Геннадий Белимов - Загадочный Волжский
— А вот моя работа «От любви до ненависти», — достает моя собеседница еще один набросок с переплетениями линий. — Смотрите, вот женский образ, а вот — мужчина. Его лицо превращается в волчью пасть, и клыки ранят шею женщины. Такие чувства, страсть… А рядом — рыба сом, как символ мудрости. Все мои переживания, огонь, бурлящий внутри, — они переплавляются в жизненную мудрость, дают необходимый опыт… Это тоже было со мной, причем не так давно.
— Но Катя, ты же не раз говорила, что по ауре прекрасно разбираешься в намерениях человека? — удивляюсь я.
— Да, это так. Но идеальных людей не бывает, и я иду на компромиссы, потому что рассудок или мои видения ауры не влияют на мою влюбленность. Ошибки были и будут — я тоже не идеальна. Я прекрасно вижу и знаю, что человек, допустим, не совсем хорош и честен по отношению ко мне, но не могу преодолеть свои чувства к нему. Мы же живые люди и можем ошибаться… А картины мне помогают анализировать мгновения жизни и, наверное, дают мне ощущение постигнутого, опыта…
Не знаю, будет ли продолжение у Кати на художественном поприще, но таких картин у нее уже немало, вполне на небольшую экспозицию наберется. Только гидом своих картин должна выступать она сама.
Мамина помощь Кате
Я считаю, что весьма поучительными для родителей истинных «индишат», да и просто сверхразвитых детей могли бы быть те взаимоотношения, которые сложились у Кати с ее мамой Татьяной Петровной. Немало лет я был и остаюсь в курсе их отношений. Мы вместе с ее мамой договорились о сохранении тайны ряда ее необыкновенных качеств и задатков, хотя иной раз мне, признаться, не терпелось рассказать коллегам–уфологам и в местных газетах о тех феноменах, которые проявлялись у Кати. Впрочем, волжские исследователи аномального в основном–то были в курсе способностей Кати — она изредка посещала наши заседания и рассказывала об особенностях своего видения мира. Это всегда было интересно и ново.
Однако проблемы, которые возникали и возникают у многих родителей в связи с необыкновенными задатками их детей, заставили меня более глубоко и всесторонне побеседовать с Татьяной Петровной на тему, как ей удавалось понимать Катю. Ведь немало трудностей возникает у «новых» детей именно на стадии общения с родителями, а не только со сверстниками и окружающими людьми. Я знаю и не раз слышал о такой степени конфликтности, когда дети просто–напросто сбегали от родителей или делали попытки к суициду. Чего уж тут хорошего? И можно ли здесь чем–то помочь?
Рассказ Татьяны Петровны, мне кажется, способен многим дать некую точку опоры.
— Кате во время проявления ее новых феноменальных способностей очень не хватало общения со знающими людьми, — сказала Татьяна Петровна после некоторых раздумий. — Любой ребенок, даже не обладающий каким–то даром, нуждается в общении с мамой, с родителями. Чтобы он мог и хотел бы делиться с ними своими секретами, своими открытиями. У нас такие отношения сложились сами собой. И с Катей, и с сыном — оба они относятся ко мне как к старшему другу. Мы можем общаться на любую тему, и это установилось между нами с малых лет. Хотя мою семейную жизнь не назовешь удачной. Более двенадцати лет мы живем без участия Катиного отца в наших семейных делах. Но дети всегда находились под моим контролем, и я могу считать, что Кате я посвятила свою личную жизнь. Мне сейчас 52 года…
Признаюсь, я не мог сдержать возгласа удивления при этой цифре, хотя и мог предполагать, что Татьяна Петровна не из юных особ. На вопрос, как ей удается так молодо выглядеть, Татьяна ответила со всей серьезностью: — Думаю, что это состояние души…
— И как же вы отнеслись к Катиным способностям, когда они открылись? — расспрашивал я ее.
— Меня подготовили к ним, — сказала Татьяна Петровна. — Мой родственник Николай Иванович кое–что мне внушил, и я не так страшилась, когда Катя мне рассказывала о том, что она видела в параллельных мирах. Более того, мне это самой было очень интересно. Но родилась она, как я понимаю, вполне обычной девочкой, как все дети. К примеру, в школу она не хотела идти учиться. Когда ей открыли «третий глаз», я сама была в шоке. Помню, ходила по квартире и говорила себе: «Фантастика! Этого не может быть! Это какое–то чудо!..» Но и не верить ей и себе я не могла, ведь Катя все время была со мной, как хвостик.
Татьяна Петровна рассказала, что на тот момент сама она была очень болезненной. Нервы не в порядке, одолевали различные болячки, да и время в стране было переломным — в их семье, как и у многих, ни работы, ни денег, ни еды… Она еще спасалась шитьем для своих знакомых — прекрасно умеет кроить и шить модные вещи, но…
— Меня же и подвело желание рассказать всем, какая у меня необычная Катя, — вспоминала Татьяна. — Я и своей родне, и некоторым клиентам стала говорить о ее феноменальных способностях, и вдруг заметила, что люди стали нас сторониться. Родня, видно, побаивалась, что Катя узнает о них больше, чем надо, а мои заказчицы, наверное, стали думать, что у меня не все в порядке с головой. Я потеряла своих клиентов, а это был мой хлеб, и мне порой нечем было кормить детей…
Тогда ее поддержала ведущий хирург Волжского роддома Людмила Александровна Строева, которая когда–то принимала роды обоих ее детей, и они дружили между собой. Она заверила, что такие дети рождаются в нынешнем обществе, и что это никакое не отклонение в психике. Однако советовала не распространяться о способностях Кати кому ни попадя.
— Она же и посоветовала, чтобы я встретилась с вами, — вспоминала Татьяна, — мол, вы в этом больше понимаете…
— Но к психиатру вы все же девочку водили?
— Не специально, а потребовалось для какой–то медкомиссии. Женщина–психиатр оказалась знающей, но сказала, что Кате «рановато этими вещами заниматься». А вот к экстрасенсам нам дорогу, по–видимому, закрывали ее Учителя. Приезжали некоторые с выступлениями к нам в город, а у меня то денег на билеты нет, то Катя приболеет… Но меня она вылечила и буквально подняла на ноги — это я осознаю четко, — сказала Татьяна Петровна. — Если б не Катя, я бы так хорошо не выглядела в свои годы. Она и родственникам предлагала помощь в лечении, но те — наотрез. Или не верили в ее способности, или не хотели менять свой образ жизни — с выпивкой, скандалами, загулами… И потом — лечение действовало через церковь, через молитвы, а они были далеки от религии. Скажу еще нечто любопытное для вас: когда я хотела купить что–то из книг по экстрасенсорике или ясновидению, то Катины Учителя не советовали этого делать: «Там много надуманного и вранья, не засоряйте себе голову», — говорили они Кате.
— Как вам удавалось решать конфликты в школе? — спросил я, догадываясь, что не все гладко могло быть там у Кати.
— В подобных случаях я просто забирала дочь из учебного заведения, — ответила моя собеседница. — Мы поменяли много школ. В каких–то случаях возникали неприязненные отношения с учителями, в каких–то — с одноклассниками. Сейчас дети стали агрессивнее, чем в мое время, и особенно заметно — стали завистливее. Расслоение общества сильно действует на них. И хотя моя Катя фактически из бедной семьи, но благодаря моему умению шить из ничего — она порой выделялась своей модностью, а девчонки этому завидовали. Когда мы смотрели фильм «Чучело» Роллана Быкова, то обе плакали — фильм был во многом про нее. Дети сейчас злые и жестокие. В нашем детстве такого не было.
Татьяна рассказала, как новая математичка в 14‑й школе просто изводила Катю своими придирками, ставила «колы» и «двойки» нещадно. Она забирала энергию у детей, была, по сути, энергетическим вампиром и, видимо, чувствовала, как Катя ей в этом препятствует, поэтому особенно злилась на нее. «Не смотри на меня так!» — взрывалась она частенько, и выгоняла Катю из класса. Пришлось девочку прямо во время зимних каникул переводить в другую школу: на носу был одиннадцатый, выпускной класс…
— Нам иногда было очень трудно материально, — вспоминала Татьяна Петровна. — Катя по три дня не ходила в школу, я писала классной руководительнице записки о ее плохом самочувствии, а нам элементарно нечего было есть. У нее не было сил встать и идти в школу, а мне не у кого было занять денег. «Мама, я сижу на уроке и думаю, что хочу кушать, я голодная», — жаловалась дочка. А я ревела по ночам и изобретала бульоны на кубиках, которые хоть как–то заглушали голод. Так трудно мы жили, а от отца никакой помощи… Сережа, сын, пришел из армии и тоже — то не может найти работу, то не платят, обманывая посулами. Сейчас такой беспредел в наемном труде! Я всегда говорила Кате: «Дочка, никогда не забывай это время! Помни, как нам было плохо. Если сможешь помочь другим, всегда помогай, несмотря ни на что!» По–моему, Катя хорошо усвоила эти уроки.
