Творения. Том III - Ефрем Сирин
А кто связан как бы паутиной – и не имеет сил разорвать свои узы, тому всего стыднее, что такие слабые узы держат его в неволе.
И этот бессильный смеется еще над тем, кто носит на себе тяжкие узы; а между тем, сам он совершенно гибнет от такого порока, который в собственных его глазах представляется незначительным.
Если и он носит на себе крепкие оковы, то не должен смеяться над другими узниками. А если, напротив того, оковы его слабы, то сам заслуживает от всех посмеяния.
Все мы посмеваемся[150] друг над другом, а лукавый посмевается[151] над всеми нами. Он налагает на нас оковы и возбуждает в нас смех, желая тем уверить нас, что нет на нас оков его.
Опутывает нас узами и приводит в упоение, желая оставить нас в ложной уверенности, что и не связывал нас. Всякий, заключенный в узы, знает, что он – узник, и всякий скованный чувствует на себе оковы; но окованный дух не ощущает на себе оков.
О, как хитер опутывающий нас своими узами! Мы не чувствуем, как опутаны ими. О, как искусен налагающий на нас оковы! Мы и не примечаем, что заключены в оковы.
Приятны нам стрелы его, когда умерщвляет ими душу; связанный и окованный грешник безмолвствует и остается спокойным.
Какое тонкое лукавство у нашего противника, налагающего на нас узы! Вместе и связаны мы – и свободны. Вдали от истины удерживается узами дух наш, но как ничем не связанный свободно стремится к пороку.
Связан он для любви, но не связан для ненависти. Связан и встречает препятствия делать доброе, но беспрепятственно делает худое.
Эти узы, какие носим на себе, так же хитры и лукавы, как и наложивший их на нас: дают нам свободу идти ко лжи, но препятствуют приближаться к истине; позволяют поспешать к шуией части, но не допускают к части десной.
Блажен, кто удерживает душу свою от части шуией, кто в малом и в великом отвращается от нее духом своим! Господь десной части призовет его на десную сторону со всеми принадлежащими к ней.
Десная и шуяя сторона, братия, имеют для нас многотаинственное значение. Кто принадлежит к десной стороне, тот не переходит на сторону шуюю, как скоро стал одесную Господа.
И ты удаляйся и бегай от беззаконий, которые ведут на сторону шуюю. Если же уклонишься на шуюю сторону, то легко может случиться, что и на Суде будешь на стороне шуиих.
Сатана никогда не бывает на стороне десной, поэтому всякое преступление, хотя бы оно и маловажно было в глазах твоих, ведет тебя на сторону шуюю.
На той стороне и большие, и малые грехи; если одному греху дозволишь перевести себя туда, то весь ты уже там.
Принадлежащие к стороне десных благоразумны: они во всем остерегаются стороны шуией, ибо при всяком случае легко увлекается туда сердце простое.
Лукавый не ставит себе в труд опутывать нас различными пороками; он рад, если свяжет нас чем бы то ни было.
Но как он изыскивает все способы наложить на каждого иго свое, так и Бог всякими способами налагает на всякого человека Свое иго.
Бог взвешивает и разделяет бремена, размеряет и распределяет долготу пути, чтобы каждый нес, что по силам ему, и шел с тем бременем, пока может.
Когда надлежало построить скинии, и богатым и бедным повелел Бог делать на это вклады, что служило к их же спасению. Каждый обязан был принести дар по мере своей возможности.
Кто приносил золото, кто – серебро, кто – драгоценные камни, кто – жемчуг. Бедные приносили – кто волосы, а кто выделанную кожу.
Богатые жены давали виссон, а вдовы – крашеную пряжу. Так и богатые, и бедные украшали святую скинию: все содействовали ее украшению, и все украсились ею. Дары, приносимые Богу, пока устраивалась скиния, подобны были дарам, какие приносились по ее устроении.
Так принимал Бог обеты богатых и бедных, грешных и праведных, чтобы показать, что как из сокровищниц их Он принял всякого рода украшения и драгоценности, так и из духовных их сокровищниц приемлет от них посты, подобно богатствам, а молитвы – подобно дарам их.
В дарах земных показал образ приношений духовных, чтобы людей простых посредством видимого возвести к невидимому.
Богатый приносил тельца, а бедный – птенца голубиного; и Бог так взвешивал и сравнивал тот и другой дар, что и значительнейший дар ценим был менее маловажного, если первый приносился человеком, уступавшим в святости принесшему
