Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии
• от семидесяти пяти до ста миллионов американцев в детстве подвергались насилию или сексуальным домогательствам;
• тридцать процентов замужних американок и тридцать процентов беременных подвергались избиениям со стороны своих мужей и партнеров, что, разумеется, травмировало и плод;
• от насилия или в войнах пострадал почти каждый житель планеты;
• под удары стихийных бедствий попадало бесчисленное множество человеческих сообществ;
• травмы – это основная причина психических расстройств, в том числе столь распространенных депрессии и тревожности.
Есть и другая причина поверить во всеобщую необходимость исцеления. В главе 14 мы писали о том, что Великое Падение было спровоцировано травмами, накопившимися вследствие климатических изменений и жестокой борьбы за истощающиеся ресурсы. В результате в Северной Африке и Передней Азии зародились и возвысились доминаторские цивилизации, которые за следующие несколько тысячелетий сумели распространить травмы на весь остальной мир. Наша духовная дисгармония, выливающаяся в войны, иерархию и жесткую конкуренцию в обществе, гендерную дискриминацию, подавление сексуальности, – это часть наследия тех времен. Стремление сбежать прочь от горестей этого мира к власти, деньгам и авторитету – все это попытки заполнить разверзшуюся внутри нас пропасть[515]. Эти явления настолько укоренились в нашей повседневной жизни, что теперь мы считаем их нормой. Мы уже не понимаем, что именно травмы так искажают нашу истинную природу.
Впрочем, Питер Левин описывает ситуацию несколько по-другому. Он полагает, что приоритет, который нынешняя культура отдает познающему рассудку – это следствие разрыва между ним и более примитивными инстинктивными и эмоциональными составляющими нашего «Я». А поскольку эти связи нарушены, мы больше не способны почувствовать себя частью целого – природы, семьи и так далее. Здесь П. Левин как раз и видит корень всех травм, причину нашего вечного одиночества, взаимного недоверия, зависти, борьбы и постоянных войн. Чтобы вновь стать по-настоящему человечными, вернуться к любви и заботе друг о друге, мы должны воссоединить три ныне разрозненных составляющих нашего триединого разума. Левин пишет следующее: «Окончательная цель нашей эволюции, долгого пути от животного к человеку – именно в этом превращении, в полной реализации всех заложенных в нас возможностей. Мы можем быть и жестокими воинами, и любящими родителями, и кем угодно еще»[516]. Кроме того, слияние воедино осколков нашего разума должно открыть нам доступ к новым состояниям сознания[517].
Наша культура в принципе отвергает существование травм. В этом – одна из основных причин, мешающих нам признаться в собственной травмированности. Этакий коллективный синдром отрицания. В результате мы чувствуем, что буквально сходим с ума; врачи из-за отсутствия видимых причин беспокойства будут ставить нам диагноз «ипохондрия», друзья и родственники станут побуждать нас к деятельности, несмотря на нашу эмоциональную неготовность к этому. Поэтому мы и избегаем исцеления, направляя всю силу рационального разума на подавление и отрицание симптомов. Но, говорит Питер Левин, в данном случае разум оказывает нам плохую услугу[518].
Если мы будем и дальше жить, не прислушиваясь к мягким убеждениям внутреннего «Я» повернуться к травме лицом, наша сила из показной и иллюзорной станет реальной. Но вместе с тем будет разрастаться и травма, все более укрепляясь и укореняясь в наших душах. При этом внутренние напряжения, пойманные в сети нервной системы, постепенно превратятся там в бомбы замедленного действия и застынут в ожидании малейшего толчка… Истинная же смелость – не в отрицании и подавлении, а в открытом признании травматических переживаний.
Трудности исцеления и его польза
Большинство людей чувствуют, как все их существо – физически, эмоционально и даже сознательно – противится заглянуть в тот уголок самих себя, где притаилась травма. Противится так, будто бы это – ящик Пандоры. Нам кажется, что легче оставить все, как есть, ведь вступление на путь исцеления требует концентрации воли и сознательных усилий. Нужна немалая смелость, чтобы нырнуть в темный омут собственной души, на дне которой может поджидать эмоциональная боль. Требуются терпение и настойчивость, чтобы дождаться, пока исцеление принесет плоды – ведь подсознание прячет травматические воспоминания весьма глубоко и надежно и изобретает множество способов отвлечь от них внимание. Но польза от исцеления стоит любых усилий. Исцеление не только несет освобождение от телесных и душевных недугов – оно открывает возможности, о которых мы прежде и не мечтали. Оно дарит достоинство и уверенность в себе, смелость и силу. С исцелением приходит понимание того, кто мы есть на самом деле, и освобождение от эгоистической потребности в деньгах, власти и почете. Вместе с алко– и наркозависимостью исцелившегося человека покидает нездоровая жажда материальных благ. Зарастают эмоциональные раны, уходит раздражительность. Исчезают агрессия, жестокость и тяга к насилию, уступая место миру – с собой и со вселенной. Исцелившись, мы открываемся навстречу творческой деятельности и переменам к лучшему.
Питер Левин утверждает, что исцелившись и высвободив сдерживаемую травматическую энергию, «мы сможем достичь небывалых прежде высот мудрости и мастерства. Излеченная травма – это бесценный подарок, ведь, исцеляясь, мы вновь окунаемся в общий поток бытия с его приливами и отливами, несущими сострадание, гармонию и любовь». Для наглядности он рисует образ дерева с поврежденным стволом, которое затягивает свою рану причудливыми каповыми наростами и обрамляет ее молодыми ветвями, изогнутыми неповторимым образом. «Именно то, как дерево справляется с болезнью или увечьем, придает ему утонченную индивидуальность и красоту»[519]. Целительница Сандра Ингерман пишет: «Чтобы слить свою жизнь с жизнью вселенной, прежде всего нужно отказаться от понятия силы как личной власти. Единственная подлинная сила в мире – это сила природы. Только она может трансформировать один вид энергии в другой, даже энергия болезни преображается под ее действием… Обладая истинной силой, можно научиться превращать страдание в радость»[520].
Получив травму, наша душа как бы распадается на части, и одна из этих частей – самая травмированная – теряется. Сандра Ингерман разыскивает пропавшие осколки душ и возвращает их пострадавшим. По прошествии некоторого времени эти люди ощущают, что воссоединение с частичкой самих себя вернуло им полноту жизни и яркость красок, придало небывалую силу и энергию. И, как правило, они перестают мучить себя, своих ближних и планету, становятся менее субъективными и критичными в суждениях, с большей готовностью принимают окружающих, хотя сами становятся более независимыми. У них открываются глаза на отношения с близкими людьми, поэтому их браки крепнут. Другие люди сами тянутся к ним, привлеченные очарованием цельной личности. В этих метаморфозах происходит подготовка человека к великому действу – сознательному и ненасильственному изменению общества и мира в целом к лучшему. Для этого нужны внутренняя сила, смелость, уверенность, готовность действовать, эмпатия, сострадание и уважение к окружающим – и исцеленные люди находят все это внутри себя. Вместе с тем они больше не испытывают нужды ни повелевать, ни подчиняться. Питер Левин говорит так: «Я верю, что в человеке изначально заложена способность не только к самоисцелению, но и к избавлению всего мира от его травм»[521].
Как встать на путь исцеления?
По нашему мнению, цель исцеления – трансформировать воспоминания о прошлом, а не просто копаться в них. Расстройства, вызванные травмой, следует лечить так, чтобы как можно скорее вернуть человека к полноценной жизни – быстро, надежно и, по возможности, безболезненно. Иными словами, нужно сконцентрироваться на настоящем и будущем, а не на прошлом, чтобы исцеленный человек смог сказать: «Я живу, а то, что было – было давно и теперь закончилось»[522]. Такого же мнения придерживается психиатр Джудит Герман: в работе с пациентами она старается добиться того, чтобы воспоминания о травме беспокоили их не больше, чем любые другие. Продуктивно переосмысленные страдания становятся частью опыта, на основе которого можно строить новую, более полную жизнь[523].
Существуют сотни способов исцеления, основанных на различных теориях. Здесь можно встретить и методики самопомощи, и приемы нетрадиционной медицины на любой вкус, и авторитетные, проверенные временем методы психотерапии и психиатрии. Разобраться в этом многообразии и подобрать курс лечения довольно непросто, особенно потому, что многие специалисты подчас сочетают в своей работе несколько методов. Бабетта Ротшильд, терапевт психических травм, пишет: «Каждый из методов кому-то помогает, а кому-то – нет. У каждого подхода есть и достоинства, и недостатки… Панацеи в лечении травм не существует. Иногда ключом к успеху становится не сам метод, а личность целителя и его отношения с пациентом»[524]. Идея собственного пути к исцелению, проложенного в соответствии с особенностями личного мировосприятия пострадавшего, действительно хороша. Не менее важно (а иногда – важнее всего) встретить специалиста, заслуживающего доверие, заинтересованного в результате, а не в оплате за сеанс, и прийти с ним к полному взаимопониманию[525]. К тому же многие курсы лечения непродолжительны и не предполагают многолетних дорогостоящих консультаций. Ни объем книги, ни квалификация ее авторов не позволяют провести детальный анализ всех известных методик; более важным нам кажется предложить читателю некое общее руководство, основанное на нашей теоретической подготовке и практическом опыте – и как целителей, и как пациентов.
