показала жестом, что вернет его, когда зарядит телефон, я утвердительно кивнул. Посидел еще какое-то время, потом попытался заснуть, но не мог, – болел живот.

Через полчаса женщина вернулась. Она кинула зарядное устройство на стол без единого намека на благодарность и ушла. Ну что ж, в любом случае, я помогал не ради того, чтобы получить благодарность в ответ, а потому, что кто-то нуждался в моей помощи. Я воткнул вилку в розетку у полки, а штекер для зарядки – в свой собственный телефон, и начал что-то читать. Спать не получалось из-за боли в животе, да я и так вдоволь поспал на вокзале.

Прошло еще несколько десятков минут. Из-за угла опять появилась старая женщина, рядом с ней