Бескрылые - Роман Воронов
— Остаться можно, — в который раз за свою «карьеру» произносит Перевозчик. — Но Совет пересчитает долг на следующий Приход. Контракт отменить невозможно.
— Но я… — сомневаешься ты.
— Будешь скучать, — кивает понимающе сущность в лодке. — Оставь здесь двойника, так будет легче.
— А можно? — со вспыхнувшей надеждой вопрошаешь ты, зная, что Перевозчик не обманет.
— Так поступил Адам, заглянув в Фонтан Живой Воды, его отражение до сих пор там, а сам спокойно отправился выполнять Контракт.
— Куда посмотреть мне? — спрашиваешь ты, а Перевозчик кивает себе под ноги:
— Сюда, в воды Небесной Реки…
И вот уже эти самые воды качают тебя, смирно сидящего на узкой скамеечке внутри «челнока», а проводник, лицом к тебе, но спиной к «другому берегу», уверено погружает весло в Небесную Реку, двигаясь по знакомому маршруту не глядя.
О, как сладостны эти мгновения, нет, не изгнания, но покидания Райской обители подле Трона Его, в ожидании возвращения, по местным меркам весьма и весьма скорого, стоит прикрыть глаза и тут же открыть их, вот ты и снова дома. Правда, отдаляясь от родного берега кажется, что гребки Перевозчика становятся сильнее, воды Реки — мутнее, а способность чувствовать за спиной «крылья» покидает сознание.
— Подпись под Контрактом, — подает голос Перевозчик, не переставая орудовать своим светящимся веслом, — твое согласие с количеством узлов, читай, Свобод. Ты ведь поставил подпись?
Тебе, приунывшему на скамейке, только и остается, что подтвердить содеянное кивком.
— И что с того?
Весло бесшумно описывает очередную дугу.
— А то, что лоцман взялся провести судно мимо рифов, понимая в точности их количество, а также принимая во внимание предлагаемые погодные обстоятельства в виде шторма. Это метафора, если ты не понял.
— Понял, здорово, — снова киваешь ты. — Но пока я пассажир, может, объяснишь мне, без метафор, Его роль.
И ты делаешь неопределенный жест в сторону удаляющегося берега.
Перевозчик, как всякая нейтральная сущность, не обидчив и терпеливо начинает рассказывать о смысле любого воплощения:
— Творчество Создателя — посредством Кармического Совета установить под твоим «килем» необходимое количество подводных скал и мелей, сотворчество души, то есть твоя работа, — успевать обходить возникающие на пути препятствия, а с какой стороны — твой выбор, впрочем, как и не делать ничего, налетая со всего маха скулами на беды и болезни.
Все-таки без метафор мой проводник никак.
— Тебе известно, — продолжает он, — в связи с многократностью повторений происходящего сейчас, что по мере продвижения в водах Небесной Реки память будет стираться и на «том берегу» ты покинешь челн «обнуленным», но пока мы еще не достигли даже середины, а посему можешь спрашивать.
— Я перестал чувствовать «крылья» (теряется способность к полетам), это беспокоит.
Перевозчик на мгновение выпускает весло и разводит руками:
— Ничего не попишешь, душа, потерявшая крылья (тонкие) при воплощении, не испытывает боли физической, как если бы суставы выворачивали на дыбе, но энергетические страдания превосходят боль плотного плана. Ты, как Есмь то, что Есмь, способный в тонком мире, лишь пожелав попасть в какую-либо часть бытия, оказаться там мгновенно, чего представить себе на «другом берегу» невозможно. Это — свобода выбирать без возможности моментального осуществления выбора, по существу, меч, протянутый безрукому.
Весло снова погружается в «мутнеющие» на глазах воды Реки и тебе кажется (а возможно, и нет), что в окружающей доселе тишине слышится звук всплеска.
— Перевозчик, — твой голос становится более напряженным с каждым новым взмахом его весла. — Я начинаю забывать, что мне делать там, на «другом берегу».
Существо, управляющее челноком, не прекращая своей работы, терпеливо, как и полагается проводнику, отвечает:
— Выбор. В каждой узловой точке, в основании Выбора, находятся Бог и Гордыня. Небытие, тонкий план, тот берег, — и он кивает мне за спину, — переходит в плотный, то есть в бытие, расщеплением этими силами. Нет Гордыни — нет познания, нет Бога — нет ничего, — резюмирует Перевозчик и весело подмигивает тебе.
Впереди по курсу сгущаются «сумерки», и ваши тени, пока еще еле заметные, начинают вытягиваться в сторону «бытия». «Выбор» — это понятие вертится внутри, жалит, печет, не дает покоя, дергает, как больной зуб, — ого, в памяти всплыло что-то из принадлежностей «того берега», выбор, выбор, что за выбор.
Вы все еще в тонком мире, где скрыть мысли невозможно, они громко «звучат» на весь план, и Перевозчик успокаивающим тоном поясняет:
— Между собой и своим Эго Абсолют поместил мир физический, точно так же между Высшим Я и Гордыней каждой души есть, в качестве медиатора, Выбор.
— Ну а цель, — вскакиваешь ты со скамеечки и челнок резко кренится на правый борт. — Какова цель Выбора?
Перевозчик мягко усаживает тебя на место.
— Познание. Вспомни, как было изначально. Яблоко Познания становится таковым, по сути, только будучи надкушенным, в целостности оно есть Познание исключительно в качестве определения, дабы всякий Адам, желающий покинуть Рай, не кусал подряд все дары чудесного Сада.
Он смеется, и ты начинаешь улыбаться вместе с ним, воды Реки окончательно темнеют.
— Проходим экватор, — став вдруг серьезным, произносит Перевозчик. — Уже не долго.
— Пока мы не расстались, еще подсказки. — Ты начинаешь нервничать по-настоящему, как чувствует приближение экзамена ученик на подходе к дверям учителя.
Перевозчик лучезарно улыбается:
— Ты все равно позабудешь мои слова, но тем не менее изволь. Представь Высшее Я как часть Всеобъемлющей Истины, непорочное от естества своего, чистый свет. Дабы разложиться в «радугу», то есть познать самое себя, ему надобно пройти процесс преломления через «призму». Роль таковой отведена Гордыне, а именно Эго. Энергетически это инородное свету тело, более плотное, а именно вибрирующее ниже, некий вспомогательный инструмент, препятствие, о которое разбивается, рассеивается нечто единое. Воплощенная душа — это Свет Абсолюта, направленный на призму Эго, условный угол атаки и «чистота» материала призмы есть Выбор, каждое отдельное решение души поступить именно так в данный момент. В частности, человеческая принципиальность, упертость, ортодоксальность в вере, все, что он (человек) величает непоколебимостью, не что иное, как выставление своей Эго-призмы под неизменным углом всякий раз. Самопознание, таким образом, «прекращается», ибо раскрытие спектра (радуги) имеет во времени воплощения константу.
Ты задумчиво смотришь в Небесную Реку, отражение меняет черты, не искажает, не искривляет, не увеличивает или уменьшает, но все, что происходит, совсем не напоминает комнату кривых зеркал в заезжем балагане (что-то точно из надвигающегося «берега»), там, в черных глубинах забортной воды ты — уже не ты, каким был в оставленном месте, но ты сейчас новый, совершенно иной. Перемены происходят не только с тобой, трансформируется челнок, весло Перевозчика, да и сам он, определяемый
