Круг перемен - Ирина Анатольевна Богданова
Анфиса посмотрела в центр танцпола, где на подиуме сидела высокая тонкокостная женщина в тёмном обтягивающем трико и белой маечке с блёстками. Перекрывая плач флейты, в мелодию вступил барабан, и его биение заполнило собой всё пространство. Женщина на подиуме пошевелилась, подняла вверх руки и вдруг неуловимым движением встала на голову и сомкнула ноги кольцом.
Она двигалась очень органично, без малейших усилий, и лёгкость её действий создавала иллюзию, что любой может повторить так же. Подобный уровень мастерства достигается долгими изнурительными тренировками до седьмого пота, когда даже ночью ум продолжает анализировать работу мышц, продумывая каждую секунду следующего занятия.
Музыка сменила ритм, и женщина, извернувшись, приняла сложную позу с опорой на колени. По спортивной привычке Анфиса обратила внимание на размеренное дыхание и отточенную пластику движений танцовщицы.
— Роза сегодня в ударе, — повернулась к Анфисе какая-то дама в возрасте за пятьдесят. Ажурная вязаная кофта персикового цвета болталась на ней, как половая тряпка на швабре, а на обтягивающих лосинах посверкивали золотистые нити. Чёрные глаза дамы не мигая уставились на Анфису. Чеканя фразы, она пояснила: — Вы поняли, что танец состоит из асан йоги? Шикарно, правда? Вы практикуете йогу?
— Нет, — честно призналась Анфиса.
— Сразу видно. У вас расхлябанная фигура человека, далёкого от спорта. — В голосе дамы прозвучало осуждение. Жестом фокусника она вытянула между пальцев визитку красного цвета. — Чтобы привести себя в форму, рекомендую обратиться в нашу студию. Кроме формирования своего тела, вы научитесь изменять сознание и вызывать осознанные сновидения, чтобы взаимодействовать со вселенскими информационными потоками. Надеюсь, вы знаете, что подобные знания — ключ к жизненному успеху и стоят того, чтобы озаботиться их получением! Наш девиз: не стоит прозябать, пора действовать!
Она заметила подошедшего Леонида и расплылась в широкой улыбке.
— Привет, Лёнчик, давно тебя не видела.
Он слегка пожал плечами и чмокнул даму в щёку.
— Привет, Элоиза. Летал по делам в Россию. Вот, кстати, моя попутчица Анфиса, познакомься.
Взгляд у Элоизы показался Анфисе не самым дружелюбным. Дама подхватила с подноса у барной стойки высокий стакан с белёсой жидкостью типа размятого банана, но Анфисе не предложила. Сделав большой глоток, она острым язычком облизала с губ остатки коктейля:
— Надолго к нам?
— На несколько дней, — ответила Анфиса, и на лицо женщины набежала гримаса понимания.
— Значит, туристка?
— Нет, я фотограф. Меня попросили сделать на Бали несколько снимков. Как только справлюсь, сразу поеду обратно.
Анфиса не стала вдаваться в подробности, но Элоизу они, судя по всему, не интересовали. Подхватив Леонида под локоть, она повисла на нем всем телом и принялась что-то горячо нашёптывать ему на ухо.
Народу на танцпол прибывало, и вскоре Анфиса потеряла Леонида из поля зрения, потому что разноголосая толпа закружила её, втянула в свою орбиту и вынесла наружу к небольшой беседке-пагоде на красных лакированных столбах.
Густые кусты с продолговатыми листьями приглушали громкие звуки музыки, настраивая на минуты созерцательного одиночества. На фоне тёмного неба загнутые вверх углы крыши прорисовывались чёрными силуэтами. Ветер доносил издалека неясные звуки то ли птичьего крика, то ли лая собаки — не разобрать.
Анфиса вошла в беседку и на ощупь опустилась на низенькую скамью с широкой спинкой. Только сев, она поняла, как устала за сегодняшний день, который начался в пять часов утра. Завтра последняя съемка. Остаётся лишь отыскать Инну, распрощаться с Софьей Германовной и рвануть домой, к Максиму, в октябрьский петербургский холод с заморозками и первым хрустким ледком в осенних лужах, о которых из балийского тепла думалось с особой нежностью.
Она прикрыла глаза, отдаваясь на волю дневной усталости, и вздрогнула от резкого женского вскрика:
— Нет, пожалуйста, не надо! Не говори так!
— А как мне прикажешь говорить, если ты меня достала! Реально достала! — прозвенел в ответ мужской голос, искажённый ненавистью. — Мне остаётся только поменять номер телефона или вообще уехать. Неужели не понятно, что если человек не отвечает на вызовы, значит, он не желает общаться!
Звук шёл из-за беседки, из самой гущи высокорослого тростника у искусственного озера. Голоса то приближались, то удалялись. Не зная, как поступить, Анфиса замерла, чтобы переждать, когда ссорящаяся пара пройдёт мимо.
Невидимая женщина всхлипнула и сдавленно забормотала что-то неразборчивое и торопливое.
— Как ты вообще здесь оказалась? Ты ведь никогда не ездишь в Убуду?
— Подруга сказала, что ты здесь будешь, вот я и приехала.
Тихий ответ женщины поглотил порыв ветра, зато слова мужчины прозвучали громко и хлёстко, как удары бича о кожу:
— Я прекрасно помню, что должен тебе кучу денег. Но сейчас у меня их нет. Я что, должен пойти воровать?
— Я не прошу денег, — заплакала женщина. — Я просто хочу понять, что с тобой происходит и почему ты прячешься от меня?
— Я ни от кого не собираюсь прятаться, а ты со своими истериками можешь катиться ко всем чертям. И не цепляйся за меня, я занят!
Женский плач перешёл в сдавленные рыдания. Стараясь остаться незамеченной, Анфиса выбралась из беседки и пошла искать Леонида. Дискотека достигла апогея. Музыка забивала уши не хуже отбойного молотка. Шум голосов смешивался со смехом и шутками. Танцовщица асан уступила место на подиуме молодому мужчине с волосами до пояса. Судя по отрешённому виду, он пребывал в нирване и не реагировал на окружающий шум. Анфиса поискала взглядом Леонида, нигде не нашла, вздохнула и вызвала такси, благо сообразила заранее узнать номер телефона.
* * *
Инна не знала, в какую сторону двигаться. Просто брела по обочине и мечтала, чтобы в неё на полном ходу врезалась машина какого-нибудь мажора. Как в ту девушку, Анфису Низовую, которую сбил Олег. Только надо так, чтоб сразу насмерть. И тогда больше не будет ни слёз, ни оскорблений, ни унижений от Леонида. Она немного подумала: а если бы Леонид сейчас догнал, обнял, попросил прощения, пошла бы за ним снова? Она смахнула слёзы со щек и твёрдо сжала губы: нет! Не пошла бы! Хватит! Мама сказала бы: «Где твоя гордость?» А и вправду, где?
Инна прибавила шаг и понеслась вперёд, чтобы убежать от мыслей, переполнявших голову, иначе пришлось бы честно признаться, что у неё не осталось ни гордости, ни радости, ни любви, ни дружбы, ни денег — ничего! Если бы можно было, как в детстве,
