Арина Евдокимова - Непродуманная жизнь

– Да, я всю жизнь живу с этим, Кирилл…

– Люба отвела руку. А потом нашла меня в Москве не в лучшем состоянии, привела знакомого священника. Он не читал мне нравоучения, просто говорил о том, что жизнь – это дар, и уходить из нее грех. Мы поженились. Я закончил Духовную Семинарию. Езжу по миру, читаю лекции, написал книгу. А у тебя чудесные внуки и, наверное, хороший муж.

– Наверное, – грустно ответила она. – Ты счастлив?

– Сложный вопрос, Танечка. А ты?

– Не знаю. Мне было не до этого. Я тогда в том госпитале запретила себе быть счастливой. Мне всегда не хватало тебя.

Прости меня, мне не дали силы отвести твою руку, когда ты прогнал меня, а эта девочка смогла отвести и выстрел, и беду, и злую судьбу, – сказала она и неожиданно для себя посмотрела на ворот расстегнутой летней рубашки. Ее крестика на его теле не было.

– Ты подумала о крестике? – прочитав ее мысли, спросил Кирилл. – Его носит мой внук. Знаешь, заболел сильно, долго лечили, но как-то без успеха. И тогда я подарил ему твой крестик, что когда-то спас меня. И мальчик пошел на поправку, вот во Францию с нами приехал. У меня здесь запланированы лекции.

По ее лицу текли слезы. В душу возвращались мир и любовь, но какая-то иная, высокая, чистая, святая.

Вина, что годами не давала ей покоя, сползала и растворялась слезами на ее щеках.

Рядом сидел самый лучший мужчина на свете. Пусть он был не ее. Но он жил, был счастлив, наверное, любил, и точно – был любим.

И главное – вернулся в ее жизнь, и теперь она никуда не отпустит этих двух дорогих ей людей.

– Как мне жить, Кирюша? – спросила она.

– С Божьей помощью, родная. Теперь ты можешь разрешить себе быть счастливой.

Известный, ныне покинувший нас, отец Иоанн Крестьянкин сказал однажды: «Девонька, чувство вины – это вешалка, на которую Дьявол может повесить сто унылых одежд. Тогда человек не позволяет себе быть счастливым и наказывает себя гнусными людьми».

Вот об этом, как иллюстрация к сказанному старцем, история: где много лет женщина не позволяла себе быть счастливой, терпела измены и унижения, потому что считала себя виноватой. Вина – плохой жизненный попутчик, но она также появляется не сама по себе. Это чувство идет глубоко из детства. В какой-то момент эта женщина сама осудила себя, даже не задумываясь о том, готовы ли ее потомки испытывать то же самое чувство. А могло быть по-другому, достаточно было ей, преодолев свой страх, раскопать архивы прошлого, тогда гораздо раньше она бы узнала о том, что ее однополчанин жив. Важно хотя бы немного посмотреться в зеркало и спросить себя: Мое прошлое действительно так ужасно или это только иллюзия, мной придуманная для того, чтобы не быть счастливым?

Волшебный ковер

Он разбирал старые вещи, пожелтевшие записки, открытки и думал: «Да… Как все сложно и одновременно просто в этом мире». Сейчас он на пенсии. Его сын занимается семейным бизнесом. А жена уже давно не с ним. «Ковры, ковры, ковры… Разные ковры. Как много вас было и есть в моей жизни», – подумалось ему. Он начал вспоминать.

Узбекистан. Советский Союз. Солнечный Ташкент. Он – юный технолог из Ленинграда. Окончив институт, по распределению попал на фабрику ковров, что стало удачей, ведь он всегда любил рисовать, а ковры и ткацкое дело были его мечтой.

Его детство прошло в детском доме, где он оказался после смерти бабушки. Так случилось, что своих родителей он не знал, но тогда, в трудном одиноком детстве появилось желание иметь большую крепкую семью.

Ташкент принял его хорошо. Директор фабрики, Расул Бей, как его все называли, оказался человеком добрым и отзывчивым. Как главному технологу, ему сразу дали небольшую комнату, что давало ощущение своего дома.

Годы побежали воспоминаниями, как кадры старого кинофильма. Вот он первый раз пришел на фабрику и увидел восхищенные взгляды девчонок. Директор тогда еще пошутил: «Все, Сергей. Теперь мы – твоя семья. И детки твои тут родятся. Смотри, сколько невест! Любая твоя». Как в воду глядел Расул Бей. Он так остался в этом городе. Завод стал делом его жизни. И невесту встретил, и женился, и детей родил – аж пятерых!

Он вспомнил глаза своей жены, уже ушедшей в мир иной. Она была чудо как хороша. Темные волосы ниже талии, высокая. На смуглом лице сияли огромные голубые глаза. Вот такую яркую красоту подарили ей родители: мать была полька, отец – узбек.

Он встретил ее в доме своего директора. Расул Бей часто приглашал молодых специалистов в свой гостеприимный дом. Жена директора хорошо готовила и любила угощать. Однажды, когда он подошел к дому директора, у калитки стояла юная красивая девушка. Ее звали Гальмиз. Это была дочь Расул Бея. Единственная дочь.

Он влюбился с первого взгляда и на всю жизнь. Девушка была умной и застенчивой, заканчивала мединститут.

«Женюсь», – подумал он в тот момент, когда увидел ее.

На его счастье, Гальмиз ответила взаимностью. Но они никак не решались сказать отцу о своих чувствах. По старым восточным традициям Гальмиз уже была помолвлена с сыном дальних родственников отца. Расстроить помолвку – дело сложное, ведь это могло навсегда испортить отношения между родственниками и подорвать репутацию семьи.

Шел 1992 год. Он продолжал работать технологом. В стране шумела перестройка и проводилась приватизация. Ковровая фабрика не стала исключением. Отец Гальмиз выкупил фабрику в частную собственность, а он так и остался наемным технологом. Однажды Расул Бей позвал его к себе в кабинет и сказал, что разговор будет долгим и трудным. Говорил о фабрике и главное – о том, что у него только одна дочь. И о том, что надо верить Творцу. Он доверительно рассказал, что когда-то сам женился на дочери первого секретаря обкома одного из городов СССР. Сейчас, конечно, не те времена. Но отец хочет видеть свою дочь счастливой.

– Да, она помолвлена. При этом ты должен знать, что я с радостью отдам ее тебе в жены. Но при двух условиях.

Первое условие: ты обязан доказать мне, что я могу быть спокоен за свой бизнес. У меня нет преемника, и именно зятю я отдам свое семейное дело.

Второе условие: если ты не выполнишь первое, ты сам оставишь мою дочь навсегда.

Расул Бей замолчал и посмотрел ему в глаза, словно пытаясь понять, какую реакцию вызывают его слова. И стоит ли вообще продолжать. Затем сказал:

– Ты знаешь, что ровно через неделю в Москве пройдет выставка. Поедешь главным. На выставку мы везем разные ковры. Среди них есть дорогой свадебный ковер. Думаю, ковры сейчас никому не нужны. Но хотя один из них – свадебный, ты должен продать. Если привезешь обратно ковер, это станет плохим знаком: не отдам свою дочь тебе в жены.

Разговор заставил его задуматься. На душе было неспокойно. Но сроки проведения выставки требовали оперативной подготовки, которая отнимала все время. Через неделю в Москве, когда ярмарка-выставка начала работать, он понял: продать ковер нереально. И не потому, что он дорогой. Не продавались и дешевые. Просто люди перестали интересоваться коврами. Он рассказывал о прелести представленных ковров, об уникальности коврового искусства. Это было очень интересно, но все равно народ смотрел на другие вещи для своих квартир и домов.

Все мечты летели в никуда. До окончания выставки оставалось всего три дня.

Вечером, сидя в гостинице, он вспомнил, как бабушка любила гладить его по голове и говорить: «Сынок, если очень трудно, что-то не сбывается – молись. Открывай свое сердце людям, люби Господа, он – всемогущий. Он все, как надо, сделает».

Задумавшись, он не заметил, как слова молитвы полились сами собой. Он просил о том, чтобы можно было вернуться домой без ковра. Чтобы Гальмиз, несмотря ни на что, стала его женой. Он просил Иисуса устроить так, чтобы не гневался Расул Бей и остался доволен. Он просил: «Господи! Помоги мне вернуться домой с пустыми руками. Пусть этот ковер хоть кто-то заберет».

Утром в последний день выставки народу было мало, ведь большинство участников собирались уезжать, а потому убирали оставшийся товар. Да, что-то и у них все-таки было продано. Но злополучный дорогущий и красивейший ковер не продавался. Оставив торговлю на девушек-помощниц, он решил попить кофе. Взяв чашку кофе и присев в сторонке, увидел молодую грустную женщину. Она сидела в стороне перед чашкой остывшего чая. По ее лицу текли слезы.

– Я могу чем-то помочь? – спросил он.

– Нет, – ответила она. – Моя девочка в больнице, а мне не хватает денег на операцию.

Она плакала и рассказывала о том, как собрала денег, но сумму за операцию опять увеличили. Что делать теперь, она не знает. Мгновенно в его голове созрел план. Он взял ее за руку и повел в комнату, где располагалось радио выставки. Объяснив что-то сотрудникам, начал рассказывать: какая у них фабрика, какие замечательные люди здесь работают. Он говорил, какие песни поют, какие молитвы читают люди, когда ткут ковры. Каждый ковер – это талисман семейного счастья. Но есть один особенный ковер. Его ткали три самые старейшие ткачихи, у которых не талант, а особый дар, полученный свыше. Раньше они ткали ковры для свадеб. Каждый, в чьем доме оказывался ковер, имел крепкую семью и много детей.