Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
- Хорошо, а что с преподаванием?
- С завтрашнего дня у тебя каникулы.
Оказывается, с пяти до девяти утра проходит целый день! Оказалось, что сознание того, что в восемь начинаются занятия, странным образом обезоруживало Андрея, и он и просыпался позднее, порой в шесть или даже в семь, и делать успевал мало, хотя раньше так не казалось. А сейчас, подскочив в пять, он вцепился в книги, и к девяти утра отвалился с чувством полноценно прожитого дня. Взяв собранный с вечера рюкзак и выскочив из логова, он понесся в Намче, на ходу повторяя формулы имидазола и пиримидина, и перебирая в памяти основные вехи Пелопоннесской войны и те аргументы, которые он нашел в пользу предположений о скрытом аутизме Лисиппа и явной неспособности Перикла к политическому лавированию.
- Пошли, - коротко бросила Йолка, и они двинулись по окружной верхней тропинке куда-то в противоположную часть Намче. Пройдя метров двести за монастырь, они спустились в поселок и через минуту Андрей уже входил в небольшой, но уютный гестхауз.
- Ты уже решил, где будешь жить, куда поедешь?
- Пока нет. Хочу слетать в Индонезию и на Филиппины, поноситься по островам, посмотреть новые места, но с другой стороны… не знаю, как совместить это с желанием читать, учить науки.
- Да, дилемма…, - с улыбкой посочувствовала Йолка. – Тут мы собрались… пообщаться немного, о том, о сём… хочешь присоединиться?
- Пообщаться?
В устах Йолки эта фраза звучала подозрительно обыденно и вяло, так что Андрей сразу заподозрил подвох и порадовался тому, что стал достаточно внимателен, и Йолке не удалось его вот так просто провести. Он потер ладонью небритую морду. Нравится, когда лицо покрыто одно-двух-трехнедельной шерстью – недостаточно длинной, чтобы выглядеть неопрятно, недостаточно короткой, чтобы колоться, и достаточно мягкой и плотной, чтобы руке было приятно прикасаться.
- Хорошо, давай пообщаемся.
- Мы будем наверху, там есть комната для медитаций, мы ее оккупировали, позавтракай и приходи.
- Хорошо…
«Позавтракай и приходи» от Йолки опять-таки звучало совершенно неестественно, уж чего-чего, а заботы от нее ждать не приходится. Значит эта фраза означала «сейчас ты там не нужен – приходи позже», но это она и так могла бы сказать, значит есть другой смысл. Раскапывание мотивации было интересной тренировкой – по словоупотреблению расшифровывать, вычислять подлинный смысл происходящего, а не тот, что демонстрируется напоказ. Значит Йолка пытается пустить его в колею обыденности, успокоенности, прежде чем он придет «пообщаться», чтобы он пришел расслабленным. Зачем? Возможно… для того, чтобы резче был контраст с чем-то, чтобы он получил что-то вроде «контрастного душа». Значит, там, наверху, его ждет что-то необычное, причем такое, которое максимально далеко от обыденности, значит там он встретится с кем-то очень интересным.
Удовлетворившись такими рассуждениями, он заказал завтрак и целиком «влился» в книгу Жозефа де Гобино, выкинув из головы все мысли о предстоящей встрече, отметив про себя, что способность не залипать в хаотических рассуждениях на ту или иную тему и полностью отдаваться интересной на данный момент деятельности – это еще одно изменение, определенно произошедшее с ним с тех пор, как он стал испытывать этот нарастающий и крепнущий интерес к жизни, к своим восприятиям, к наукам, и ему стало понятно, что как невнимательность и рассеянность, так и неспособность к концентрации – это не просто «милые особенности» личности человека, а свидетельство активных гнилостных процессов, идущих в его психике, доказательство тотальной серости и значит, в потенции, ненависти ко всему живому. Удивительно, как меняются представления о мире, когда начинаешь наблюдать за своими восприятиями, за проявлениями людей и делать выводы!
Захотелось проследовать за этой мыслью, и Андрей отложил книгу и зафиксировал, что не возникает разочарования от того, что чтение такой интересной книги откладывается. Просто одно радостное желание пересилило другое, и от этого разочарования не возникает! Бодх прав и в этом, хотя, читая главу про радостные желания, Андрей в этом месте всегда испытывал сомнения. Трудно было представить, что если сильное радостное желание не реализуется, то при этом можно не испытывать НЭ. Просто, когда он представлял себе эту ситуацию, то с трудом мог вообразить такую плотность радостных желаний. Да и вообще представить именно радостное желание было сложно – ему, всю жизнь проводящему в миазмах озабоченности мнением, страха негативного отношения со стороны других.
Раньше рассеянные люди казались Андрею наиболее безобидными, добродушными, а теперь оказывается, что этого быть не может – не могут они быть добродушными, никак! Он стал вспоминать – кого он знал как рассеянных людей, не способных сосредоточиться на одной теме? Нина Новикова – странная девушка в очках, словно вечно пребывающая где-то в себе. Она была просто чемпионом по забыванию чего угодно. Если ты с ней о чем-то договорился, можешь быть уверенным – она или опоздает на два часа, или забудет, или все перепутает. Ее все считали интровертом, то есть предполагалась некоторая интенсивная внутренняя жизнь, и Андрей тоже относился к ней с некоторым умилением, смешанным с раздражением. Но в чем именно состояла эта пресловутая «внутренняя жизнь»? У интересующегося чем-то человека есть конкретные проявления, которые ни с чем не спутаешь – увлеченный человек постоянно носится со своими интересами, рассказывает о них и тем, кто тоже интересуется, и даже тем, кто просто выслушает, и даже тем, кто вряд ли заинтересуется! Человек, имеющий увлечения, всегда стремится заразить других своих друзей и приятелей этими увлечениями – ему просто так намного интереснее будет жить! Может Нина была аутистом? Да нет, у нее как раз было много друзей и подруг… Значит, интересов не было у нее, и ее феноменальная рассеянность соответствует этому выводу!
Андрей испытал всплеск восторга. Действительно, стоит только начать искренне и внимательно разбирать проявления людей, как они становятся открытыми перед ним, лежащими как на ладони, как будто он из четвертого измерения заглядывает свободно внутрь трехмерного тела. Значит и история – не безнадежно запутана, ее можно распутать и добиться ясности.
Андрей вспомнил, как однажды он засиделся в гостях у Нины допоздна и остался у нее ночевать вместе с другими ребятами. Когда Нина переодевалась, она попросила его отвернуться, и в ответ на его удивленный отказ (мол зачем отворачиваться, что тут такого стыдного, показать голую спину и попу) продемонстрировала такое фанатично агрессивное поведение, которое он впоследствии просто вытеснил – настолько сильно это не вязалось с образом застенчивой мягкой девушки. Так что и агрессия есть, и еще какая! Снова все сходится.
Еще бабушка. Та тоже была очень рассеянна, и когда Андрей прибегал к ней пятилетним пацаном и рассказывал взахлеб о какой-нибудь интересной книге, она делала вид, что слушает его, и спустя десять секунд уже уносилась мыслями куда-то далеко. Вернее – это он так привык думать – «уносилась мыслями», а какие основания полагать, что эти мысли у нее вообще были?? Она никогда – ни разу в жизни не брала в руки ни одной книги, она судачила с соседками и могла часами обсуждать цены на соль и сахар… да, и она была очень агрессивной! Она нередко выходила на балкон и начинала орать на мальчишек, тусующихся во дворе – просто так, для развлечения.
Да, ясно. Эти выводы о связи рассеянности с отсутствием интересов, серостью и повышенной агрессивностью верны, и если в эту цепочку не встраиваются дополнительные наблюдения, то ее можно использовать в качестве несомненно верной логической последовательности.
Покончив с яйцами «в мешочек» и cheese tomato toast с чаем, Андрей выключил электронную книгу, так и не прочтя ни одной новой строчки из Гобино, и пошел наверх.
Вход в комнату для медитации был прикрыт занавеской с вышитыми на ней тибетскими буддистскими символами. Отодвинув ее, Андрей оказался в небольшом пространстве пять на десять метров. Вдоль стен на разных креслах, матрасах, подушках, ковриках и просто на дощатом полу сидели и валялись девочки и мальчики лет десяти. Человек пятнадцать, на первый взгляд. В углу сидела Йолка и негромко переговаривалась с девушкой лет двадцати пяти с маленькими голыми ступнями, которыми она болтала в воздухе, лежа на животе. Иногда Йолка ловила ее лапки, целовала и тискала, и эта невинная ласка отозвалась глубоким протяжным наслаждением в верхней части его груди.
- Ребята хотят задать тебе несколько вопросов, - громко сказала Йолка. – Садись где хочешь, ну или ложись или так стой.
Андрей чувствовал себя неловко, оказавшись в центре внимания целого выводка глазастых пупсов, и чем больше он пытался изобразить полное спокойствие, тем меньше у него это получалось. К непальским детям он уже привык, но эти были в основном белыми.
