Ли Кэрролл - Дети Индиго
Мне кажется, что тест на знание программы школы был наиболее точным при измерении его реальных способностей, чем тест на IQ. Иногда такое наблюдается, если по-настоящему одаренные дети в раннем детстве оказываются в нестабильной или пагубно влияющей на них обстановке, — именно такое случилось с этим мальчиком. Весьма и весьма вероятно, что эти два вспомогательных теста были более показательными в том, что касается его настоящего потенциала и способностей.
В любом случае еще раз подчеркнем, что он считался ребенком с синдромом ADHD, тогда как на самом деле его способности были выше средних. А также подчеркнем, что настоящая проблема заключалась в том, что никто в школе не признавал этого! Так же как и в случае с первым ребенком, было очевидно, что он контактировал с людьми на очень высоком интеллектуальном уровне, на уровне взрослого, и лицо и его глаза это отражали. Он также казался мудрой древней душой.
Однако что мы могли предпринять в связи с его повышенной активностью? Его родители уже наладили дома достаточно четкую систему взаимоотношений, в создании которой принимал участие сам ребенок. Основным ее принципом было детальное проговаривание правил поведения и ожидаемых результатов каждого поступка. Что касается его физической энергии, то они предоставляли ему много возможностей разрядиться и выпустить пар, помогая ему проигрывать определенные ситуации (например, выражать свои эмоции с помощью физических действий, громко выкрикивать какие-то фразы, раскачиваться и стоять на одной ноге во время запоминания каких-то вещей, вести ролевые игры и т.
д.) Они согласились дать эти уроки его учителям. Мы потратили уйму времени, пытаясь найти способ, как донести до сведения учителей эту полезную информацию, чтобы те, чувствуя, что их учат, как надо учить, не заняли оборонительную позицию.
Третьим, и последним ребенком был восьмилетний афро-американский мальчик, который выглядел гораздо моложе своих лет. Он жил со своей матерью, отчимом и полуторагодовалым братом. Этого мальчика привела к Аманде его мать, потому что его уже дважды привозили домой на полицейской машине, когда он пытался сбежать из школы. Он часто говорил своей маме, что хочет умереть и скоро покончит с собой. А когда его спрашивали, что он хочет делать, он только мотал головой и смотрел в пол.
Этот восьмилетний мальчик, как и его младший брат просто потрясли меня.
Меня не покидало впечатление, что две предыдущие истории с одаренными Индиго были призваны только подготовить меня к встрече с этими детьми, которые сидели в моем кабинете. Восьмилетний мальчик смотрел мне в глаза и говорил, что жизнь для него не имеет смысла, если мама не будет его любить. У его младшего брата было такое же недетское лицо и глаза, и хотя он еще не умел толком говорить, он поднял голову и заглянул мне глубоко в душу. Всеми своими манерами этот ребенок будто умолял меня не выдавать его секретов.
Как бы то ни было, по словам их матери, старший сын постоянно заботился о младшем, причем просить его об этом было совершенно излишним, — казалось, он всегда знает, что необходимо сделать в данную минуту. И все же она утверждала, что во всех прочих ситуациях, выходивших за рамки заботы о брате, он был сущим исчадием ада. Она сообщила, что еще с раннего возраста он был гиперактивным: всегда дерзил, всегда и все норовил сделать по-своему и манипулировал людьми, играя на их чувствах. Два года назад она отвела его к психотерапевту, но, когда его поведение несколько улучшилось, прекратила эти визиты. Теперь же, когда ничто не могло заставить его вести себя по-человечески, она определенно решила посадить его на риталин.
Женщина также сказала, что ее старший сын думает, будто никто его не любит. Но она любит его, и очень сильно. По ее словам, забота о младшем ребенке отнимает у нее все время, и муж совсем не помогает ей в этом.
Более того, за последние четыре года они неоднократно меняли место жительства и школы — каждый раз, когда ее муж переходил на другую работу.
Ей хотелось бы больше присматривать за домом и детьми, но из-за недостатка средств ей пришлось пойти работать. Она желала, чтобы муж принимал больше участия в воспитании детей, тем более что старший потерял своего родного отца.
Ни Аманда, ни я не были готовы к результатам тестирования. Этот восьмилетний мальчик выдержал тест на высочайшем уровне (его IQ составил выше 130) по всем параметрам. Единственным тестом, в котором он показал средний результат, была письменная работа по программе средней школы (все остальные тесты по школьной программе он прошел на уровне выше среднего).
Его обучение в школе прерывалось из-за частых переездов, его преподаватели и мать отмечали, что он не обращает никакого внимания на дом и на школу, и поэтому его никак нельзя назвать примерным учеником или идеальным сыном.
Тем не менее такие познавательные способности и показатели знаний по школьной программе, как у него, встречаются среди детей его возраста один раз на 10 000!
Когда я встретила этого ребенка в первый раз, я почувствовала на себе то, с чем приходилось иметь дело его родителям и учителям. Он хватал и изучал каждую мелочь в моем офисе, не делая исключений даже для выдвижных ящиков.
Мои неоднократные просьбы сесть на место были полностью проигнорированы.
Тогда я собралась… и обратилась к нему тихо, спокойно, по-взрослому. Я сказала ему, что когда кто-то приходит ко мне в гости и начинает хватать вещи без разрешения, это задевает мои чувства. Я заявила, что чувствую себя так, как будто он не любит и не уважает меня. Я спросила его, случалось ли с ним когда-нибудь, что кто-то рылся в его вещах без спроса, и он рассказал, что он дважды оказывался в такой ситуации, один раз дома, другой — в школе. Затем он извинился. Я приняла его извинения, и мы пожали друг другу руки как равные.
На протяжении всего времени общения с ним, которое длилось более четырех недель, пока проходило тестирование, он больше никогда не демонстрировал поведения, которое можно было бы счесть навязчивым или неуместным. Он был внимателен, вежлив и чрезвычайно много трудился в ходе тестирования.
Аманда столкнулась с аналогичной ситуацией и разрешила проблему точно таким же способом и с тем же результатом. Ключевым словом для этого мальчика было уважение! И еще раз подчеркну, никто не признавал в нем того, кем или чем он был на самом деле.
Аманда и я до сих пор пытаемся придумать, как лучше преподнести наши открытия его родителям, поскольку нам не хотелось бы обвинять их в его проблемах, и мы знаем, что его мать и так испытывает немалые трудности.
Однако только они могут изменить окружающую его обстановку и помочь ему научиться справляться с каждодневными лишениями и ожиданиями.
Обобщая все сказанное, можно выделить два способа идентификации Детей Индиго:
1. Если ребенок Индиго признан трудным, необходимо внимательное тестирование.
Хотя не все пройдут тест на одаренность по всем параметрам, большинство из них, если не все, хотя бы по одному параметру (или вспомогательному тесту на IQ) покажут очень высокий уровень.
Знание школьной программы чаще всего будет по крайней мере на среднем уровне.
2. Если ребенку поставлен диагноз ADHD, имеется вероятность того, что он Индиго.
Понаблюдайте за ним попристальнее в диапазоне его разрушительного поведения, которое и наталкивает остальных на мысль о синдроме ADHD.
считаются гиперактивными нарушителями порядка, которые никогда не слушаются, поскольку старые способы воспитания (такие, как прямые просьбы) в этом случае не действуют.
Работа с Детьми Индиго сродни работе по самосовершенствованию. Уроки, которые они нам преподносят, совершенно очевидны. Я чувствую глубокое уважение к этим новым, преисполненным внутренней силы детям!
Я очень рада, что смогла помочь Аманде, так как я была официальным психологом, который работал с этими детьми, и мне доставляло удовольствие пускать в ход всю силу своих знаний. Нам нужно больше таких людей, как Аманда, которые признают, что в отношении Детей Индиго дела не всегда обстоят так, как кажется.
Говорят учителя и авторы этой книги Большинство людей, с которыми мы встречались и которые имеют дело с детьми, — это школьные учителя, гувернеры, воспитатели. Эти мужчины и женщины призваны работать каждый день с группами сегодняшних детей. Многие из них имеют десятилетия педагогического опыта. Они рассказывали нам, насколько интересны те изменения, которые они наблюдают в современных детях.
Дорогие родители! Мы хотим сказать вам: лед тронулся! Многие профессионалы, которые работают с вашими детьми, отдают себе отчет в том, что изменения налицо. Кирпичная стена образовательной системы, о которую вы, возможно, бьетесь лбом, — это только система, но далеко не те люди, которые в ней работают. Сохраняя честь мундира, они не могут сказать вам этого, но, как только вы покинете их кабинет, на их лица нет-нет да и набежит тень досады. Они уже не раз слышали то, о чем вы им говорите, но у них нет методических указаний на такой случай, и они ничего не могут с этим поделать.
