Вадим Розин - Эзотерический мир. Семантика сакрального текста
А за десять лет перед этим, когда Рамакришне было 28 лет, он осуществил путем Самадхи (экстаза) слияние с Адвайта-Брахманом (единым, неделимым, не имеющим имени и подобия Богом). Рамакришна вспоминает:
«… Нагой человек (Тотапури) приказал мне отвлечь мой ум от всех предметов и погрузиться в лоно Атмана. Но, несмотря на все мои усилия, я не мог миновать царство имен и форм и привести свой дух в состояние «безусловности». Мне не стоило никакого труда отвлечь свой ум от всех предметов, за исключением одного: это был слишком близкий мне образ моей лучезарной возлюбленной Матери (по-прежнему любимой Кали), средоточие чистого познания, являвшийся мне как живая реальность. Он преграждал мне дорогу к потустороннему. Я многократно делал попытки сосредоточить свой ум на поучениях Адвайты, но каждый раз передо мной вставал образ Матери. В отчаянии я сказал Тотапури: «Это невозможно. Мне не удается поднять свой дух до состояния «безусловности», чтобы оказаться с глазу на глаз с Атманом». Он строго возразил мне: «Как, ты не можешь? Ты должен». Оглядевшись вокруг себя, он нашел кусок стекла, взял его, вонзил копчик мне в переносицу и сказал: «Сосредоточь свой ум на этом острие». Я напряг все свои мыслительные способности, и лишь только передо мной возник прелестный образ божественной Матери, я воспользовался способностью размышления и, действуя, как мечом, рассек этот образ надвое. Тогда исчезло последнее препятствие, и мой ум тотчас же вознесся за пределы «условных» вещей. Я растворился в Самадхи».
«… Вселенная померкла. Исчезло само пространство. Вначале мысли-тени колыхались на темных волнах сознания. Только слабое сознание моего «Я» повторялось с монотонным однообразием… Вскоре и это прекратилось. Осталось одно лишь Существование. Душа потонула в своем «Я». Всякая двойственность исчезла. Пространство конечное и пространство бесконечное слились в одно. За пределами слова, за пределами мысли я достиг Брахмана».
Здесь, однако, интересно отметить, что даже Рамакришна, признавая равноценность всех эзотерических истин, дает им тем не менее восточную религиозную интерпретацию, осмысляя их через реальность божественной Матери, и, следовательно, невольно, сам того не осознавая, он возвышает свою истину над другими.
Рамакришна говорил своим ученикам:
«… Я исповедовал все религии: индуизм, ислам, христианство, и следовал по пути различных сект индуизма. И я нашел, что все они различными дорогами приближаются к одному и тому же Богу… И вам следует приобщиться ко всем этим верованиям и пройти по этим путям. Я вижу, что все люди враждуют во имя религии: индусы, магометане, брамаиисты, вайшнавиты и т. д. И они не понимают, что тот, кого зовут Кришна, зовется также Шива, или Первоначальная Энергия, или Иисус, или Аллах. Единый Рама, обладающий тысячью имей…».
… И Рамакришна возносит хвалу Святой Матери:
«Да, моя Пресвятая Мать не что иное, как Абсолют. Она одновременно едина и множественна, и выше единства и множественности. Моя Пресвятая Мать говорит: «Я — Мать Вселенной, я — Брахман Веданты и Атман Упанишад…»
Моя Пресвятая Мать есть Первоначальная Божественная Энергия — Она вездесуща. Она одновременно и внутри и вне явлений. Она породила мир. И мир носит се в своем сердце. Она — наук, и мир — паутина, сплетенная ею. Паук извлекает паутину из своей сущности, а затем обвивает себя ею. Моя Мать одновременно и содержимое и содержащее. Она скорлупа. Она и ядро…».
Замечательный религиозный и общественный деятель, любимый ученик Рамакришны Свами Вивекананда, вслед за учителем неустанно призывал к сближению религий. Однако и он, говоря о других религиях, утверждает, что народы открывают истину лишь в той мере, в какой они развиты в культурном отношении, и так, как позволяют время и исторические обстоятельства. В своей же полноте эзотерическая истина дана только самому Вивекананде и учению Адвайты, которое он разделяет.
Почему, однако, истина, которой владеем мы, более верна и глубока, чем исповедуемые другими? И как относиться к атеистам или тому же Зайцеву, которые даже слушать не хотят ни о каком сближении истин? Вероятно, человек, прочно стоящий на какой-либо религиозной платформе, действительно не может признать ценность других эзотерических истин. И объясняется это тем, что религиозное сознание предполагает прямой контакт с определенной эзотерической реальностью, натурализацию и оестествление событий этой реальности, в идеале — совпадение, слияние с ними. При этом разные эзотерические реальности имеют разное «строение», включают несхожие события, которые не могут быть полностью (а иногда и частично) совмещены друг с другом. Например, реальность богочеловека Иисуса Христа плохо совместима с реальностью Адвайта-Брахмана, так же как идея переселения душ почти не совместима с христианским представлением об единственности жизненного пути отдельного человека, уникальности его души, сотворенной Богом, которая предстанет перед Творцом после смерти или второго пришествия. Если же кто-то захочет сблизить эзотерические истины, признав их принципиальную равноценность, то он невольно нарушит, размоет ту религиозную основу, на которой покоится его собственная истина. В этом случае он вынужден будет на все эзотерические реальности, включая свою собственную, смотреть как бы со стороны, признать их условность, частичность (относительно других), иначе какая-то одна из них окажется наиболее истинной и безусловной. Но даже незначительная доля условности во взгляде на религиозную истину и реальность пагубна для них (хотя часто это и не осознается), поскольку затрудняет натурализацию и оестествление событий данной реальности.
Все же, повторяю, признание, хоть и не совсем полное, других истин, на мой взгляд, более верный путь, ведущий людей к пониманию и согласию.
11Совершенно особняком стоят представления об истине Кришнамурти. Он считает, что истина не может быть познана в рамках существующей культуры, определенной идеологии, будь то религия, политическая система или наука. Истина — в преодолении культурной обусловленности, в признании фактов такими, какие они суть. Истина не в знании, а в бытии и в свободе. Критерием истины по Кришнамурти является собственный опыт и поиск человека, причем такой, который раскрывает его культурную обусловленность, дает ему ключ к пониманию такой обусловленности. В одной из своих самых ярких и глубоких работ («Единственная революция») он пишет: «Для человека, целиком и полностью отрицающею преклонение перед словом, символом и всея тем, что им обусловлено, для такого человека Истина не есть нечто второстепенное. Если бы вы прислушались к его словам, вы бы знали, что с самого начала он говорил о том, что признание авторитета — это прямое отрицание Истины. Он настаивал на необходимости быть вис всякой культуры, традиции и общепринятой морали…».
«Истина никогда не пребывает в прошлом. Истина прошлого — это пепел памяти; память — от времени, а в мертвом пепле вчерашнею дня нет Истины. Истина — это живое бытие, она вне поля времени».
«… Опыт не есть доказательство. То, что люди отождествляют видения с Кришной или Христом, есть результат обусловленного знания; поэтому видение совсем не есть реальность, это воображаемый образ, миф; они совершенно не состоятельны, но приобрели силу благодаря опыту…».
«… Но если вы не возводите догму в постулат, тогда вы лицом к лицу встречаете то, что действительно есть. То, что есть — это мысль, удовольствие, скорбь, страх смерти…».
«… Люди обусловлены пропагандой, обществом, в котором они воспитывались; каждая религия утверждает, что ее путь наилучший. Существуют тысячи туру, которые считают, что их метод, их система медитации является единственным путем, ведущим к Истине. Если вы заметили, каждый ученик проявляет терпимость к ученикам другого гуру, снисходя к ним. Терпимость — это цивилизованное принятие разделения людей в политическом, религиозном и социальном смысле. Люди придумали множество путей, облегчающих продвижение каждому верующему, и таким образом мир рассыпался на куски…».
«… Главное это понимание всех условий жизни человека, его наслаждений и страданий, а не рассуждения о том, какой должна быть религиозная жизнь. То, что должно быть, — это миф; это — мораль, созданная мыслью и фантазией; необходимо отойти от этой морали, социальной, религиозной, индустриальной. Такой вид отрицания идет не от ума; это действительное высвобождение из морального шаблона, который аморален».
Можно заметить, что некоторые мысли Кришнамурти об истине перекликаются с дзэнскими представлениями. Дзэнские мыслители, подобно Кришнамурти, пытаются преодолеть культурную и языковую обусловленность человека и поэтому отрицают религиозные, политические или научные истины. Но они идут еще дальше, отрицая в определенном смысле истину вообще (включая и свое собственное учение). Тем не менее они излагают и пропагандируют свои представления и, следовательно, с европейской точки зрения впадают в противоречие — отрицая истину, они ее формулируют и разъясняют. Но с дзэнской точки зрения никакого противоречия здесь нет, поскольку никакая оппозиция и определенность в мышлении и языке не имеют силы. Так, Дхритика (шестой патриарх Дзэна) много веков тому назад писал:
