Чарльз Ледбитер - Письма "К. Х." Ч. У. Ледбитеру с комментарием Ч. Джинараджадасы
Дважды в этом письме и три раза в других письмах Учитель пишет "теософия" с маленькой буквы "t". Мы должны отметить, что заглавных букв не существует ни в письме деванагари, используемом санскритом, ни в каких текстах, написанных на нём, и ни в каком народном языке Индии. Слово, конечно, — греческое, на языке, в котором нет никаких заглавных букв, или, скорее, в котором всё письмо в ранней форме текстов было заглавными буквами.
Слово сначала появляется у Прокла, учителя неоплатоников Александрии (род. в 410 н. э.), когда он говорит о "теософии чужеземных народов", описывая их верования применительно к существованию богов. (Греческие слова, используемые Проклом, даны в сноске на стр. 19–20 T. Виттакером в его работе "Неоплатоники").
Всякий раз, когда Учителя говорят о "Теософическом Обществе", "T. О.", "Обществе" и "Основателях" (подразумевая только Е.П.Б. и полковника Oлькотта), заглавные буквы используются всегда. Очень примечательный факт — хотя Теософическое Общество было порождено Учителями и их посланником в мир, разнообразной карьерой которого они руководили, нет никакого упоминания о слове "теософия" в Конституции Общества, которое регулирует работу его составных частей, Национальных Обществ или "Секций".
Нет никакого официального определения того, что является теософией. Поэтому каждый член Общества может потребовать, согласно Конституции, разъяснения того, что является теософией, а что нет. Для работы Общества самое главное — основание Всемирного Братства, а не объявление шаблонной философии.
…делать благородныедела…
Акцент, который Учитель делает на слове "делать", подчёркивая его, является острым напоминанием, что время для того, чтобы мечтать, надеяться и планировать закончено.
В письме мисс Ф. Aрундэйл он пишет, что красивые и бескорыстные мечты идут из источника более высокого, чем ум или "низшее я".
"Хорошие решения — это умственно нарисованные картины добрых дел: фантазии, дневные грезы, нашёптывания Буддхи Манасу." (“Письма Учителей Мудрости”, первый выпуск, письмо XX.) Может быть, очень хорошо, что, выделяя действие, Учитель напоминает слова Карлайла "цель человека — действие, а не мысль"; для немедленного продолжения у нас есть цитата Карлайла.
Как для "истинного человека" Карлайла…
Один интересный факт Учителя К. Х. — то, что он, очевидно, широко начитан в области Западной литературы, поскольку во многих его письмах мы находим оценки или ссылки на неё. В одном письме он цитирует "Свет Азии", в другом — Teннисoна, а в письме Учителя M. просит, чтобы последний указал м-ру Синнетту первый стих известного стихотворения Кристины Россетти "Ветер в дороге удлиняет все пути". Есть необычная цитата датского поэта. (“Письма Учителей Мудрости”, второй выпуск, письмо 77.)
Одна ссылка, местонахождение которой затруднялись определить, оказалась формулировкой греческого философа Анаксагора; это было, наконец, проверено моим другом, профессором греческого языка.
Цитата из Карлайла следующая: "…Не соблазняется легкостью — но действенными приманками — трудностями, отречением, мученичеством, смертью".
Очевидно, Учитель прочитал "Героев" и "Культ героя" Карлайла, поскольку в лекции Карлайла "Герой как пророк" есть следующие предложения. "Это — клевета на людей сказать, что они побуждены к героическому действию лёгкостью, надеждой на удовольствие как компенсацией, леденцами любого вида в этом мире или в следующем! В самом жалком смертном находится нечто более благородное. У бедного, всё проклинающего солдата, нанятого, чтобы быть застреленным, есть своя "честь солдата", отличающаяся от строевых уставов и ежедневного шиллинга. Это не для того, чтобы испытать приятные вещи, но чтобы сделать благородные и истинные вещи, и оправдать себя под божьими небесами как сотворённый богом человек, к чему неосознанно стремится самый бедный сын Адама. Покажите ему способ сделать это, и самый тупой подёнщик превратится в героя. Только очень извращённые люди говорят, что их можно соблазнить лёгкостью. Трудности, отречение, мученичество, смерть — приманки, которые действуют на сердце человека. Разожгите внутреннюю добрую жизнь его, и вы получите пламя, которое сожжёт низкие мысли".
Особенно примечательно — подчёркивание Учителем слова приманки. Можно легко предположить, что он подчеркнул слово, чтобы привлечь внимание м-ра Ледбитера к тем жертвам, которые обычный человек будет считать горем, но которые "истинный человек" будет всегда рассматривать как привилегии. Но для выделения слова есть более интересная причина, чем эта, потому что сам Карлайл выделяет это слово. Это весьма обычно для студента и автора, когда они обнаруживают замечательную фразу, чтобы запомнить свои слова; но вряд ли они будут помнить, какие слова в выражении подчёркнуты, то есть выделены курсивом. Поэтому разумно предположить, что, поскольку Учитель цитировал Карлайла, он имел как "Героев", так и "Культ героя" перед собой, и цитировал не по памяти, но прямо из книги непосредственно.
…"истинного человека"…
Когда Учитель цитирует Карлайла, он делает очень существенное изменение. Карлайл пишет "сотворённый богом человек"; Учитель пишет "истинный человек". Изменение не случайное, но с умыслом.
Во всех сообщениях от Учителей в период 1880–1888 они возражают против использования слова "Бог", как обозначения, описывающего Окончательную Реальность, Главную Причину, Субстрат, который является основанием Вселенной и Первопричиной всего. Поскольку, как всюду можно заметить, слово “Бог” сразу означает личного бога, то есть Создателя, Манипулятора Вселенной, представленного в человеческой форме (хотя у него может быть много голов и рук, как в индусских изображениях). Как только Окончательная Реальность персонифицируется, следующий неизменный результат состоит в том, чтобы возносить молитвы к Нему, испрашивая у Него льгот или освобождения от действия Его же собственных законов.
Очевидно, ум человека, бесконечно малый по сравнению с необъятностью вселенной, ничего не может сделать кроме искажённого образа персонифицированного бога.
Один неприятный результат — не обязательно неизбежный, но, конечно, очень обычный — состоит в том, что человек теряет из виду факт, который очень существенен для него, — знание того, что он живёт во вселенной неизменных и весьма надёжных законов.
Когда этот высший факт существует на заднем плане сознания человека, а не на его переднем плане, он, естественно, всегда пытается "обойти" Карму, закон причин и последствий, призывая помощь капризного агента, который находится вне того закона.
Именно эта персонифицированная концепция Окончательной Реальности стремительно приносит с собой такое зло, как конкуренция религий, которые представляют эту Реальность под различными именами, объявляют исключительное спасение тем, кто поклоняется ей только под одним особенным её названием, и отчаянно воюют за одного и только одного истинного бога.
Если Бог столь конкретизируется и персонифицируется, то естественный порыв в человеческом сердце — поклоняться Ему. Но с культом приходит духовенство и церемонии, которые могут помочь душе в вероисповедании, или наоборот, могут стеснить и ограничить ту душу в её вероисповедании — так часто случается, когда священники начинают командовать человеческим сердцем. По этому вопросу Великий Адепт, известный как Махачохан, однажды заявил:
"Однажды освобождённые от оков и избавленные от мёртвого груза догматических толкований, личных имён, антропоморфических концепций и платных священников, фундаментальные доктрины всех религий в их эзотерическом значении окажутся тождественными. Тогда обнаружится, что Осирис, Кришна, Будда, Христос — это различные наименования одного и того же царского пути к конечному блаженству — нирване. Мистическое христианство, то есть, так сказать, христианство, которое учит самоспасению через наш собственный седьмой принцип, освобожденный парам-атман (аугоэйдос) называемый одними Христом, а другими — Буддой и эквивалентом воскресения и нового рождения в духе, — будет признано той же истиной, что и нирвана буддизма". Великий Адепт сказал также:
"Мир вообще и особенно христианский, пребывающий в течение 2000 лет под властью личностного бога, а также своих политических и социальных систем, основанных на этой идее, ныне доказал свою неудачу" (“Письма Учителей Мудрости”, 1-ый выпуск, письмо I).
Не менее поразительно утверждение Адепта, что увеличивающаяся борьба за существование — так он написал в 1881, а теперь мы все знаем, как это увеличилось — происходит из-за напряжения, которое создали религии, провозгласившие личного бога и внушающие благоговейный страх смерти. "Мы считаем, что сейчас в мире, будь то христианском, мусульманском или языческом, справедливость игнорируется, а честь и милосердие брошены на ветер. Одним словом, видя то, что главные цели Т. О. неверно истолковываются теми, кто наиболее охотно хочет служить нам лично, — как мы можем иметь дело с остальным человечеством и с бичом, известным как "борьба за жизнь", который является реальным и наиболее плодовитым источником большинства несчастий, страданий и всех преступлений? Почему эта борьба стала в мире почти всеобщим образом действия? Мы отвечаем — потому что ни одна религия, за исключением буддизма, до сих пор не научила практическому презрению к земной жизни, тогда как все из них, всегда с тем же единичным исключением, своими адами и проклятиями насаждали величайший страх смерти. Поэтому мы обнаруживаем, что борьба за жизнь наиболее яростно свирепствует в христианских странах, более всего преобладая в Европе и Америке. Она слабее в языческих странах и почти неведома среди буддистов…. Лишь научите людей понимать, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, есть лишь бремя и иллюзия, что это наша собственная карма, причина, производящая следствия, — наш собственный судья и наш спаситель в будущих жизнях, и великая борьба за существование вскоре потеряет свою напряжённость" (“Письма Учителей Мудрости”, первый выпуск, письмо I).
