Мэнли Холл - Ступени посвящения
Платон ездил в Египет, где, совершив обзорную экскурсию по стране, он наконец решил поселиться в Саисе, «изучая мудрых и то, что они считали относительно Вселенной: имеет ли она начало, и движется ли она в настоящее время, целиком ли, частично, по причине ли». От Павсания мы также узнаем, что именно в Египте Платон постиг тайну бессмертия человеческой души. Возможно ли, что жрецы Саиса, которые, по сохранившимся письменным отрывкам, признавали в Озирисе верховного создателя мира, могли, с одной стороны, описывать вечность Первопричины и разумное движение Бытия, а с другой — исповедовать такое учение, как у Плутарха, когда вся тайна Бога содержится в развитии зерна?
Демокрит провел большую часть своей жизни в Египте и от жрецов получил основу своего знаменитого учения об атомах — учения, которое дожило до сегодняшних дней. Вспоминая этих философов, посещавших Египет, мы должны лучше оценить глубину египетского учения. Если принять прагматическую точку зрения, что причина определяется по ее следствиям, то мы должны признать высокую мудрость египтян, ибо первым следствием их мудрости является сама цивилизация. Цивилизация — это не сказка и не последствие мифов, но все, что есть в ней реального и разумного, несет в себе свидетельство глубокой и высшей мудрости, которая должна была существовать на протяжении долгого периода времени и передаваться по крайней мере малому числу привилегированных — с момента начала развития культуры в человеке.
Мы можем также рассмотреть пример Пифагора. Если верить Ямвлиху, великий философ в молодости получил значительные знания о Таинствах от Фалеса Милетского. Фалес, к тому времени старый и немощный, извинялся за несовершенное понимание священного учения и побуждал Пифагора осуществить путешествие на родину мудрости. По словам Ямвлиха, Фалес признавал, что его мудрость развилась из наставлений этих жрецов; но ему ни от природы, ни через практику не были даны замечательные свойства, столь ярко проявившиеся в личности Пифагора. Поэтому Фалес с радостью объявил Пифагору, что, судя по всему, он станет самым мудрым и божественным среди людей, если посетит египетских жрецов. Потом Ямвлих описывает путешествие Пифагора в Египет, как по пути его посвятили в таинства нескольких народов и как, прибыв к месту назначения, он был встречен египетскими жрецами с уважением и благожелательностью. Он на какое-то время примкнул к египетским философам и, продемонстрировав свою искренность и богопочитание, доказав, что он достоин быть среди посвященных, был наконец допущен к тайнам их ордена.
«Он провел в связи с этим, — замечает Ямвлих, — двадцать два года в Египте, в святилищах храмов, занимаясь астрономией и геометрией, и был посвящен во все таинства богов».
Пифагора следует признать одним из первых божественных личностей, кому род человеческий обязан принципами науки, искусства и философии; и стоит ли предполагать, что человек с таким интеллектом мог потратить двадцать два года на поиски теней легенд в египетских склепах? Если, как говорили, Озирис обозначал просто Нил, а Изида — землю, оплодотворенную его разливом, то могла ли эта сказка вызвать столь великое восхищение Пифагора, чтобы он много лет постигал эту идею? Или он потратил бы столько времени — лучшие годы своей жизни, — заучивая обросшую мифами историю о древнем царе, который давным-давно правил в Египте и память о котором вдохновляла огромную цивилизацию на протяжении каких-то 6000 лет? Или стал бы столько лет биться о стены Мемфиса, чтобы почувствовать себя полностью вознагражденным, услышав от самого главного мага, что Изида — это… Сириус?
Вполне вероятно, что в Египте на протяжении его долгой и блистательной истории появлялось много мнений по поводу мифов. Но ни одно такое объяснение, касающееся Египта, его истории, его героев или его сельскохозяйственных проблем, не могло побудить великих людей всего мира приезжать в эту страну в поисках вечной мудрости.
Нил не значил для греков ничего. Их не интересовало, поднимается там вода или нет. Центром их Вселенной был не Египет, а храмы Дельф. Местные легенды со всех сорока двух номов никогда бы не создали двуединой империи репутацию покровительницы всего научного, культурного и божественного. Надо смотреть глубже. Мы не должны сбиться с пути из-за уловок жрецов, которые так аккуратно скрыли тайну от непосвященного мира, что теперь мы даже сомневаемся в ее существовании. Невежественные люди даже среди египтян могли черпать свое вдохновение в процессиях и обрядах государственной религии, но те великие философы, что прибыли издалека, искали высшей формы человеческого знания, и их не могла удовлетворить показуха. Будь эти сказки не чем иным, как пустыми и бессодержательными оболочками, Египет стал бы посмешищем для мудрецов, был бы опозорен и унижен. Но этого не случилось. Посвященные в его таинства, возвращаясь в свои страны, не только чувствовали себя более чем вознагражденными за рискованное путешествие и долгие бдения, но становились основателями выдающихся систем мышления, распространителями полезных знаний. И во всех случаях они приносили с собой разностороннее и глубокое образование.
Диодор описывает две знаменитые колонны, возведенные около Нисы в Аравии; одна посвящена Озирису, а другая — Изиде. На колонне Изиды имеется надпись: «Я — Изида, царица этой страны. Меня учил Меркурий. Никто не может уничтожить законы, мной данные. Я — старшая дочь Сатурна, самого старого из богов. Я жена и сестра царя Озириса. Я первой научила смертных возделывать пшеницу. Я — мать царя Гора. В мою честь был построен город Бубаст. Возрадуйся, о Египет, возрадуйся же ты, земля, даровавшая мне рождение».
На колонне Озириса слова такие: «Я — Озирис, царь, который водил свои армии по всему свету, в самые малонаселенные земли Индии, Севера, Дуная и Океана. Я старший сын Сатурна. Я родился из бриллиантового волшебного яйца, и тело мое той же природы, что и сам свет. Нет во Вселенной места, где бы я не был, дабы даровать свои милости и дарить свои открытия». Остаток надписи был уничтожен.
При изучении трактата Плутарха вводные замечания приобретают особую важность, хотя и эти ремарки полностью игнорируются египтологами, которым достаточно заключить себя в рамки легенды, составляющей основную часть их трудов. Если Плутарх каким-либо словом или символом и приоткрывает малую часть тайного повествования, то это следующими словами: «Ибо Изида, согласно греческому переводу этого слова, означает знание, а имя ее заклятого противника Тифона — дерзость и гордость; имя, как нельзя лучше подходящее тому, кто, полный невежества, разрывает на части и скрывает Тайное Учение, которое Богиня собирает, объединяет и передает ждущим совершенного воплощения божественной натуры».
Озириса, черного бога Нила, следует расценивать как персонификацию обряда учения, ибо именно с ним Плутарх однозначно идентифицирует священную доктрину, или передачу Таинств. Как Тот обозначает всю сферу знаний (и именно благодаря его помощи Озирис появился на свет), так Озирис воплощает тайную священную мудрость, сохраненную теми, кто хорошо знал древние ритуалы. Без сомнения, позднее Озириса спутали с другими членами обширного пантеона божеств, которые развивались в период упадка египетской религиозной культуры. Однако для избранных он представлял изначальное знание — полное воплощение истины, не загрязненное умствованием, не ограничиваемое смертью и не обусловленное узостью мышления. Он обозначал не только божественное единение с Абсолютом, которое является финалом просветления, но своей жизнью, смертью и воскресением он открывал средство, с помощью которого сознание смертного может достичь такого финала. Таким образом, Озирис становится двуединым символом, будучи в первую очередь эзотерической мудростью сам по себе, а во вторую — сложной организацией посвященных, через которых она передавалась. Личность Озириса, таким образом, есть олицетворение системы, выработанной древними для увековечивания бессмертных истин души. Живая голова увенчана перьями мудрости и власти, но тело обвито погребальными бинтами мумии. Здесь мы видим живую голову — дух, прикованный к материи, мумифицированному телу. Душа заключена в узкую клетку плоти. Ясно одно — Озирис представлял Тайное Учение до того времени, когда всетворящее Слово было потеряно.
Озирис — это один из пяти детей богини Нут; поэтому он соотносится с пятью божественными правителями Китая и пятью оккультно известными Дхъяни-буддами в ламаизме. Пять детей Нут — это пять континентов, которые появились на Земле, и пять рас, которые заселили эти континенты. Озирис — это первичное прозрение первой расы, но так как Изида родилась на четвертый день, то мы находим, что это предание пришло в Египет из школы таинств Атлантиды, символом которой была Изида.
