Поучения - Антоний Великий
Отправившись оттуда, он через три дня пришел в город Афродитон.
Там, условившись с диаконом Байзаном (который, по причине недостатка воды в пустыне, перевозил путешественников к Антонию наемными двугорбыми верблюдами), он объявил братиям, что наступает день успения Антония и что он должен провести ночь в бдении на самом месте погребения его[4].
Итак, они достигли, наконец, через три дня пути по обширной и страшной пустыне до весьма высокой горы, где нашли двух монахов, Исаака и Пелузиана, из коих Исаак был переводчиком у Антония.
Так как представился случай, и притом кстати, то мы считаем приличным описать коротко жилище такого мужа.
Каменная и высокая гора, около тысячи шагов в окружности, выдавливает у подошвы своей воду, часть которой поглощается песками, а другая, проникая далее, образует поток, над которым растущие по обоим берегам бесчисленные пальмы придают месту много прелести и удобства. «Ты увидал бы старца, расхаживающего туда и сюда с учениками, блаженного Антония. Здесь, – говорят они, – он обыкновенно пел псалмы, здесь молился, здесь работал, здесь отдыхал. Эти виноградные лозы, эти деревца он сам насадил; эту грядочку он устроил собственными руками. Этот водоем для орошения садика он сделал с большим трудом. А вот тою мотыгою он много лет возделывал землю».
Ложился он (Иларион) на постель его и лобызал кровать его, будто теплую еще.
Келейка его в длину и ширину была не более, как сколько мог занять человек спящий. Кроме того, на самой вершине, куда они взошли будто по витой лестнице и с чрезвычайным усилием, они видели две келейки того же размера: в них он живал, избегая посещений приходящих и сообщества вместе живших с ним учеников. Впрочем, эти келейки были высечены из естественного камня, и им были приданы только двери.
После этого они вошли в садик. «Посмотрите на этот плодовый садик, усаженный деревцами и зеленеющий овощами, – сказал Исаак. – Когда, почти три года тому назад, опустошило его стадо диких ослов, он приказал одному из вожаков их остановиться и побил его по бокам палкою, приговаривая: зачем едите, чего не сеяли? И с тех пор, исключая воды, которую приходили пить, они никогда не трогали ни деревца, ни овощей».
Затем старец просил показать место его погребения. Те повели его одного и показали ли или нет – неизвестно. Они объяснили, что, согласно с повелением Антония, скрывают это место для того, чтобы Пергалий, бывший самым богатым человеком в той местности, не перенес тела в свою деревню и не построил мартирия[5].
Возвратившись оттуда в Афродитон, он удержал при себе только двух братьев и стал жить в соседней пустыне в таком воздержании и безмолвии, что, по его словам, тогда только в первый раз начал служить Христу.
Было уже три года, как бездождное небо иссушало ту местность; всюду говорили, что смерть Антония оплакивают самыя стихии.
Слава Илариона не укрылась от соседних тому месту жителей: мужеский и женский пол бледными и истонченными от голода устами умолял о дожде раба Христова, то есть преемника блаженного Антония.
Вид их причинил ему сильную скорбь. Возведя глаза на небо и простерши в высоту длани, он тотчас же испросил, о чем они умоляли.
Но страна, иссушенная бездождием и песчаная, после того как была смочена дождями, вскипела вдруг таким множеством змей и ядовитых животных, что несчетное множество уязвленных ими умирали тотчас, если не обращались к Илариону. Почему все земледельцы и пастухи выздоравливали совершенно, помазывая раны благословенным елеем.
Увидев же себя и там в удивительном почете, он отправился в Александрию, рассчитывая пройти к отдаленнейшему Оазису в пустыню.
Не останавливаясь никогда с тех пор, как он стал монахом, в городах, он завернул к некоторым знакомым ему братиям в Брухии, недалеко от Александрии. Они приняли старца с чрезвычайною радостию.
Приближалась уже ночь. Вдруг они услышали, что ученики его седлают осла и он готовится отправляться. Припав к ногам его, они просили не делать этого и, простершись на пороге, уверяли, что скорее умрут, чем выпустят такого гостя. Он отвечал им: «Для того спешу уехать, чтобы не причинить вам скорби. После вы уверитесь, что я не без причины ухожу так скоро».
Действительно, на другой день вступили в монастырь газцы с ликторами префекта (ибо узнали, что он накануне пришел туда) и, не найдя его, говорили друг другу: «Неужели правда, что мы слышали, – что он волшебник и знает будущее?..» – ибо город Газа после того, как по выбытии Илариона из Палестины вступил на престол Юлиан, разрушив его монастырь, испросил смертную казнь Илариону и Исихию[6]. Были разосланы по всей империи предписания отыскать обоих.
Итак, выйдя из Брухии, он через непереходимую пустыню проник в Оазис и прожил там ровно год. Но так как слава о нем дошла и туда, то, как бы не в состоянии будучи укрыться на Востоке, где многие знали его и по
