Клад отца Иоанна - Лимонов Анатолий Иванович
Пашказакончила свой рассказ краткой молитвой: «Радуйся, блаженная мати Домно, вСибири подвизавшаяся и Богу угодившая. Ты моли о нас Превечного Бога!» Костеруже прогорел. Слабый теплый ветерок, тянувший с озера, неярко раздувал угли. Нанебе, совсем потемневшем, зажглись первые сине-желтые звездочки. В сосновойроще сонно пощелкивали птицы. Из спящего села доносился тихий собачий лай. Внизинах туман смешивался с прозрачными сумерками и походил на большую отаруовец, устало возвращавшуюся с дальнего пастбища. Мы сидели молча, думали каждыйо чем-то о своем и глядели на маленькие сиреневые огоньки пламени и оранжевыеискорки, изредка вырывавшиеся из темнеющих уже углей костра. Какое-то щемящеедушу умиротворение разливалось по округе и по нашим сердцам. Мне дажезахотелось обнять всех разом, всех, кто был рядом со мной: Пашку, отцаГригория, брата Феодора, Людмилу Степановну, ребятишек из лагеря и даженеугомонного Петьку и его Зоську, мирно пасшуюся неподалеку. Хотелось ощутитьих тепло, почувствовать, как бьются их сердца, горящие верой, надеждой илюбовью. Верой в торжество нашего православия, надеждой на то, чтоПреображенский храм будет восстановлен и клад отца Иоанна возвратится к людям;любовью ко Господу Богу и друг ко другу. Все эти люди, что были со мной тогдарядом, показались мне в те минуты такими близкими и родными! У меня дажезасосало под ложечкой от мысли, что, наверное, такое вот блаженство испытываютте, кто сподобляется достичь Царствия Божия, когда тебя будут окружать толькотвои единомышленники, единоверцы, твои верные и надежные друзья, с которымиобщаться - одно удовольствие. Я невольно улыбнулся и взглянул на небо.Маленькая звездочка сорвалась с темного покрывала и упала, как мне показалось,прямо на пустую колокольню Преображенского храма.
Почему-топодумалось: «Это добрый знак! Наверное, клад отца Иоанна будет скоро найден!» Ивсе-таки хорошо было бы, чтобы это событие произошло за время нашей смены...Хотя, конечно, это не так важно, лишь бы он вообще вернулся к людям, чтобынаполнить мертвый храм прекрасным великолепием.
Первойнарушила хрупкий покой Людмила Степановна. Поднявшись, она захлопала в ладоши,призывая «зернышек» отправляться спать. В эти мгновения она походила накурицу-наседку, замахавшую крыльями, собирая под кров своих непослушныхптенцов. Я улыбнулся и, протянув руку Пашке, помог ей встать на ноги. Одна изее косичек на секунду коснулась моего лица, и я уловил запахи соснового дыма ивасильков.
Я пошел позадивсех, устало шагая по влажной от росы траве и поглядывая на звездное небо. Ещенесколько тусклых огоньков пронеслись по темному экрану небосклона и упалигде-то в районе Никольского и еще дальше, в дремучих лесах Мещерского края.Когда наша колонна входила в лагерь, я остановился на минутку, чтобызапечатлеть в памяти эту милую процессию и почаще вспоминать потом о всех этихлюдях, ставших мне дорогими за столь короткое время моего пребывания в«Зернышках». Первыми шли батюшка и брат Феодор, о чем-то негромкоразговаривающие между собой. За ними следовали Людмила Степановна и Прасковья.Учительница говорила и жестикулировала рукою, а староста слушала ее и кивалаголовой в знак согласия. Потом, взявшись за руки, парами шли «зернышки».Петька, отделившись от всех, отправился проведать Зоську, хрупающую сочнуютравку на сонном лугу. Я глубоко вздохнул, оглядевшись, сладко потянулся изашагал на территорию лагеря.
ПОИСКИ
Что иговорить, несмотря ни на что, и я, и Пашка, да и все «зернышки» все равногорели желанием обязательно отыскать клад батюшки Иоанна. Почему-то мы считали,что это по силам именно нашей смене и что именно мы и должны отыскатьсокровища, чтобы было чем гордиться перед другими группами волонтеров. И еще мытогда очень надеялись, что обнаружение клада здорово ускорит возрождениеПреображенского храма. Согласитесь, ребята, найти церковное убранство - этоведь более видимое и ценное приобретение, чем простая борьба с бурьяном дакустарником! Нам всем сильно хотелось оставить свой яркий след в делевосстановления веры в здешних краях. Это обстоятельство лишило сна и покояобитателей лагеря. Ребята обсуждали рассказ батюшки почти всю ночь. Изближайших палаток то и дело неслись вскрики, смех, спорные возгласы. Людмиле Степановнепришлось не раз прохаживаться по территории, чтобы успокоить неугомонныхподопечных. Мне своими соображениями поделиться было не с кем, но и я такжепроворочался полночи, обдумывая план того, с чего следовало бы начать поискисокровищ.
Утром «зернышки»залпом проглотили завтрак и даже отказались от перенесенного на сегоднявыходного дня, так как им не терпелось поскорее выйти на работу и там занятьсяпоиском кладов. Из этого я сделал заключение, что большинство ребят уверено втом, что сокровища отца Иоанна запрятаны все же либо в Храме, либо в егоближайших окрестностях. Подумалось даже: как бы они не развалили сооружение,отыскивая клад, вместо того, чтобы, наоборот, созидать его! Я же был уверен втом, что поиски все же следовало бы проводить в Никольском селе, в доме батюшкиНиколая. Ведь первая строка стиха-карты гласила: «В доме у Николушки...». Ивот, как бы в подтверждение правильности моего решения, Людмила Степановнапосле развода послала меня и Прасковью в этот населенный пункт за покупкамихлеба, медикаментов и кое-каких моющих средств, сказав при этом, что автолавка,в силу каких-то обстоятельств, приедет сегодня именно в Никольское, а не в нашесело, как обычно. Я расценил это как знак свыше!
Мы с радостьюсогласились, хотя топать надо было почти восемь километров! Вообще-то, нампосоветовали взять в помощники Петьку с Зоськой, но мы, решив воспользоватьсяслучаем поискать дом отца Николая, отказались от подмоги и пошли своим ходомпрямо через луга. День разгорался жаркий и безоблачный. Солнце с утра поднялотемпературу воздуха до +20̊ С и неуклонно наращивало обороты. Роса ужепрактически сошла, и идти по высоким травам было не сложно. Но в тот раз намнекогда было любоваться красотами пробудившегося луга: мы живо обсуждалирассказ отца Григория, мои планы насчет поисков в Никольском и пыталисьпо-своему разгадать тайны стиха. Прасковья была во многом со мной согласна, имы понимали друг друга с полуслова. Так, в разговорах, мы незаметно добралисьдо села. На его окраине стояла Никольская церковь. Этот храм сохранился гораздолучше, чем Преображенский, так как за ним все-таки следили, пока здесьнаходился склад. И все равно, за последние годы, когда дело пустили на самотек,следы запустения и разрухи стали все отчетливее проглядываться на фасадесооружения. Кровля во многих местах раскрылась, двери и окна зияли пустымипроемами, штукатурка здорово потрескалась и кое-где отлетела вовсе. Высоченныйбурьян уверенно занимал позиции по всему периметру храма. Неподалеку виднеласьполузаросшая и полуразложившаяся груда полиэтиленовых мешков с удобрениями,источавшая смрадное зловоние. Вороны печально каркали над пустой колокольней.Дорога к храму заросла травой, покрылась глубокими выбоинами, и было видно, чтолюди уже давненько не ходят сюда. Отец Григорий говорил, что стены Никольскойцеркви так пропитались ядовитыми парами, что восстановить ее уже будетневозможно...
Добравшись домагазина, мы успешно сделали все необходимые закупки. Прасковья позвонилаПетьке и попросила его заехать за нами, чтобы отвезти груз. Мальчуган, конечноже, охотно согласился помочь «девочке своей мечты». Ну а мы, пока загорелыйвозница будет добираться до села на своей нерасторопной кобылке, решилипройтись по Никольскому и поискать дом отца Николая. Оставив свой товар поднадежной защитой продавщицы, мы двинулись по пустынной, сильно запыленнойулочке. Чтобы идти было веселее, я купил два брикета ледяного пломбира. Людейнигде не было видно, все занимались своими делами: кто на ферме, кто у стада,кто во дворах и огородах. Только собаки чуть ли не у каждого дома ленивооблаивали нас. Мы уже знали, что дом батюшки Николая изрядно порушен, поэтомустарались отыскать хоть какое-то подобие развалины, но все строения пока быливполне обжитыми. И мы, полизывая белые брикеты, шли все дальше и дальше. Но вотулица кончилась. Завернув за три огромные осины, мы очутились близ небольшогопрудика, почти полностью забитого ряской и осокой. За ним виднелся небольшойлуг, на котором какой-то мужичок пенсионного возраста бодро косил траву. Рядомс ним паслась серая кобыла, запряженная телегой на резиновом ходу. Мы обогнулипруд и подошли к косарю. Поздоровались с мужичком, извинились за свое нежданноепоявление и спросили, не знает ли он случайно, где находится бывший дом отцаНиколая. Косарь весьма удивился нашему вопросу, но охотно вступил в разговор,видимо, уже был наслышан о юных городских волонтерах, восстанавливающихПреображенский храм.
