Цветы и яблоки - Светлана Ручинская
Люба продолжила читать Евангелие, уже вслух.
Позже Люба пришла в храм. Работница подвела её к иконе, «Взыскание Погибших». Любе стало дурно, хотелось уйти, но не было сил пошевелиться. Она смотрела на лик Пресвятой Девы, пронзительный взгляд полуприкрытых глаз, в нем и бесконечная скорбь, и бесконечная радость. Люба вспоминала Евангельскую историю, почему все писали о страданиях Спасителя, но никто – о страданиях Божьей Матери? Она же всю боль Его чувствовала стократ сильнее. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Богородица прижимала к себе младенца. Она же знала заранее, что с ним будет, но приняла этот дар, святой дар материнства. «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». Она была первой, кто поверил в Него. Она стала Ему и мамой, и первой ученицей. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю».
Люба твердила слова, заученные ею накануне, слова, сказанные много веков назад Ангелом Господним юной Деве с чистым сердцем: «Богородице Дево, радуйся…».
Люба стала приходить каждый день, зажигала свечу, смотрела на икону и читала одну и ту же молитву несколько часов подряд.
Она привыкла к храму: к свету, к запаху. По выходным они приходили с Лизой и Славой, Любе казалось, что Лиза ждет выходных, она уже сама подходила к Чаше и называла своё имя.
По будням Люба приходила одна. Ей нравилось проводить время с Богородицей, она понимала её скорбь, рядом с ней Любина душа уже не разрывалась на части.
Однажды к Любе подошла работница храма, седая и бодрая старушка:
– С дитём проблемы?
Люба непонимающе посмотрела на неё.
– Перед иконкой этой Божьей Матери о детях заблудших молятся, материнская молитва, она же откуда угодно вымолит.
– И из ада?
– И оттуда может.
Старушка вдруг поняла, о чем говорила Люба, ласково взяла её под руку.
– За упокой вот там свечи ставят, тут о живых просят.
– И о больных тоже?
– Да, и о больных.
– Тогда все правильно.
Глава 6.
И дома Люба все чаще обращалась к Пречистой Деве, когда просыпалась, пока делала домашние дела, перед сном. И по дороге в больницу. Слава соорудил полку для икон, и они стали постепенно её заполнять. Первым, конечно же, был образ Богородицы.
Незаметно наступила весна, а с ней и Пасха. На ночном Богослужении Люба пробиралась через толпу к своему привычному месту. «Христос Воскресе!» – громогласно объявил священник. «Воистину Воскресе!» – хором отвечали ему прихожане. «Воскрес», – тихо шепнула Люба иконе, Богородица отвечала ей умиротворенной улыбкой. Любу заполнило теплое и спокойное чувство. Любовь. Она смотрела на Богоматерь с младенцем и думала: «когда умру, хочу быть там же, где они».
Пасхальная седмица прошла, и Люба окончательно приняла решение. Придя в храм, она, стремительная как бронепоезд, подошла к молодому священнику:
– Я хочу покреститься!
– Ну… надо Евангелие прочитать.
– Прочитала!
– …и исповедоваться.
Люба сообщила мужу о своих планах, он её поддержал, и они вместе начали готовиться к исповеди.
В ночь перед Исповедью Люба долго не могла заснуть. Перед ней вставали картины прошлого, она вспоминала всю свою жизнь. Как она была молодой комсомолкой, студенткой экономического факультета, и верила в светлое будущее и гуманистические идеалы. Как познакомилась со скромным и приветливым Славой, и уже через пару месяцев они поженились. Ни о каких гражданских браках они тогда даже и не знали, время было другое, до свадьбы только за руки держались и целовались несмело у подъезда. Как родились дети и жили они в мире и согласии. А потом от всех идеалов остался лишь прах, и страны, в которой они собирались строить светлое будущее, не стало. Люба верила в будущее своих детей, но не случилось и этого. «Гордыня – мой грех, – ругала себя Люба, – не нужен мне был Бог, думала, сама всех на себе вытяну, вот и не справилась».
Она смотрела в темный потолок, тени окружали её со всех сторон, сон не шел. Люба думала о старшей дочери. Когда она видела Катю в последний раз? На похоронах. А внуков? Когда они всей семьей приезжали к Любе на юбилей.
«Пресвятая Богородице, спаси нас». Тени отступили. Люба почувствовала будто чью-то теплую руку на своем плече. «Спасибо», – прошептала Люба в темноту и погрузилась в сон.
Во сне она видела Вову. Взрослого и красивого, каким, наверно, его видела Лиза. Они гуляли по яблоневому саду, такой сад был возле деревенского домика Любиной бабушки, в котором она была только в детстве, а он не был никогда.
Люба только спросила:
– Сынок, как у тебя тут?
Он посмотрел вокруг, на цветущие яблони и улыбнулся.
– По вашим с сестрой молитвам.
Люба проснулась со смешенным чувством страха и восторга. Она верила во всемогущего и доброго Бога, любила Богородицу с младенцем – Спасителем, но вещие сны – это было уже слишком. «О чем думаю – то и снится», – успокоила себя Люба. Но на всякий случай решила позвонить старшей дочери.
– Катюш, а ты в храм ходишь?
– Да, мам, почти каждые выходные.
– И за Вовку молилась?
Люба слышала, как Катя вздохнула.
– Да… Каждый день. А как там папа?
– Хорошо, дочь, не пьет, веселый, опять начал фигурки из дерева вырезать. Помнишь? Как в детстве игрушки вам делал, лисичка у тебя была.
– Помню, конечно, и мои тоже с этой лисичкой играют. Сашенька сгрызла её всю, правда.
– Как приедете – новых наберешь, он их тут на целую выставку смастерил. Как детки там у вас?
– Лёшку в футбольную команду взяли, довольный, как будто чемпионат уже выиграл. Сашенька в садике к утреннику песню учит.
Люба слушала дочь, и чувства застревали комом в горле.
– Катюш, ты прости меня.
– Давно простила, когда сама стала мамой.
С чистым сердцем Люба исповедовалась. А после они со Славой приняли Крещение.
–Любаш, а может нам повенчаться? – Слава, хитро прищурившись, смотрел на жену.
– Конечно, родной, как только Лиза поправится, обязательно венчаемся.
Люба глядела на мужа и снова видела в этом уставшем, сильно постаревшем за последний год мужчине того самого улыбчивого мальчика, который почти тридцать лет назад просил её стать его женой.
В больнице Люба долго и восторженно рассказывала молчаливой Лизе о Крещении:
– У меня как будто душа расцвела, как весенний цветок. На улице, кстати, тоже цветы уже вылезли, эти, желтые такие, самые первые появляются, забыла как их там…
– Мать-и-мачеха.
Люба посмотрела на Лизу, девушка улыбалась, глаза цвета бирюзы впервые за долгое время блестели не от слез.
Глава 7.
– Вам нужно приложиться к мощам! – Галя делилась с Любой
