Введение в ангелологию. Бесы. Кн. 2 - Владимир Небадонский
Следует еще раз подчеркнуть, что все предложения Серапататии были предельно честными и абсолютно искренними. Он ни разу не догадался о том, что являлся игрушкой в руках Калигастии и Далигастии. Серапататия полностью поддерживал план, который предусматривал создание крупного резерва фиолетовой расы до того, как можно было бы взяться за повышение статуса запутавшихся народов Земли. Однако на это ушли бы сотни лет, а он был нетерпелив; он желал немедленных результатов — чего-нибудь, что свершилось бы уже при его жизни. Он объяснял Еве, что Адам часто огорчался из-за незначительности успехов в усовершенствовании мира.
Эти тайные планы созревали в течение более чем пяти лет. Наконец, настал момент, когда Ева согласилась на уединенную встречу с Кано — наиболее выдающимся умом и активным предводителем соседней колонии дружественных нодитов. Кано с большой симпатией относился к адамическому режиму; более того, он был настоящим духовным вождем тех соседних нодитов, которые выступали за дружественные отношения с обитателями Сада.
Роковое свидание состоялось осенним вечером, на закате дня, неподалеку от дома Адама. Ева никогда раньше не встречалась с прекрасным и восторженным Кано, а он являлся великолепным представителем остатков тех людей, чей более высокий уровень физического и интеллектуального развития был унаследован от далеких прародителей из персонала Князя. Кано также глубоко верил в праведность проекта Серапататии. (За пределами Сада многоженство было обычной практикой.)
Лестные слова, восторженное состояние и огромная личная убежденность привели к тому, что Ева тут же согласилась предпринять то, что уже неоднократно обсуждалось: добавить свою собственную, скромную программу спасения мира к более широкому и имеющему большие последствия божественному плану. Не успела она вполне осознать происходящее, как роковой шаг был сделан. Проступок был совершен.
Осознание проступка
Небесная жизнь планеты пришла в возбуждение. Адам почувствовал, что с Евой что-то неладно, и попросил ее уединиться вместе с ним в Саду. И здесь он впервые услышал всю правду о том, как в течение долгого времени вынашивался план ускорения мирового прогресса за счет одновременного движения в двух направлениях: выполнения божественного плана с параллельным исполнением предложения Серапататии.
И во время этого общения Материального Сына и Материальной Дочери в ночном Саду «голос в Саду» осудил их за непослушание. И этот голос был не чем иным, как голосом серафима Солония с объявлением эдемской паре о том, что они нарушили договор Сада, что они ослушались наказов Мелхиседеков, что они нарушили данную владыке вселенной клятву верности своему долгу.
Ева согласилась участвовать в совмещении добра и зла. Добро есть претворение божественных планов; грех есть умышленное нарушение божественной воли; зло есть неверное претворение планов и неправильное использование методов, что приводит к дисгармонии во вселенной и хаосу на планете.
Всякий раз, когда садовая пара пользовалась плодами древа жизни, архангел-хранитель предупреждал их не поддаваться на предложения Калигастии — не смешивать добро и зло. Их наставляли: «В тот день, когда вы соедините добро и зло, вы непременно станете подобны смертным этого мира; вы непременно умрете».
Во время рокового события — тайной встречи с Кано — Ева рассказала ему об этом повторявшемся предупреждении, однако Кано, не понимавший значения или важности такого наставления, убедил ее в том, что мужчины и женщины с чистыми побуждениями и благими намерениями неспособны совершить зло. Он говорил ей, что она не только не умрет, а наоборот — родится заново в их ребенке, который будет расти для благословения и упрочения всего мира.
Несмотря на то, что этот план, направленный на изменение божественного замысла, был задуман и исполнен с предельной искренностью и высочайшими помыслами о благополучии всего мира, он являлся злом, ибо представлял собой порочный путь для достижения праведных целей и отход от истинного пути — божественного плана. Надо признать, что Ева любовалась внешностью Кано, и она отдавала себе отчет во всём, что было обещано ее соблазнителем во имя «нового и углубленного знания человеческих дел и улучшенного понимания человеческой природы в дополнение к пониманию природы адамической».
В ту ночь в Саду серафим говорил с отцом и матерью фиолетовой расы, что стало его обязанностью в этих прискорбных обстоятельствах. Он выслушал рассказ обо всём том, что привело к проступку Матери Евы, и дал им обоим советы и рекомендации в отношении сложившейся ситуации. Они прислушались к некоторым из советов и пренебрегли другими. Эта беседа передана в наших свидетельствах словами: «И воззвал Господь Бог к Адаму и Еве и спросил: „Где вы?"» Последующие поколения обычно приписывали всё необычное и удивительное — природное или духовное — личному вмешательству Богов.
Последствия проступка
Для Евы разочарование было настоящей трагедией. Адам осознал всю сложность создавшегося положения, и хотя он был убит горем и подавлен, он испытывал к своей заблудшей супруге только жалость и сочувствие.
Именно отчаяние, охватившее Адама после осознания провала, привело к тому, что через день после провинности Евы он разыскал Лаотту — блистательную нодитскую женщину, возглавлявшую западные школы Сада, и преднамеренно повторил грех Евы. Однако не спешите с выводами: Адам не был обманут — он в точности знал, на что идет, и сознательно решил разделить с Евой ее судьбу. Он любил свою спутницу сверхчеловеческой любовью, и мысль о возможности остаться на Земле без Евы, в тоскливом одиночестве, была для него невыносима.
Узнав о том, что случилось с Евой, разъяренные обитатели Сада стали неуправляемыми и объявили войну соседнему поселению нодитов. Они хлынули через ворота Эдема и обрушились на этих неподготовленных людей, уничтожив всех до одного — мужчин, женщин и детей. Погиб и Кано, отец еще не родившегося Каина.
Осознав происшедшее, Серапататия пришел в ужас; потеряв рассудок от страха и раскаяния, на следующий день он бросился в воды великой реки.
Дети Адама пытались утешить свою обезумевшую мать, пока их отец скитался в одиночестве в течение тридцати дней. Когда, наконец, Адам вновь обрел способность трезво мыслить, он вернулся домой и начал думать над их дальнейшими
