Александр Горбовский - Иные Миры

…Немецкий провинциальный городок с улицами, мощенными плитами, с традиционными красными черепичными крышами и неизбежной готикой. Под одной из таких крыш, в мансарде, в фантастическом окружении колб, реторт и тиглей сидит молодой человек, Он занят делом не менее фантастическим, чем обстановка вокруг него, – поиском эликсира вечной жизни. Однако самое удивительное то, что этот человек – не кто иной, как Гёте, молодой Гёте, несколько лет своей жизни посвятивший упорным поискам эликсира бессмертия. Не желая повторять те же ошибки, попадать в те же тупики и блуждать в тех же лабиринтах, что и его предшественники, он тщательно изучает работы алхимиков, разыскивает самые забытые и скрытые их труды. «Я тайно пытаюсь, – писал он в те годы, – почерпнуть хотя бы какие-то сведения из великих книг, перед которыми ученая толпа наполовину преклоняется, наполовину смеется над ними, потому что не понимает их. Вникать в секреты этих книг составляет радость людей мудрых и отмеченных тонким вкусом».

Так великий поэт в качестве алхимика, искателя эликсира бессмертия оказывается в одном ряду с людьми довольно странными. Одним из них был его современник – Александр Калиостро. «Величайший шарлатан и обманщик, каких только знала история», – так считали одни. «Человек, обладавший беспредельным знанием и могуществом», – так утверждали другие. Если бы мы вздумали рассказать обо всех авантюрах и похождениях этого человека, нам едва ли хватило бы отведенных здесь страниц. Кроме загадки своего происхождения и неизвестного источника богатств, Калиостро имел еще одну тайну. «Говорят, – писала в то время одна из газет, – граф Калиостро обладает всеми чудесными тайнами великого адепта и открыл секрет приготовления жизненного эликсира». Не этот ли слух делал Калиостро столь значительной фигурой при дворах королевских особ? Настолько значительной, что французский король Людовик XII объявил, что любая непочтительность или оскорбление в адрес этого человека будут караться наравне с оскорблением его величества. Во время пребывания Калиостро в Петербурге светские дамы, пораженные юной красотой его жены Лоренцы, изумлялись еще больше, узнав с ее слов, что ей более сорока и что ее старший сын давно уже служит капитаном в голландской армии. В ответ на естественные расспросы Лоренца как-то «обмолвилась», что муж ее владеет секретом возвращения молодости. Странное обаяние, присущее Калиостро, тайна, которая его окружала, привлекли к нему внимание русского двора. Личный врач императрицы англичанин Робертсон не без основания почувствовал в приезжей знаменитости потенциального соперника. Пользуясь методами, принятыми при дворе, он постарался очернить графа в глазах тех, кто был близок к трону. Наивный придворный лекарь рассчитывал сразиться с Калиостро тем оружием, которым сам он владел лучше всего, – оружием интриг.

Однако граф предпочел «скрестить шпаги» на своих условиях. Он вызвал Робертсона на дуэль, но дуэль необычную – на ядах. Каждый должен был выпить яд, приготовленный противником, после чего волен был принять любое противоядие. С твердостью человека, не сомневающегося в успехе, Калиостро настаивал именно на таких условиях поединка. Напуганный его странной уверенностью, Робертсон отказался принять вызов. Дуэль не состоялась. Возможно, до Робертсона дошли слухи об эликсире бессмертия, которым якобы владел его противник, – не исключено, что он, как и многие его современники, верил в это. Но любимец судьбы граф Калиостро слишком часто бросал ей вызов, слишком часто делал рискованные ставки. В конце концов ему выпал «нечет», и эта карта оказалась последней в его жизни. Калиостро был схвачен инквизицией, заточен в тюрьму, где, как сообщают, и умер в 1795 году, прикованный цепью к стене глубокого каменного колодца. Личные бумаги Калиостро, как обычно происходило в подобных случаях, были сожжены. Сохранилась лишь копия одной его записки, предварительно снятая в Ватикане. В ней дается описание процесса «регенерации», или возвращения молодости: «…приняв это (две крупицы снадобья. – Авт.), человек теряет сознание и дар речи на целых три дня, в течение которых он часто испытывает судороги, конвульсии и на теле его выступает испарина. Очнувшись от этого состояния, в котором он, впрочем, не испытывает ни малейшей боли, на тридцать шестой день он принимает третью, и последнюю, крупицу, после чего впадет в глубокий и спокойный сон. Во время сна с него слезает кожа, выпадают зубы и волосы. Все они вырастают снова в течение нескольких часов. Утром сорокового дня пациент покидает помещение, став новым человеком, испытав полное омоложение». Сколь бы фантастичным ни казалось приведенное описание, оно до странного напоминает индийский метод возвращения молодости «кайя-калпа». Куре этот, по его собственным рассказам, дважды в своей жизни проходил Тапасвиджи. Впервые он проделал это, когда ему было 90 лет. Интересно, что его лечение также продолжалось сорок дней, большую часть которых он провел тоже в состоянии сна и медитации. После сорока дней у него якобы тоже выросли новые зубы, поседевшие волосы обрели прежний черный цвет, а к телу вернулись былые бодрость и сила. Однако, хотя в древних текстах, в средневековых и более поздних записях мы находим упоминания о подобных «регенерациях», ни в одном из них не говорится о составе применявшегося снадобья. Должно ли удивляться этому?

3. Над ними бессильно время?

Вы слышали о графе Сен-Жермене,

о котором рассказывают так много чудесного?

Путь к бессмертию пытались найти столь многие, что усилия их не могли не породить свою мифологию. Как утверждают легенды, некоторым удалось отыскать дверь, ведущую в бессмертие. Значит ли это, что они и сейчас живут среди людей, тщательно оберегая свою тайну? Легенды эти, где правда переплетается с вымыслом, должны были появиться непременно. Они так же неизбежны в истории человеческой мысли, как легенда о Дедале и Икаре – людях, сумевших на крыльях подняться в небо. Поисков бессмертия не могло бы быть, если бы не было таинственных слухов о том, что кому-то удалось достичь искомого и перейти черту, отделившую его от остальных смертных, – так рассказы об Эльдорадо, легендарной стране золота, побуждали все новых смельчаков отправляться на ее поиски. Люди верили и готовы были поверить в то, что кому-то удалось достичь бессмертия, потому что вера эта оставляла надежду, давала шанс на удачу. Известный арабский ученый Бируни писал в 1000 году о некоем Элиасе, нашедшем путь к бессмертию еще в древности и продолжавшем якобы жить и в его время.

Бируни называл Элиаса «вечноживущим». Среди других, кого можно было бы вспомнить в этой связи, одним из первых приходит на ум философ пифагорейской школы Аполлоний Тианский (I век к.э.). В самой ранней молодости он – отказался от мясной пищи, считая се «нечистой и омрачающей ум», стал ходить босиком, обходился без шерстяного платья и т. д.

Наложив на себя обет молчания, он хранил его пять лет.

В поисках высшего знания Аполлоний Тианский отправился в Индию, известную своими отшельниками, учеными и тайными науками. По пути к нему присоединился некий Дамид.

– Пойдем вместе, Аполлоний, – сказал он. – Ты увидишь, что я способен принести пользу. Хотя я и немного знаю, однако мне известна дорога в Вавилон и города по этой дороге. Знаю я, наконец, языки варваров, сколько их есть. Одним языком говорят армяне, а другим – мидяне и персы, а третьим – кадуяне. Я все эти языки знаю.

– И я, дорогой мой, – возразил Аполлоний, – знаю все языки, хотя ни одному из них не учился. Дамид выразил свое удивление.

– Не дивись, что ведомы мне все людские наречия, – заметил философ, – ибо мне внятно также и человеческое молчание.

Вернувшись из Индии, Аполлоний совершил много удивительных вещей, которые остались в памяти его современников. Во времена Нерона он побывал в Риме, посетил Египет, Сицилию, Гибралтар. Он пережил десять императоров, и, когда воцарился одиннадцатый, Аполлоний Тианский уже семидесятилетним старцем возвратился в Рим. Здесь по приказу императора Домициана он бы схвачен и заключен в тюрьму.

Желая показать всем беспредельность своей власти, император приказал организовать суд над философом, чтобы в его лице покарать само инакомыслие. В назначенный день и час в великолепно убранном зале собрались знатнейшие граждане города, Под усиленной охраной был введен Аполлоний. Но в самый разгар суда, когда лжесвидетели клеймили его, обвиняя в чернокнижии и неуважении к императору, на глазах у всех Аполлоний исчез из переполненного зала. В тот же день, несколькими часами позже, люди, знавшие Аполлония лично, видели его якобы на расстоянии трех дней пути от Рима. Вскоре после странного своего исчезновения из римского зала суда Аполлоний Тианский объявился в Греции, где жил при храмах. Нам не известны, однако, ни время, ни место смерти этого философа. Не было известно это и его современникам. В анналах истории он числится «без вести пропавшим». Вот почему, помня о многих других удивительных вещах, которые совершил этот человек, молва приписала ему еще одно качество – бессмертие. В течение ряда веков считалось, что Аполлоний, избежав смерти, продолжает скрываться где-то среди людей. Прошла тысяча лет, и слух этот, казалось бы, подтвердился. В XII веке жил философ и алхимик, называвший себя Артефиусом. Многие современники полагали, однако, что под этой личиной скрывается Аполлоний Тианский. До нас дошло два труда, подписанных Артефиусом, – трактат о философском камне и сочинение о путях продления жизни. Казалось бы, кому, как не великому Аполлонию, писать об этих предметах? Так думали не только современники. Три века спустя, когда появилось книгопечатание и трактат Артефиуса о бессмертии увидел свет, в предисловии к нему говорилось, что автор имел особые основания для того, чтобы написать эту книгу, поскольку к тому времени он сам прожил уже 1025 лет. Работа эта изобилует темными намеками и недомолвками, словно писавший пытался поверх толпы обратиться к тем немногим, кто мог понять его. «Жалкий глупец, – пишет он в своем обращении к читателю, – неужели ты настолько наивен, что думаешь, будто каждое наше слово следует понимать буквально и что мы откроем тебе самую удивительную из тайн?» Конечно, сегодня нетрудно было бы упрекнуть людей, живших когда-то, в легковерии и наивности. Но не будем спешить делать это. Кто знает, в чем смогут упрекнуть нас самих те, кто будет жить через столько же веков после нас? То, что сегодня нам представляется невероятным, вовсе не казалось таким людям, жившим в то время.