Вадим Демчог - Играющий в пустоте. Великая печать
Итак, еще и еще раз: жизнь мудрее бога! Силовое поле коллективной воли мудрее режиссера! В индийской мифологии выразителем подобной мудрости является Космический танцор Шива. Он олицетворяет как созидательные, так и разрушительные энергии, которые творят все разнообразие форм мира. Встроиться в этот неличностный танец созидающего разрушения или разрушающего созидания – вершина мастерства творческой личности. Так вдыхается жизнь в играемые нами на сцене ТеатраРеальности роли. Так порождается непостижимое «зазеркалье» или «заэкранье» множественных миров, где, говоря словами поэта, «души, как в зеркалах, отражаются друг в друге».
Многоликий мультиверсум – пятое «па» великого делания
Теперь «возьмем немного пустоты» и продолжим, используя слова великого Фридриха Шлегеля: человек должен быть таким же текучим, как «дух, содержащий в себе как бы множество духов и целую систему лиц, дух, в чьем внутреннем мире вырос и созрел универсум, который, как говорят, должен прорастать в каждой монаде»[70].
Или еще более поэтично: «Он подумал: „Я могу стать множеством и размножиться“, – и он создал из себя все, что есть, и, войдя во все это, стал всем»[71].
Известное с давних времен допущение одновременного существования многих вариантов реальности постулирует наличие целого ряда параллельных Вселенных, которые никогда не пересекаются. И если кто-то все же дочитал до этого места и мысль типа: «Ох, бедняга, у него совсем съехала крыша!» – не возникла в его голове, тогда он может смело продолжать, она обязательно возникнет!
Сол-Пол Сираг так иллюстрирует эту модель: «В соседней вселенной я по-прежнему физик, но занимаюсь исследованиями в другой научной области. На пару вселенных дальше я уже актер, который ушел из физики и больше в нее не возвращался. В другой вселенной я умер… и „в настоящем“ вообще не существую, и т. д. и т. п.»[72]. Мистический Борхес вторит ему: «Мы не существуем в большинстве этих времен, в одних существуете вы, а я – нет; в других живу я, а вы – нет; в каких-то существуем мы оба. В последнем случае, дарованном мне счастливой судьбой, вы у меня в гостях. В другом – вы, войдя в мой дом, находите меня мертвым, а в третьем – я произношу эти же самые слова, но я – лишь видение, призрак»2. И наконец, в 1955 году американские ученые-атомщики Эмилио Сегре и Оуэн Чемберлен провозглашают открытие антипротона, что наглядно доказывает существование античастиц материального мира. Согласно теории этих нобелевских лауреатов, возникло допущение вероятности существования антимира, состоящего из антиматерии. Предположительно антиматериальные миры состоят из атомных и субатомных частиц, которые вращаются в направлении, противоположном вращению частиц существующего мира. Интересно, что при столкновении этих миров оба взаимно уничтожаются.
Итак, Вселенная – это «с невероятной виртуозностью фрагментированный фантом, проекция, голограмма. И если разделение частиц – это иллюзия, значит, на более глубоком уровне все предметы в мире бесконечно взаимосвязаны. Электроны в атомах углерода в нашем мозгу связаны с электронами каждого плавающего лосося, каждого стучащего сердца и каждой звезды, сияющей в небе»[73]. Одно из самых древних описаний этой модели находим в «Аватамсака-сутре»: «Сказано, что в небе Индры есть жемчужная сеть, устроенная так, что, если вы взглянете на одну жемчужину, вы увидите, как в ней отражаются все остальные, и если вы войдете в любое место внутри нее, вы услышите звон колокола, который звучит в любом месте сети и в любом месте в мире. Подобным образом любой человек и любой предмет в мире не просто обитает сам по себе, но включает любого другого человека и предмет и фактически на каком-то уровне является любым человеком и предметом»[74].
И что нам это дает?
О, это дает нам уникальную вещь – ключ к парадоксальности мира! Взглянем, например, на самую знаменитую картину в мире – «Мону Лизу» Леонардо. Известно, что «по мере рассматривания картины выражение ее лица непрерывно меняется, как у живого человека. Даже в репродукции сохраняется это удивительное свойство, а воздействие луврского оригинала граничит с колдовскими чарами»[75]. Да Винчи сознательно искал возможность передать этот эффект живущего изображения, и результатом этого стремления явился парадокс улыбки его Джоконды. Технология этой тайны Леонардо описана им как метод «сфумато», основанный на создании размытых контуров и сгущающихся теней. Так родилась довольно изощренная форма игры, суть которой в овладении «двуплановым» (по терминологии Ю. М. Лотмана[76]), то есть бимодальным (сдвоенным, выходящим за пределы однозначности, разделенности на «да» и «нет») воздействием.
Спустя несколько столетий Илья Пригожин сформулирует переход к новой научной парадигме как «конец определенности» и провозгласит наступление «эпохи парадокса», утверждая, что «мозг человека существует вблизи неустойчивого, критического состояния»[77], что, собственно, и является сутью подлинного произведения искусства. Проецируя эту модель на себя, мы начинаем понимать, что можем смотреть на явление с разных точек зрения и благодаря этому видеть, что у нас, в сущности, нет и не может быть фиксированной личности. Мы – спектр всего того многообразия, какое возможно на дистанции между формой и играющим через нее Творческим Принципом[78]. То есть мы изначально – всё, и в нас есть всё! Вселенная – это бесконечное отзеркаливание! Здесь всё отражается во всем!
Современная нейрология и квантовая механика, как и традиционная буддийская теория познания, отрицают существование единой личности линейного толка. Они говорят о том, что все «я» из множества возможных одинаково «реальны» и способны с полифоническим бесстыдством проявляться одновременно; что «кора головного мозга содержит отпечатки миллиардов образов из истории человека, человечества, всей органической жизни; что эти образы наполняют сознание со скоростью ста миллионов единиц в секунду (по данным нейрофизиологов)»[79]; что «все это приходит к существованию путем многократного деления изначально неделимого поля космического сознания»[80]; и поскольку во Вселенной все границы совершенно произвольны, у нас нет и не может быть фиксированной личности.
Другими словами: «Я не имею никакого другого „я“, кроме единства с вещами, о которых я знаю»[81], и вопрос здесь «сводится к тому, как растворить Вселенную вместе с сахаром в стакане чая. Если мы это умеем, мы никогда не соскучимся, и чем ближе мы приближаемся к этому умению, тем более интересными нам кажутся вещи»[82]. С этой точки зрения реальность – это суперголограмма, в которой прошлое, настоящее и будущее сущест вуют одновременно. «Например, можно представить, что голограмма – это матрица, дающая начало всему в мире, по меньшей мере, там есть любые элементарные частицы, существующие либо могущие существовать, – любая форма материи и энергии возможна, от снежинки до квазара, от синего кита до гамма-лучей. Это как бы вселенский супермаркет, в котором есть все»[83].
Еще раз: я не имею никакого другого «я», кроме единства с вещами, о которых знаю!
И это означает, что каждый из нас способен сворачивать и разворачивать Вселенные по своему усмотрению, точно так же как сворачиваются и разворачиваются миры в виртуально-компьютерной реальности, как «сворачивается и разворачивается в силу своей природы все существующее и несуществующее»[84]. Другими словами, можно сказать, что «большинство людей в своем редакторе реальности смотрят одну и ту же программу, называя ее – Моя Жизнь. Некоторым счастливцам везет, они обнаруживают, что программы можно переключать. Начав переключать программы, они обнаруживают, что всю жизнь до этого, смотрели какой-то один канал, например мелодраму, а есть еще канал „Культура“, спортивный канал и т. д. и т. п.»[85]. То есть, опять и опять возвращаясь к маэстро Лири – мы можем менять себя «так же легко, как переключать каналы в телевизоре». И это означает, что мы должны наконец понять: «Все идущее от нас, не является нами. Мы, физически и умственно, представляем собой множество Других»[86]. То же самое по-другому: «Познать себя – значит забыть себя. Забыть себя – значит пробудиться ко всему, что существует в мире…»[87] И это означает, что «Бог вступает только в равноправные партнерские отношения»[88]. И еще раз, в бимодальном стиле великого Леонардо: «…Когда Ничто становится Абсолютным Ничто, оно вновь становится Многим»[89]. Или словами ирландского барда Амайрджина:
