Арнольд Минделл - Кома: ключ к пробуждению

Многие испытывали эти поразительные переживания, в которых им раскрывались тайны. Это не было новой программой жизни, которую можно запомнить и которой нужно следовать. Это было неописуемое и в некоторых случаях безусловное, но радостное чувство всеобщей взаимосвязи и гармонии, которое можно только пережить. Действительно, одна из тайн жизни состоит в том, чтобы переживать ее во всей полноте.

Наши теоретизирования и размышления внезапно резко оборвались. Мы посмотрели на часы. Казалось, что мы проболтали всего несколько минут, однако мы беседовали и делали записи почти целый час. Мне думается, что мы тоже пребывали в измененном состоянии!

5. ДУХ В БУТЫЛКЕ

Раз Питер хотел играть, мы побежали в магазин подарков (он открывался в 6.30 утра) и купили ему две игрушки — металлический грузовик и маленькую плюшевую мышку.

Придя с игрушками в его палату, мы застали его полусонным, он кашлял. Мы не могли решить: то ли работать с ним и пробуждать его дальше, то ли дать ему подремать. Поскольку кашель не давал ему заснуть, мы стали работать с его дыханием, кашляя вместе с ним. В момент кашля на его лице появлялись слабые гримасы, и мы пытались помочь ему завершить их, строя рожи, которые, как мы представляли себе, скрываются за его сигналами или симптомами. Поначалу мы кашляли точно так же, как он, а потом стали добавлять немного дополнительных звуков к его сообщению. Мы усиливали свои гримасы, пока он не стал строить гримасы в ответ. Он уловил наши попытки общаться с ним и присоединился к нашим Духовым экспериментам. По мере того как шумы и гри-масничанЦе усиливались, кашель вскоре прекратился и перешел в песню. Питер начал говорить, сказав, что здорово быть способным разговаривать. Мы предложили ему наши подарки, но пришлось подождать, прежде чем с ним стало возможно разговаривать.

Питер (улыбаясь): Эй, послушай, послушай. Проблема в том, что эта бутылка слишком мала для внутренней жизни! Ну просто очень мала. В два раза и еще на тридцать сантиметров меньше, чем нужно.

Я заметил, что его тело сильно отекло. Его почки отказали, и жидкость накапливалась, не имея выхода. Я представил себе, каково ему.

Арни: Ты прав! Почему я не подумал об этом раньше? Для внутреннего духа в такой маленькой бутылочке наступают суровые времена! Ну, я не знаю, что значит "в два раза и еще на тридцать сантиметров", но я могу сказать тебе, Питер, что проблема не в размере бутылки. Отнюдь!

Питер: Нет?

Арни: Нет, я знаю, как поправить дело. Мы просто можем попробовать открыть пробку и позволить духу немного выйти.

К моему удивлению, Питер подхватил мое предложение и с энтузиазмом ответил.

Питер: Да, давай сделаем это!

Арни: Мне хотелось бы познакомиться с этим духом. Давай вытащим пробку.

Питер: А где пробка?

Арни: Гммммм, где она? Где? Где она может быть?

Питер задумался на мгновение, потом показал на свое горло.

Питер: В глотке, конечно. Да, конечно. Мы можем открыть бутылку, конечно, Да. (Кричит.) А что потом?

Арни: А то, что ты сейчас делаешь. Конечно, вопи и кричи. Питер: Да, точно. Совершенно верно. Ух ты!

Затем он начал кричать, просто ради того, чтобы кричать. Мы долгое время вскрикивали и вопили вместе, выходя за рамки больничных правил и получая огромное удовольствие. Спустя пять минут Питер снова мог мочиться. Потом он попросил несколько свежих апельсинов и темного пива.

Почки Питера опять начали функционировать, и он почувствовал себя лучше. Переизбыток жидкости в теле из-за отказа почек вызвал у его внутреннего духа чувство, будто он заключен в бутылку.

Теория процесса говорит нам, что дух в бутылке — это организующая история физической жизни1. И в физиологическом смысле почки, если они не функционируют, играют роль «пробки» для телесной жидкости. Глотка напоминает нам горлышко бутылки, и когда она сжимается, то становится пробкой для дыхания.

Опыт выталкивания пробки с помощью воплей и вскриков впечатляюще связан с процессом восстановления работы почек. Усиление соматических сообщений и сопоставление этих сообщений со сновидениями показывают, что сны и видения копируют проприоцепторные реакции, организующие поведение тела. Если визуальные и чувственные переживания изменяются, тело также меняется. Таким образом, когда переживание закупоренного тела или видение заточения в бутылку были трансформированы посредством раскупоривания бутылки, тело изменилось. Видения, сновидения и мифы используют наши физические тела в качестве театральной сцены, на которой отдельные органы выступают как актеры (см. приложение).

Совершенно очевидно, что именно дух в бутылке производил дребезжащие шумы посредством бронхиальной пневмонии и надувал тело, используя отказ почек. Дух желал свободы. Чувство свободы, которое Питер пережил с помощью крика, ослабило пробку, и его почки опять заработали. При этом ослабли путы не только на физическом теле — этот прежде спокойный, скрытный и сдержанный человек вопил, вскрикивал и взрывался хохотом.

К десяти часам того утра Питер больше не просил кислородную маску, и симптомы пневмонии исчезли. Его легкие не производили шумов, и его кровяное давление и температура вернулись к норме. Доктор, который настаивал на инъекциях морфия прошлой ночью, явился с регулярным визитом.

Питер: Доктор, рад вас видеть. С медицинской точки зрения я бы сказал, что я снова совершенно здоров. Вы не согласны? Я чувствую себя фантастически. Я больше не испытываю никакой боли и могу свободно дышать.

Доктор взглянул на Питера и подозрительно оглядел всех нас.

Доктор: Да, но то, что произошло здесь, не может быть объяснено медицинской наукой. Кто снял с него кислородную маску?

Сэнди: Мой муж сделал это сам.

Доктор (глядя на меня): Однако не забывайте, что именно я отвечаю за его медицинское лечение!

Сделав это заявление, доктор повернулся и вышел.

Эми и я продолжали играть с Питером. Мы пытались порисовать с ним, но его это, казалось, не заинтересовало. Мы попробовали занять его купленными для него игрушками: показали ему грузовик, но, увидев его, он отвернулся. Тогда мы представили его маленькой плюшевой мышке. Он перекатился в кровати, схватил ее и обнял. На некоторое время я забрал у него мышку и сказал: "Питер, эта мышка волшебная. У нее есть особое качество: она может исполнить все, о чем ни попросит ее владелец".

Питер забрал у меня мышку, поиграл с ней и вернул ее мне.

Арни: Слушай внимательно, маленькая мышка, я хочу, чтобы ты сделала все, чего бы ни пожелал Питер. А теперь слушай, да вай посмотрим. Твое имя, должно быть, должно быть… тебя будут звать…

Питер: Каспар!

Арни: Каспар? Каспар! Ты — союзник Питера.

Все с энтузиазмом зааплодировали. Вошла медсестра, чтобы померить температуру Питеру, однако Каспар-мышь, в руках Питера, вступился за него.

Питер (за Каспара): Я делаю работу Питера за него. Я хочу поприветствовать вас, дорогая сестричка, и нежно поцеловать вас за ушком. Не стесняйтесь. Подойдите чуть ближе и возьмите меня в руки. Любви бояться нечего.

Медсестра покраснела, не зная, как вести себя в этой неожиданной и необычной ситуации. Питер деликатно объяснил ей, что не нужно стесняться, поскольку мышка никогда никого не обидит.

Это была прелюдия к серии интенсивных любовных сцен со всеми, с кем Питер встречался. Мышка, почувствовав себя смелее после первого приключения в этом мире, оценила ситуацию и теперь уже бесстрашно выступала вперед, встречая растущее число посетителей, входящих в палату и выходящих из нее. Плюшевое серое создание вышло в свет, чтобы встречать родственников, медсестер и докторов.

Был момент, когда Эми поцеловала Каспара, и Питер сказал: "Эй, а как насчет меня?" Эми робко поцеловала Питера, и Каспара наконец отложили в сторону. Теперь Питер начал обнимать всех сам. Он с нежностью встречал людей, входящих в его палату, заключал их в свои объятия и с любовью всматривался в глубину их глаз. Его палата стала местом исцеления для убогих и усталых. Питер был сострадательным, мудрым и невинным, как Божественное Дитя.

Он повернулся к Сэнди, они обнялись. Сэнди нежно произнесла: "Это самый прекрасный момент в моей жизни". Питер ответил: "Это то, чем призвана быть жизнь". Одной рукой он обнимал Хелен, подругу Сэнди, а другой — Сэнди. Его нежность научила нас, как любить каждого человека особо, не отбирая ничего ни у кого другого и не создавая предпосылок для ревности. Он любил отдельного человека и весь мир одними и теми же руками.