Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни - Феофан Затворник
79. Внимание — корень внутренней духовной жизни. Враг, вооружаясь на внимание, влагает помысл о льготах и развлечениях. О молитвенном правиле
Дали вы себе льготу, позволив себе немного развлечься, а не поостереглись: ни глаз, ни языка, ни мыслей не берегли. Оттого теплота ушла, и вы остались пусты. — Это никуда не годится. Поспешите же восстановить внутренний строй достодолжный или вымолить его: запритесь, и все только молитесь и читайте о молитве, пока внимание не соединится с Богом в сердце и там не водворится дух сокрушения и умиления, которым, собственно, и надо определять, в своем ли вы чине или выступили из него. Вы, кажется, о внимании судите как об излишней строгости, а оно, напротив, есть корень внутренней духовной жизни. Почему враг больше всего против него и вооружается, и всеусильно строит пред очами души обольстительные призраки, и влагает помыслы о льготах и развлечениях. Вот он и вас обманул: натолковал вам, что можно дать себе льготу; вы и послушали и совсем бросили вожжи, пошло вольнодвижение, вольноречие, вольноглазие, — и всему вольно, и мыслям, и чувствам, и желаниям. И извольте теперь наслаждаться плодами своего премудрого действования! Это вам враг отплатил за вашу самонадеянную речь: «Что лезет враг? Ведь знает, что не поддадутся». — Видимо, что вы мастерица не поддаваться! Сознайтесь, по крайней мере, что охлаждение и внутреннее нестроение по делам несете как наказание. Теплоту духовную Бог дает за труды внимания к себе пред лицем Его. Что же, выходит, вы сделали? Взяли столь драгоценный дар Божий и выбросили за окно. Если б ваша служанка, когда вы были в миру, осмелилась бросить за окно какой-либо ваш ей подарок, обычно не так ценный; что бы с ней вы сделали?! По сему судите, что достойно есть сделать с вами Богу, Которого столь великий дар вы презрели?! Но Он милостивый не строго поступает с такими и опять готов возвратить брошенный дар Его; только возвращает его не скоро, и этим ограничивает Свое наказание. — Вот увидите.
Как вы стали исполнять молитвенное свое правило, — заменяя чтение положенных молитвословий поклонами с краткой молитовкой от себя, — это очень хорошо и очень пригодно вам, особенно в настоящем вашем расстройстве внутреннем. Ибо все читание и читание не дает скоро соединиться вниманием с единым, по причине многомыслия от чтения, по содержанию читаемого.
Даруй вам Господи поскорее воссоединиться с Ним, затем уже всегда неотлучно пребывать с Ним, — и сидя и ходя, и в церкви и дома, и работая и упраздняясь от работы. Какой предмет более достоин непрерывного внимания и смотрения умного, как Господь? И извольте воздавать Ему сие должное предпочтение, — и мало-мало свобода, не в думание, большей частью ни о чем, пускайтесь, а к тому устремляйтесь, чтоб неотступнее, глубже и пристальнее смотреть в лице Господа, всевидящего и вездесущего, говоря в себе: Взыска Тебе лице мое, лица Твоего, Господи, взыщу (Пс. 26, 8).
Страх Божий, страх Божий, страх Божий да не отходит от сердца!
80. Чувство собственного достоинства — вещь очень опасная. Предостережение от прелести при неправильном образе совершения молитвы Иисусовой. Внутренний достодолжный строй при молитве Иисусовой. О домостроительстве Божием
Откуда вы взяли, что я одобряю чувство собственного достоинства?! Никогда не одобрял и не могу одобрить. Это вещь очень опасная. Кто чувствует себя достойным всякого презрения, как унизившийся худобою своей и ставший ниже всякого унижения, тот спасительно чувствует такое свое достоинство. Всякое другое чувство достоинства пагубно. Апостол Павел каков был? Достоинство же свое определил тем, что он первый из грешников. А нам уж куда?! — Нет, нет; не извольте поддаваться сему чувству. Не оно ли находится в числе причин и того, что нет теплоты, слез и умиления? Подле него стоит чувство праведности, которое мне и показалось присущим в вас. Тут уж о чем плакать? Попали в генеральши… так прочь поди всякий.
Спрашиваете, от чего бывает прелесть при делании молитвы Иисусовой? Бывает она не от нее, а от образа совершения ее, — именно того, который прописан в «Добротолюбии». Тот образ надо проходить с наставником, знающим то дело, и на глазах его. А кто один возьмется за сие дело, по одному описанию его, тому не миновать прелести. Там описан только один внешний очерк дела, а что при этом добавляется старцем, видящим, для восполнения внутреннего при сем строя, того не видно. Проходящий такое делание без руководителя присущего, естественно, и остается с одним внешним деланием, — строго исполняет, что велено, относительно положения тела, дыхания и смотрения в сердце. Как такого рода приемы, естественно, могут доводить до некоей степени сосредоточения внимания и теплоты, то он, не имея при себе верного определителя, который бы сказал ему, каково достоинство происходящего в нем изменения, приходит к мысли, что это и есть то, что он ищет, то есть что его осенила благодать, тогда как ее тут еще нет, — и начинает мнить, что имеет благодать, не имея ее. Это и есть прелесть, которая затем покривит и все последующее течение его внутренней жизни. Вот почему ныне у старцев видим, что они советуют совсем не браться за такие приемы по причине опасности от них. Сами по себе они не могут дать ничего благодатного, ибо благодать ничем внешним не вяжется, а нисходит только на внутренний строй. Внутренний достодолжный строй и без них привлечет действо благодати. — Этот строй есть при молитве Иисусовой ходить в присутствии Божием, возгревать чувства благоговеинства и страха Божия, ни в чем себе не поблажать, всегда и во всем слушать свою совесть и блюсти ее незапятнанной и мирной, и всю жизнь свою, — и внутреннюю, и внешнюю, — предать в руки Божии. Из сих духовных стихий благодать Божия, в свое время пришедши, слив их воедино, возжигает огнь духовный в сердце, который и служит свидетелем присутствия благодати в сердце. Сим путем трудно попасть в мнение. Но и тут с руководителем лучше, наличным, который бы видел лице и слышал голос. Ибо сии два открывают, что внутри.
Спрашиваете,
