Творения. Том I - Ефрем Сирин
И сам ты, возлюбленный, не отказывайся принять увещевание от отца своего, родившего тебя о Господе, ибо апостол говорит: Повинуйтеся наставником вашым и покаряйтеся: тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще: да с радостию сие творят, а не воздыхающе: несть бо полезно вам сие (Евр. 13, 17). Потому и в псалме говорится: Накажет мя праведник милостию и обличит мя, елей же грешнаго да не намастит главы моея (Пс. 140, 5). Ибо и больные телом делают насилие природе своей, выполняя все, что предписывают им врачи; не тем ли паче должны мы иметь послушание к тем, кому вверено врачевание душ наших?
Пожелаем же изучить и заповеди Святого Духа. Истолкователи несуществующей мудрости мира сего (премудрость бо мира сего буйство есть у Бога) прилежно занимаются чтением; не тем ли паче должны мы вникать в Словеса Божии и изучать их для спасения душ своих? И Дух Святой ублажает испытующих свидетельства Его, говоря: Блажени испытающии свидения Его, всем сердцем взыщут Его (Пс. 118, 2). И еще в другом псалме говорит: Блажени людие ведущии воскликновение (Пс. 88, 16). Послушай и апостола, который говорит: Всякое бо наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль: последи же плод мирен наученым тем воздает правды (Евр. 12, 11). Господу слава во веки! Аминь.
ПОУЧЕНИЕ 16[249]
Сподобился ты, брат, святого монашеского одеяния? Не превозносись над ожидающими его в следующее лето, ибо добродетель не в том, что почитают кого-либо первым, а в том, чтобы претерпеть до конца. Приняв на себя монашеский образ, не подумай сказать сам в себе: «Теперь освободился я от труда». – Напротив того, тем паче трудись теперь в добродетелях, чтобы не причинить себе вреда. Ибо доселе нередко и по принуждению от старшего не был ты нерадив о своем спасении. До сих пор был ты еще во внешней храмине, а теперь вступил во внутреннюю храмину. Поэтому не будь теперь нерадив о себе, чтобы не погубить тебе трудов своих, но получить награду. С этого времени делаются видными и труд твой, и прилежание, и чистота, и безмолвие. С этого времени делается видным, какого вожделеешь пути: широкого ли и пространного, вводящего в пагубу, или узкого и тесного, вводящего в жизнь вечную.
На широком пути бывает следующее: злоумие, развлечения, чревоугодие, пьянство, расточительность, непотребство, раздор, раздражительность, надменность, непостоянство и тому подобное, а за ними следуют: неверие, неповиновение, непокорность; последнее же из всех зол – отчаяние. Кто предан сему, тот заблудился с пути истины, готовя себе собственную свою погибель.
А на тесном и узком пути бывает следующее: безмолвие, воздержание, целомудрие, любовь, терпение, радость, мир, смиренномудрие и тому подобное; за ними же следует бессмертная жизнь.
Итак, познай, возлюбленный, что скрыто на пути широком и пространном, и сойди с него, чтобы достигнуть вечной жизни. Ибо, если с юности станешь ходить стезей правды, исшествие твое[250] будет в мире; если же отныне начнешь ходить широким путем, то напоследок приведется горько мучиться.
Но если видишь, что живущие небогобоязненно тучны и здоровы телом, то не соревнуй делам небогобоязненности. Ибо что лучше? Роскошествовать ли несколько дней и выполнять похоти плоти, но лишиться жизни вечной? – или ненадолго потерпеть тесноту, но избежать вечного осуждения и скрежета зубов и достигнуть вечной жизни? Особенно соблюдай себя от вольности, чтобы тебе не поработиться многословию и бесстыдству, не сделаться радованием бесов и напоследок не расстаться с братством. Не столько дикие ослы опустошают хлеб[251], сколько вольность разоряет труды монахов.
Итак, в терпении истины препоясуйся благоговением, смиренномудрием и терпением. Увещавай и утешай сам себя, говоря: «Хотя я и принял на себя монашеский образ, но не научился еще монашеским нравам». На этом да созиждется твое смиренномудрие. Когда же сидишь в безмолвии в келье, собери свои помышления и говори в сердце своем: «При Господнем содействии не оставил ли ты, человек, и мир, и родителей по плоти, и друзей, и город, и отечество, и богатство? Но если и сюда пришедши спастись, делаешь противное и грешишь перед Господом, то какая польза носить на себе одно пустое имя, за которое ублажают тебя знающие и говорят: блажен такой-то, потому что возненавидел мир сей, и славу его, и прелесть его и не заботится ни о чем земном, потому пошел в отшельники и стал монахом. – А вот живешь ты здесь не по-монашески! Какой же стыд обымет нас, когда ублажающие так ныне предварят нас в Царстве Небесном? Какой страх и трепет нападет на нас, как будем горько плакать, если те, которые ублажают, и кланяются нам, и говорят: „Помолитесь за нас, грешных, рабы Христовы“, – если эти самые обретутся в упокоении, а мы за прегрешения свои будем в тесноте? Потому умоляю вас, возлюбленные, – будем трезвиться перед Господом, пока есть еще время, и не станем увлекаться прелестью века сего, ибо мир преходит, и похоть его: а творяй волю Божию, пребывает во веки (1 Ин. 2, 17)».
Итак, пренебрежем всем житейским, отвлекающим ум от Бога, ибо за крепостью и красотой следуют старость и немощь;
