Два cтарца - Роман Алимов
Варя прочитала надпись:
– Преподобный Павел Обнорский чудотворец, – улыбнулась и добавила, – чудеса какие! Слава тебе, Господи!
Годы летели, Варвара давно вышла замуж, густая седина пробивалась у нее из-под платка, а детей все еще не появилось. Несколько раз ездила она в город, к докторам, да те руками разводили, мол:
– Что же ты хочешь? После такой болезни – не то, что детей рожать, а в живых, не каждая остается, благодари Бога, что выздоровела!
Зато эти годы не прошли впустую, много времени она проводила за молитвой, что зажег в ней старец, тогда в лесу, через явленное чудо исцеления. Только и бесы старались – работали, видя Варькино рвение. Помысел за помыслом разбавляли они серостью, чистоту в ее душе. Словно печная зола на белом снегу, появлялся в ней ропот, обида. Часто у иконы в вечерней тишине, плакала Варя:
– За что Господи? Почему не посылаешь нам ребеночка? Ведь старец обещал?! Я старухой стану, не исполнится обещанное! Соседи косятся, говорят – нагрешила, раз нет пополнения, а у них дети, уж свои семьи заводят. Прости меня грешницу и услышь!
На молитву не приходил ответ.
Однажды уехал в город муж, неделю ждала, беспокоилась. Прошел тревожный месяц, затем год, так он и не вернулся. Стала она, еще больше молится, да согревать угасающую веру.
Однажды мимо Вариного двора проходила соседка. Смотрит, а Варенька на крышу дома влезла и стоит на краю, словно оловянная. Руку вверх подняла, и в сторону облака пальцем указывает. Испугалась соседка, позвала деревенских. Собрались мужики, лезут снимать ее с крыши, а она ни в какую, отбивается, да все странные слова бубнит:
– Все на дороге увязнете, а бедняки целешенькие останутся! – и улыбается как ребенок малый.
Еле сняли ее и в дом отвели. Решили сообща, что умом Варька тронулась, от потери мужа.
А через месяц на ярмарку, деревенские собрались, целых девять душ. Кто на телеге торговать едет, а кто пешком идет с деньгами, за обновкой. Вместе отправились, чтобы назад не страшно возвращаться. В тот день беда пришла – все как один сгинули в лесу, одни телеги только нашли от них, увязшими в грязной дороге. Видать, от волков голодных отбиться не сумели. А те, что победнее – в деревне остались, не до ярмарки им, когда в доме, итак, пусто.
С тех самых пор начал народ прислушиваться к Варьке. Раз за разом она стала странности вытворять, то в грязи вымажется и валяется у дома старосты деревенского, то с огородов свеклу таскает и во дворы соседей кучей складывает.
Многие не понимали, да ругали ее, изредка получала она и побои от строгих односельчан. Только староста тот, со временем спился и по деревне в лужах засыпал, а те, к кому свеклу таскала, самогон варить начали и народ спаивать.
Многих она духовно рожала, от ада души спасала, вразумляла, да обличала своим юродством. А к концу жизни позвали ее жить рядом с мужским монастырем, куда она и перебралась со своим небольшим скарбом. Только и там она не давала покоя нерадивым монахам, что обтачивали об нее свои души, словно о камень.
Через многие годы закрыли тот монастырь. Часть монахов погибло в гонениях, других разогнал враг рода человеческого, множество святых появилось на земле Божьей. Через века текло время, и забыли люди о Творце, стерли память о праведниках, о совести и душе.
На берегу моря, вблизи сияющих небоскребов, в старом ржавом баркасе молился на коленях пожилой человек, душа его горела жаждой Богообщения, а пальцы шагали по узелкам четок. Синхронно билась по металлу обшивки баркаса, багровая морская волна, а молитвенник повторял за ней в такт:
– Господи Иисусе Христе помилуй мя, – затем снова слышался плеск и вновь отдавало эхом, – Господи Иисусе Христе…
Молитвенник не обращал внимания на жужжащих энергомух за окном, что носились туда и обратно в поисках пропитания. Не слышал, как встроенный в плечо Подсказчик, пищит о приближении живого организма к баркасу. Сейчас он всей душой погрузился в молитву, в благодать и горний мир, который искал большую часть своей жизни.
В дверь постучались, отчего грохот промчался по ветхим стенам. Старик прислонил палец к считывателю, и сигнал Подсказчика утих. Спешно спрятал в подпол единственную древнюю иконку и открыл дверь.
– Батюшка! Отец Павел! Я это. К вам можно? – послышался мужской голос с улицы.
– Аа-а, Гришенька пришел, заходи, заходи, очень жду! Что-то давно тебя не было – обрадовался отец Павел.
– Я не один, мы с Эзаной. Вы не против? – опустил глаза, словно от стеснения Григорий.
– Ну что же…, – замер старичок, – проходите, я всем гостям рад, хоть и впервые мне это, – разглядывая стройную симпатичную девушку, что белозубо улыбалась.
Старичок вздрогнул:
– Ну… сейчас… чай будем пить, – и быстро прошел в кухню, – воды еще с утра выпарил! Восьмой степени очистки! Морская! У вас в городе такой не найти! – выглянул из-за куска ржавой стены и улыбнулся.
Гости уселись на металлическую скамью. Мужчина с уставшими глазами, то и дело прикладывал руку к плечу, отменяя входящие потоки информации, что безостановочно сигналили о новых пакетах данных.
Девушка словно с рекламной картинки, поправила волосы и молча разглядывала внутренности баркаса. На стенах сплетались в узлы, прозрачные трубки, по которым медленно ползли пузырьки, направляясь в сторону комнаты, где заваривал чай старичок, с потолка свисал старомодный поточный проектор, у стены стоял прозрачный шкафчик с гидробельем.
– Ну вот и хорошо, что зашли, – поставил на стол квадратный чайник старик, подключая один из булькающих настенных шлангов к разъему.
– Ну и ну! Говорят, такие использовали лет сто назад, где вы только выкопали, батюшка, такие раритеты? – ухмыльнулась девушка.
– Знаешь, дочка, нам монахам, что Бог послал, то и хорошо, пропитание есть – Слава Господу! А все, что перед тобой, я с баркасом нашел, видать, затонул, а я восстановил, что смог. Вот, например: проектор, – старец прижал палец к губам и поглядел в сторону окошка, за которым прожужжала энергомуха, а затем произнес шепотом, – сами понимаете, для чего я его использую! В наш век по-другому никак – отследят!
Григорий вздохнул и склонил голову:
– Отец Павел, мы к вам по делу. Не знаю, как и быть мне, извелся…
Старик нажал кнопку на чайнике-кубе и настенные трубки ответили пузырьками, а под баркасом зашипело море, и капля за каплей встроенные чашки наполнились подобием воды с розовым оттенком.
– Вы знаете, что Эзана – интеллектобот. Закон разрешает нам с ней заключать брак… ведь… настоящих женщин мне не найти, а тем более христианок! Так вот, задумался я продолжить свой род. Хочу сына! Чтобы с синими глазами и белобрысого, я и проект уже приготовил, пора отцом
