Роберт Свобода - АГХОРА III. Закон кармы
- И это тоже было кармой?!
- Ещё какой! Планеты требуют самого почтительного обращения. Итак, мальчишка отправился в лес, нашёл подходящее место, соорудил гамак, сплетя двенадцать прочных лиан в продольном направлении с тремя в поперечном, подвесил гамак меж двух деревьев, внизу развел костер и устроился в гамаке, повторяя Гаятри-мантру. Каждый год он отрезал по одной лиане, так что через одиннадцать лет под ним остался только один высохший канат.
- Когда двенадцатый год подходил к концу, он сказал себе: «Если я не добьюсь успеха в овладении мантрой и если я не увижу бога солнца к исходу этих двенадцати лет, мне не останется ничего другого, как покончить с собой».
- Однако божества не жестоки, а очень даже добры. В последний день садханы он увидел приближающегося к нему садху, от которого исходило неземное, лучезарное свечение, и понял, что само солнце - Сурья Нараяна - пришло к нему в человеческом облике. Он низко поклонился, и Сурья заговорил с ним: «Так что же ты хочешь, сынок?» И мальчик сказал, что хотел бы стать великим астрологом. Почему он просил именно об этом? Во-первых, потому что Парашара - его предыдущее воплощение - прекрасно разбирался в астрологии, и это дало себя знать, а во-вторых, кто может лучше обучить астрологии, как не само солнце?
- Сурья благословил его, сказав: «До тех пор, пока солнце и луна пребудут на небе, ты будешь величайшим среди астрологов, бывших и будущих». С этими словами он исчез, а мальчик простился с местом своей аскезы и отправился домой. Отец узнал его и мучимый угрызениями совести со слезами бросился к нему навстречу: «Удачлив ты или нет - какая разница! Приди ко мне и обними меня!» Сын отвечал прекрасными стихами на санскрите, и отец понял, что всё это время он действительно посвятил Гаятри, ибо Гаятри является матерью санскрита. Через некоторое время мальчик, получивший имя Михирачарья в честь своей садханы (Михира - это одно из имён солнца), стал украшением царского двора.
- Когда у царя родился сын, придворные астрологи собрались для предсказания его судьбы. Все за исключением Михиры утверждали, что ему предстоит долгая жизнь мудрого и справедливого правителя. Михира сказал: «Мальчик умрёт в возрасте трёх лет от роду, в такой-то день и в такой-то час, и забодает его насмерть дикий кабан (варана)».Царь на это ответил: «Прошу тебя, уважаемый Михира, измени своё предсказание. Скажи что-нибудь хорошее, как все остальные». Но Михира сказал: «Увы, ваше величество, всё будет именно так, как я говорю. Это судьба».
- Царь выстроил семиэтажную башню и поселил сына на самом верху, окружил его вооружённой охраной, чтобы ни один кабан не сумел до него добраться. И вот в предсказанный день царь и завистливые придворные ожидали посрамления Михиры и наказания, которое должно было неминуемо за этим последовать. Каково же было их удивление, когда в точно назначенный час на седьмом этаже башни сломался флагшток и упал прямо на ребёнка, игравшего под ним. Верхушку флага украшала царская эмблема: голова дикого кабана, отлитая из чистого золота и весившая не менее восьмидесяти фунтов. Клык кабана вонзился в грудь ребёнка, и мальчик сразу умер.
- Царь был в ужасе. «О повелитель, - обратился к нему Михира, - ребёнка убил кабан, как я и предсказал». Потрясённый царь ответил: «Ты наимудрейший из моих астрологов. В память об этом блестящем предсказании я буду звать тебя Варана Михира». Варана Михира написал много известных астрологических трактатов. Впрочем, в этой науке он следовал системе Парашары, внося в неё лишь незначительные изменения.
- Так и должно быть: ведь ещё недавно он сам был Парашарой.
- Но даже Варана Михира, говоря о судьбе, не понимал вполне смысл своих слов. Судьба - это великая сила, абсолютно невероятные события свершаются, если это им назначено судьбой. Но ещё сильнее судьбы Бог. На хинди есть поговорка: «Кхуда мехербан то гадда бхи пахалван»,что значит: «По милости Божьей и осел может стать борцом».
- И Дженду Кумар?
- Хватит дразнить меня! Да, и Дженду Кумар тоже, но в том и только в том случае, если Богу понравятся его выкрутасы. А в этом я сильно сомневаюсь, поэтому давай оставим этот разговор.
- По крайней мере Бог был милостив к тебе и позволил Репею вернуть тебе долг.
- Природа очень добра ко мне, Робби. Это всё, что я могу тебе сказать: Природа очень добра ко мне. Бог может абсолютно всё - сколько раз я убеждался в этом собственными глазами! Вот почему я день и ночь молюсь о том, чтобы Бог ниспослал мне большую бхакти. Я уверен, что если я буду до конца искренним в своём служении Богу, то он даст мне всё - в чём бы я ни нуждался.
* * *Осенью 1979 года после изматывающей сессии в колледже я переехал в Бомбей и стал свидетелем того, как Репей одерживал одну победу за другой. Примерно тогда же Вималананда приобрёл у Бомана Хансотья уверенно выступавшую лошадь первого класса по кличке Онслот («Прорыв»). Перейдя в руки Вималананды, Онслот стал часто побеждать на скачках, хотя при прежнем владельце такого с ним не случалось. Казалось, все наши лошади были в превосходной форме, даже Баджаранги, купленный ещё тогда, когда тренером был Лафанж. Именно Лафанж правдами и неправдами уговорил Вималананду купить эту лошадь, и Вималананда согласился, о чём впоследствии не переставал жалеть. «Взять хотя бы то, что он гнедой, - говорил Вималананда. - Любой дурак знает, что у гнедых вечные проблемы со здоровьем». В случае с Баджаранги это оказалось правдой. Жокеи жаловались, что он всегда норовил убрать из-под них спину, начинал ёрзать, когда на него садились, как будто это причиняло ему боль. Никто не мог понять, в чём дело. Никакой болезни обнаружить не удавалось, равно как и облегчить его состояние. Не помог и доктор Сингх - чудаковатый ветеринар, который искал случая показать своё мастерство в лошадином массаже и размахивал перед нами «Турага самхитой», древним санскритским трактатом об искусстве обращения с лошадьми.
Тем временем я продолжал заниматься изучением трав в аюрведическом колледже и однажды утром пришёл к Вималананде с предложением дать Баджаранги бхаллатаку (Semecarpus anacardium) местного приготовления - плоды крайне ядовитого растения, которые при соответствующей обработке часто давали хорошие результаты при лечении таких непохожих заболеваний, как зоб, паралич и бесплодие. Вконец озадаченный странным поведением Баджаранги, Вималананда согласился, и как истинные экспериментаторы мы решили, соблюдая меры предосторожности, испытать препарат и на себе - просто ради того, чтобы посмотреть, что будет. Мы дали лошади две столовые ложки, а сами приняли по половине чайной.
Как выяснилось, снадобье было приготовлено с отклонениями от рецептуры, что вызвало у лошади острейшие боли в животе, а у экспериментаторов - обильные кожные сыпи. Но всё-таки лечение не прошло даром. Техмул сообщил, что интерес Баджаранги к скачкам заметно возрос, хотя он и не перестал ёрзать в момент седлания. Мы с Вималанандой тоже заметили его усилившееся рвение и прилив новых сил.
Кожа Вималананды была темнее моей, и, применив соответствующее противоядие, он за три дня совершенно избавился от сыпи. На белых бхаллатака всегда действует сильнее, и, несмотря на все мои старания, мне понадобилось целых две недели, чтобы из ярко-розового вновь постепенно превратиться в человека с нормальным цветом кожи. В колледже все решили, что я страшно обгорел на солнце, но на самом деле таково было действие урушиола - яда, который также содержится в ядоносном сумахе, кожуре манго, шелухе кешью и некоторых других растениях. У меня сыпь была та же, что бывает при употреблении ядовитого сумаха, с той лишь разницей, что сильнейший зуд чувствовался не на коже, а под ней примерно на глубине дюйма. Я видел, что противоядие постепенно оказывает действие и покраснение спадает, и всё-таки пару бессонных ночей я провёл в тщетных попытках унять зуд, расчёсывая и раздирая свои раны. «Благодари Бога, что мы знали состав этой дряни, - сказал Вималананда, когда стало ясно, что всё обошлось благополучно. - Однажды я лечил женщину, которой тайком давали бхаллатаку. Ни одно обычное средство не помогало, потому что никто не подозревал, в чём дело. Так она страдала два года перед тем, как обратилась ко мне. Я дал ей особое противоядие, и она поправилась».
