Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский
– Знаешь, отец, поначалу мое новое имя не пришлось мне по душе. А сейчас чувствую, что полюбил великомученика Пантелеймона всем сердцем!
В Страстную Пятницу к нам в скит пришел Валерий:
– Батюшка, как хорошо, что вы спустились! Послушник говорил мне, что вы должны появиться перед Пасхой. Все люди просят вас послужить Пасху в селе!
Я посмотрел на отца Ксенофонта:
– Ну что, отче, пойдем вместе? Заодно поможешь мне на клиросе…
Иеромонах с готовностью согласился.
– А ты, отец Пантелеймон? – обратился я к иноку.
– Нет уж, увольте! Лучше помолюсь в тишине после пострига… – ответил тот, добродушно улыбаясь.
Пока мы собирались, Валерий рассказывал о послевоенном житье. Хотя война закончилась, но грузинские диверсанты не оставили Абхазию в покое. Особенно частыми были набеги из Сванетии.
– Осенью случай у меня произошел, батюшка, даже не знал, останусь в живых или нет… Иду по тропе на Цыбишхе, автомат на плече. И вдруг на повороте выскакивают на меня человек двенадцать грузин. Я сдернул с плеча автомат. Держим друг друга на прицеле и молчим. Тут старший говорит мне:
– Слушай, друг, разойдемся по-хорошему! Ты иди своей дорогой, а мы своей…
Я ему в ответ:
– Ты мне не друг, а враг! И выстрелишь мне в спину, когда я отвернусь!
Те молчат, целятся в меня. Смотрю, справа обрыв, заросший кустами. Прыгнул я в обрыв, а грузины стрелять не стали, чтобы себя не выдать. Я тогда бегом на Псху, и на Санчаре у нас перестрелка началась. Они отступать стали, двое на минах подорвались…
– Я осенью слышал какие-то взрывы в горах, – вспомнилось мне.
– Вот-вот, это те самые мины и есть! – подтвердил милиционер. – И что всех удивляет: сколько мин мы поставили, а ни один зверь не подорвался… Подходят к минам – и в сторону, как будто чуют их носом!
– А что сейчас делается на границе с Россией? – спросил я.
– На пропускном пункте, где мост в Адлер, тысячи народу стоят сутками под дождем, а пограничники российские пропускают единицы! Сейчас Россия по Псоу и по всему Кавказскому хребту укрепляет границу. Если перейдешь и поймают, срок дают за незаконный переход… Такие вот дела…
– А мне, Валера, отца проведать нужно и своего духовника повидать необходимо! Пять лет не был дома…
– Я бы тоже поехал! – вступил в нашу беседу иеромонах. – Если вы меня возьмете…
– Конечно, возьму! – пообещал я. – Только сам не знаю, что делать…
– Ну, это мы легко можем устроить! – засмеялся охотник. – Можно через наш секретный перевал пройти. Если хотите, мы вас проводим! На Псху все и обговорим…
Мы ушли в село, навстречу Пасхе и новому повороту в нашей судьбе. Молитва сопровождала меня, вселяя в душу уверенность, что все будет хорошо.
Умственная деятельность, какой бы внешне блестящей она ни казалась, не имеет в себе никакого основания – если не несет в себе Божественной благодати. Потому все, рожденное ею, мертво и само по себе уже безплодно. Духовная глубина открыта детям и в совершенной степени тому, кто очистил свое сердце от навязчивых помыслов. Ее поверхностное понимание принадлежит обольщенным приверженцам разумности, закосневшим в своем самообольщении разумными доводами и умозаключениями. Благодатная деятельность ума – это покой и безмолвие Святого Духа, деятельность Которого безупречна. Ему не требуется умственных построений и логических усилий для постижения истины, ибо Святому Духу открыто все так, как видит и разумеет Бог.
ДРУГАЯ РОССИЯ
Молчащему и созерцающему сердцу открываешься Ты, Боже, по неисповедимой любви Твоей. От надмевающихся своими помышлениями, наоборот, закрываешься Ты и ни в коем веке, никакими усилиями не отыщут они Тебя. Земное никчемное знание творится людьми, заблудившимися в грехах своих, но мудрость Небесная приходит свыше к возлюбившим Христа чистым сердцем, как тихое дуновение Божественной благодати, и между ними проложена пропасть непроходимая. Земное знание мертвит душу, а мудрость благодати ее животворит. Земные помышления прячут ее в сатанинские бездны, а Небесная любовь возводит
