Хазрат Хан - ПУТЬ ОЗАРЕНИЯ

Старшие, затвердевшие в путях своих, не прислушались к его словам, младшие же были слишком юными, чтобы понять, но средние послушали его и тихо последовали за ним, привлеченные его магнетизмом и очарованные его личностью, излучающей любовь.

Опекуны пришли в волнение при мысли о том, что дети, отданные под их ответственность, могут соблазниться и уйти из дома. Они подумали: «Когда-нибудь и оставшиеся могут быть очарованы его колдовством, и наш контроль над ними вместе с обладанием их богатством и нашим удобством в их доме, нашей значимостью и достоинством в их глазах – все будет потеряно, если мы позволим этому продолжаться». И тогда они задумали убить его и настроили против него остальных братьев, уверив их, что этот человек сбил их бедных братьев с пути истинного, а все претензии его не имеют под собой никакого основания.

И они пришли к этому человеку и арестовали его, связали ему руки и ноги и бросили в море. Но те дети, что смотрели на него как на вождя и брата, горевали и оплакивали его. Он как брат утешал их, говоря: «Я приду к вам снова, о дети моего отца. Не оставляйте надежду, ибо все то, чего вы не понимаете, пока молоды, будет вам дано в полной мере, а этим людям, которые так жестоко поступили со мной, будет показано, что значит бездумно относиться к посланию моего отца, принесенному его собственным сыном, и вы будете просвещены, о дети моего отца, тем же самым светом, с которым я пришел, чтобы вам помочь».

Этот человек был мастерский пловец. Море не имело власти его утопить. Им показалось, что он утонул, но он быстро освободил руки и ноги от веревок, поднялся на поверхность воды и умело поплыл, как его учили. Он вернулся к отцу в пустыню и рассказал ему обо всем опыте своего долгого путешествия, он показал свою любовь и желание выполнять волю отца и его приказания, готовность снова идти к детям отца, с новой силой и властью, чтобы привести их к тому идеалу, который был единственно желанен отцу.

Принесший послание своего отца снова появился через несколько лет. Он не настаивал на том, чтобы доказывать, что он является сыном их отца, но пытался вести их и помогать им в достижении идеала, который поставил перед ними их отец. Опекуны, уже встревоженные тем первым, который приходил и ушел, стали оскорблять его, побили его камнями и прогнали прочь. Но он, обновленный в своей мощи, силе и смелости, пришедший снова, движимый могучим воздействием своего отца, противостоял этому храбро с мечом и щитом, он умел найти убежище среди тех из братьев, что откликнулись и симпатизировали ему в его последний приход. Они сказали: «Конечно же, тот, приходивший раньше, был от нашего отца, его не узнали наши братья и утопили в море, но мы ждем его прихода, потому что он обещал, что придет». Он тогда ответил: «Это я и есть, что обещал вам, и я пошел к нашему отцу, а теперь вернулся. Ибо то обещание, что я вам дал, двояко: было сказано «Я приду опять» тем, кто узнает меня в ином внешнем обличье, подходящем ко времени и ситуации; и «Я пришлю другого», или «Другой придет» – было сказано тем, кто мог легко смутиться внешней оболочкой. Это было сказано им, чтобы они не отказались от слова руководящего, посланного им нашим возлюбленным отцом». Они поняли его слова лучше, но отказались признать, что он был тем же самым, что и первый, которого они уже раньше видели и теперь ждали. Он заговорил и показал им в своих трудах знаки своего отца, но они зацепились за того, кого видели первым, забыв его слово и своего отца.

Однако теперь самые младшие, те, кто не знали его раньше, почувствовали родственную связь, ибо их сердца еще не очерствели и они не были жестко укреплены в своих идеях. Они полюбили его, и они признали его больше, чем кто-либо признавал его даже в первое пришествие, в то время как другие братья, под влиянием своих опекунов, выступили против всего, что делал этот человек. Но, несмотря на все сопротивление и все страдания, причиненные ему, он повел детей своего отца и вел их столько, сколько мог вести до тех пор, пока имя его отца не было снова прославлено, а братья его проведены прямо или косвенно через все перипетии мира и тайны небес.

Эта история иллюстрирует то, что произошло в жизни посланников, особенно Иисуса Христа и Магомета, хотя термины «Отец», «Сын», «Брат» являются совершенно метафорическими. Был только один Учитель, и Он единственный будет. Все имена, против которых боролся мир, – это Его имена, все физические формы, которые завоевали обожание мира искателей истины, – это Его формы. Поэтому, несмотря на то что глупцы отвергают послание, есть мудрые, которые его принимают.

Есть два аспекта разума: интеллект и мудрость.

Интеллект – это взятое из внешнего мира знание имен и форм, их характера и природы. Это видно в младенце, который с самого рождения начинает проявлять любопытство ко всему, что замечает, накапливая в уме разнообразные формы и фигуры, которые видит; и в дополнение к своему знанию разнообразия он способен их распознавать. Человек таким образом собирает и удерживает в уме знание бесчисленных форм всего мира, некоторые из них светоносны и поэтому выступают вперед, преобладают над другими и их собой покрывают. К тому же он удерживает те формы, которые его интересуют. Природа форм состоит в том, чтобы превосходить друг друга пропорционально своей материальной конкретности. Чем более осязательными они являются, тем более яркими они кажутся; так что интеллектуального человека интересует их разнообразие и закон изменения, а поскольку знание есть пища души, то его, по крайней мере, все больше привлекает знание имен и форм, что и называется «ученостью». Это знание становится его миром, хотя не дает ему ни чувства неизменного покоя, ни обретения вечно длящегося мира.

Мудрость противоположна вышеупомянутому знанию. Она озарена внутренним светом и приходит со зрелостью души и открывает взгляду схожесть всех вещей и существ, равно, как и единство имен и форм. Мудрец проницает дух всего сущего, он видит человеческое в мужском и женском, а также расовое происхождение, объединяющее нации. И он видит человеческое во всех людях и божественную эманацию во всем сущем во Вселенной; и наконец видение целостного существа становится для него видением Одного Единого, прекрасного и возлюбленного Бога.

Давая определение некоторым терминам, встречающимися в эзотеризме, можно сказать, что сознание – это пробужденное состояние познающей способности, знание – это то, что сознание осознает, совесть – это такое чувство, которое рождается, когда сознание само себя взвешивает, ставя на одну чашу действие, а на другую идеал, а разум – это способность сознания схватывать тогда, когда оно всеми силами старается распознать, различить, воспринять и постигнуть все, что его окружает.

Невежество – это состояние ума, пребывающего во тьме. Когда ментальные вибрации перетекают в астральный план и сознание их не направляет, то это называется воображением, когда же они протекают под контролем сознания, то это называется мышлением. Когда воображение приходит во время сна, то это называется сновидением.

Впечатление – это чувство, которое поднимается в ответ на реакцию от полученного отражения внешнего мира (физического, ментального или астрального).

Интуиция – это внутреннее послание, передаваемое в форме предупреждения или указания, воспринимаемое умом независимо от какого бы то ни было внешнего источника.

Вдохновение – это поток, поднимающийся из глубины сердца джиннов, который являет себя в царстве поэзии, музыки, живописи, скульптуры или любого другого искусства.

Видение – это духовный сон, который человек переживает во сне или наяву. Оно называется сновидением потому, что сияние, исходящее из видения, погружает человека в полусонное состояние, даже если он бодрствует.

Откровение – это раскрытие внутреннего Я. Во всем мироздании сознание поворачивается лицом к поверхности, отворачиваясь от внутреннего мира, видение которого, таким образом, у него теряется. Но когда оно начинает смотреть вглубь, невидимый мир раскрывается и открываются Чаудатабак, четырнадцать планов, состоящих из семи небес и семи земель. «Завеса будет поднята с глаз твоих, и твой взор станет ясным», – говорится в Коране. Уничтожение (Фана) равносильно «потере ложного Я (Нафс)», которое снова кульминирует в том, что называется Вечной жизнью (Бака).

В жизнеописании Буллы Шаха – великого пенджабского святого – можно прочитать одну весьма познавательную историю касательно его обучения в ранние годы, когда он ходил в школу вместе с мальчиками своего возраста. Учитель начал учить его Алифу – первой букве арабского алфавита. Другие мальчики в классе закончили весь алфавит, пока он осваивал одну и ту же букву. Проходили недели, и учитель обратил внимание на то, что ребенок не продвинулся далее одной первой буквы Алиф. Учитель подумал, что это, наверное, недоумок, и отдал его родителям со словами: «Ваш мальчик умственно отсталый, я его не могу учить».