Апокалипсис всегда. Психология религии и духовности - Антон Владимирович Шугалей
«Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали». Неужели они никогда не видели, чтобы парализованный был исцелен? Возможно. А возможно, они не видели совсем другого – реальности, в которой человек совершает то, что вроде бы не должен.
Глава 5
Мк. 2:13–28
Призвание левия (Матфея) – Вопрос о посте – Христос и суббота
Мк. 2:13–14 «И вышел Иисус опять к морю; и весь народ пошел к Нему, и Он учил их. Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним».
Рассказывается про то, что народ ходит за Иисусом и слушает его наставления, однако неизвестно, чему именно учит их Иисус. О том, что он учит, но без пояснения содержания будет упоминаться довольно часто. Здесь евангелист тоже говорит об этом мимоходом: «И вышел Иисус опять к морю; и весь народ пошел к Нему, и Он учил их».
Сразу после этого происходит переход к другому эпизоду: «Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним». Мытари – это, по сути, налоговая инспекция, госслужащие в некотором роде. Проблема здесь заключалась в том, что господствующим государством в это время является Римская империя, то есть мытари собирали налоги и пошлины в пользу Римской империи. Тем самым они не поддерживают идеи национального единства и независимости, да и фактически являются национальными предателями для основной массы народа. Кроме того, подать собирается римской монетой с изображением цезаря, который является, по сути, божественной фигурой. Поэтому эта монета для евреев практически богохульна и, соответственно, ритуально нечиста. То есть тут присутствует один неприятный для евреев момент – скрытое идолопоклонство, и, соответственно, мытари предстают перед общей массой в крайне некрасивом свете. Интересно, что Левий – не столько имя, сколько прозвище или фамилия, и это отсылает нас к колену Левия – левитам. Это особое колено, которое было приставлено на службу в храме и питалось от храма. Если этот человек действительно левит, то он вдвойне беспринципен. Вместо того чтобы заниматься служением в храме, он собирает налоги в пользу римлян.
Как сейчас, так и раньше налоговых инспекторов никто особенно не любил, но во времена Иисуса это было выражено особенно ярко. Сегодня у нас есть юридический принцип – презумпция невиновности, то есть, если человека в чем-то обвиняют, сначала нужно доказать, что обвинения состоятельные. Если никто не доказал вины, то и дела никакого нет. Это общий международный принцип. Суть его в том, что человек не обязан доказывать свою невиновность, пока не будет доказано обратное. А вот в древнем мире действовал противоположный принцип – презумпция виновности. Считалось, что если человек мог совершить какое-то преступление и у него были для этого все условия, и не было свидетелей, то он его совершил. Принцип презумпции виновности можно обнаружить даже в нашей классической литературе: считалось недопустимым, чтобы юноша с девушкой оставались в комнате наедине. После такого, даже если они сидели в разных углах, они были обязаны пожениться. В древности презумпция виновности касалась денег: если человек мог украсть, значит, украл. Мытарю украсть проще всего, а раз мог, значит, точно взял, соответственно, он еще и вор. Была возможность, значит, он ею воспользовался – доверять человеческой морали было не принято.
Когда Христос призывает к себе мытаря Левия Матфея, по сути, он повторяет ту же историю с призванием апостолов-рыбаков, но с той разницей, что у Матфея было хорошее чиновничье место. Однако он последовал за Христом. Почему? Здесь традиционный дискурс обычно сообщает, что он, грешник, услышав проповедь Иисуса, раскаялся и последовал за ним. Однако на эту историю можно посмотреть и иначе: за Иисусом идут не потому, что услышали проповедь, которая пробудила в них покаяние (хотя и это тоже), а потому, что Иисус для них – сильная политическая фигура военного вождя. За Иисусом идут не как за учителем, они идут за мессией, царем, который способен, по их мнению, свергнуть римское правительство. Если он мессия, если действительно о нем говорили пророки, и он – тот, который установит подлинное царство Израиля, то, конечно, лучше быть с ним. Надо полагать, что у евреев того периода не было другого варианта понимания этого пророчества – только как возвращение политической самостоятельности Израиля от Римской империи и, более того, окончательная и бесповоротная победа над ней. К тому же, если человек выбрал работу мытаря, можно предположить, что он весьма прагматичен и мог увидеть свою выгоду в том, чтобы быть рядом с мессией и потенциальным будущим Царем, а не на стороне Римской империи, которая скоро может пасть. Здесь не требуется какой-то дополнительной мистической или специфической духовной нагрузки: фигура мытаря тут вполне человеческая, и, возможно, на тот момент он не испытывал особого раскаяния. Хотя Левий Алфеев, который сначала сидит у сбора пошлин, а затем следует за Христом, потому что ему это выгоднее, при желании сможет сказать, что ранее его работа была ошибкой, но теперь он все осознал. И это весьма важно понять, потому что ученики до последнего момента будут ожидать политического и военного лидера, несмотря на общий контекст и характер совершаемых Христом действий.
Мк. 2:15–16 «И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками?»
Как они увидели, с кем он ест, откуда? Вообще,
