Жемчужина Древней Мудрости. Размышления Учителя об истории человечества, книга II - Рамта
И это означает говорить абсолютную правду, потому что в квантовой механике нет неизменности и стабильности, ибо мы не можем ожидать стабильности и истины от существа, подобного мне, вокруг которого скопление людей, сражающихся, защищая мечты, которые предполагают — предполагают, — что в присутствии магии нет такого явления, как окончательный материализм. С другой стороны, есть то, что мы бы назвали революцией, реформацией энергии. И здесь кроется разница между сыном человеческим и дочерью Бога. Дочь Бога — это ученый, придерживающийся квантовой механики. Сын человека — это традиционный, статичный, сомневающийся — да, скучный — мечтатель, склонный к линейной, ньютоновой предсказуемости.
Вы больше никогда в своем существовании не можете зависеть от предметов. В ходе этой революции случится так, что вы обнаружите себя в положении, когда предметы в своем существовании будут зависеть от вас. Повернитесь к своему соседу и объясните ему это. Все это понимают? Мы почти заканчиваем наш вечер, а вы заметили, что вы даже не знаете, который час? Как это прекрасно.
Итак, Бог не может быть предсказуем, не знать риска. Дело даже не в том, чтобы рисковать. Дело в том, чтобы сфокусироваться. И лишь потому, что Бог, каким вы были на седьмом плане, запустил поток вероятностей, в котором вы теперь стали жалкими, маленькими человеческими существами, и эти вероятности вам доступны, лишь поэтому… Вот что его беспокоит: измерение света. Вы знаете, что такое свет? Это распадающийся электрон. Что-то умирает, чтобы быть рожденным.
Прекрасный астроном, измеряющий свет квазара — свет квазара — в неком очень удаленном квадранте за звездным скоплением Скорпиона… Он измеряет его, и вы знаете, зачем он это делает? Потому что он хочет, чтобы в игру вступило нечто, что было произведено наукой квантовой механики, когда ученые выпустили световой поток, бомбардировавший экран. Вместо того чтобы ударяться об экран, частицы света находили путь через скрытую прорезь, что было расценено как разумный поступок, и очутились на негативной панели, пленочной панели — и это действительно беспокоит скептиков, придерживающихся традиционных взглядов. Вы знаете, что их беспокоит? Они не могут предсказать жизнь. Вот что их беспокоит. И их приводит в бешенство, если вы можете пережить внетелесный опыт, а они ничего об этом не знают. Ну и что это за разум? «Что, вы ничего не знаете о моем внетелесном опыте? Что ж, вы и не должны, если только не переживали свой собственный. Но раз его у вас не было, вы пытаетесь мне сказать, что я его тоже не переживал?»
Итак, эти глупые умы говорят: «О, не мечтайте и не верьте, и не изменяйте свою жизнь, потому что у нас есть лучший план; мы хотим, что вы были республиканцами, и, конечно, мы хотим, чтобы вы придерживались условий и платформы республиканской партии» — и, конечно, мы все знаем, из чего они сделаны, — что за скучная, тошнотворная неизменность! И хотя я согласен с некоторыми из их идей, платформа республиканцев — это христианское право.
И еще у нас есть упадочники-демократы. Кого нам выбрать? У нас есть Джимми Сваггарт, с одной стороны, и у нас есть — у нас есть — подавленная сексуальность президента Клинтона с другой. Почему никто не попросил Далай-Ламу принять участие в выборах? Он не относится ни к тем, ни к другим. И он носит очки; он, в конце концов, должно быть, приверженец Запада. Ну и что делать созданию? Что ж, я возьму немного от того и немного от этого, но они оба плохо пахнут. Что ж, это скептический взгляд. Они хотят от вас именно этого: «Ну, выбирать — это ваше право».
Выбирать? Вы даете мне только два варианта, один хуже другого.
Я никогда не знал, что существуют такие животные, как осел или слон[63], и, знаете ли, я считал, что завоеватель — это настоящий наглец. Я никогда не считал лидеров тупицами. Я мог бы продолжать, но… Знаете ли, когда консерватор говорит вам, что у вас есть выбор, что ж, это на самом деле выбор между инквизицией и Содомом и Гоморрой, и оба эти варианта ведут к поистине плохим последствиям. Так что я просто не могу решиться. Вы должны понять, что 35 000 лет назад был я один. И теперь вы начинаете понимать, почему у меня такое презрительное отношение к слонам и ослам.
Итак, если вы придерживаетесь скептических взглядов, вы сторонник ньютоновой, предсказуемой физики, то… угадайте что? Вы именно это и получаете. И, знаете ли, если вы следуете этим путем, с вами никогда не произойдет Абсолютное Всё, которое является частью квантовой механики. Этого с вами не случится. У вас никогда не будет внетелесного опыта. Вы никогда не сможете преобразовывать и реформировать материю. Вы никогда не сможете простить свое прошлое и простить окружающих, никогда не сможете этого сделать, потому что суть капитализма и движущий импульс предсказуемости — это традиционная физика. Решайте сами; вот что это такое.
Итак, здесь у нас жестокая война против столь крохотных, маленьких созданий — крохотных, маленьких созданий, малюсеньких-премалюсеньких — и вся эта неразбериха среди гигантов завязалась из-за малюсенькой частицы, называемой электроном. Электрон, знаете ли, вращается по орбите той огромной, раздутой субстанции, называемой атомом. Это та самая маленькая, свободно вращающаяся частица, наделенная свободным духом. Что ж, весь спор вокруг этого. Вы можете поверить? Я имею в виду, у нас в мире есть голод, у нас есть болезни Третьего мира, у нас есть республиканцы. и упадочники-демократы, а мы спорим об электроне?
Но в этом споре есть смысл. Вы знаете почему? Лишь по-настоящему, по-настоящему сообразительные из вас будут интересоваться этим вопросом. Вы знаете почему? Потому что все дело в том самом крохотном электроне, малюсенькой, свободолюбивой, непредсказуемой, неуправляемой, режущей-Эйнштейну-глаз частице. Эйнштейну не нравится свободолюбивая частица; она не является частью его мечты. И все же вот она, колет глаза. Почему? Я отлично провожу время. И зачем нам тогда заводить этот спор? Потому что в этом крохотном электроне больше дерзости, больше смысла, больше Духа, больше силы и больше свободы, чем в любом толстом, пухлом, унылом атоме республиканцев. Это правда.
Итак, страсти к этому часу накаляются. И я скажу вам, на какой стороне я хочу вас видеть, если вы действительно мудры.
